Жена из прошлого - Валерия Михайловна Чернованова

будет присматривать.

Присматривать, значит… Будет стоять под дверью, приложив ухо к пустому стакану, и слушать? Кого, если я здесь одна? Ну, почти одна. Но о Вильме никто не знает и пусть так будет и дальше.

— Только не проси его об охране, ладно? — подняла она на меня синие, непривычно яркие для возраста, в котором умерла, глаза. — Кого тебе здесь опасаться? Некого. А я, если наложит чары, больше не смогу к тебе являться. И это будет…

Вильма не договорила. Взгляд её стал понурым, а глаза (я готова была поклясться) заблестели от подступающих слёз. Никогда не видела, чтобы духи плакали, но эта старушка — исключение из всех возможных правил. Уверена, при желании она вполне сможет разреветься, а мне совсем не хотелось её расстраивать. Как и терять единственного близкого человека. Ну то есть духа.

— Хорошо, не буду, — успокоила свою подружку, и та сразу воспрянула духом.

Расцвела улыбкой, бодро проплыла по спальне, а обернувшись, с нетерпением поинтересовалась:

— Ну так о чём вы говорили? Давай, признавайся!

Слушая о загадочной реликвии, Вильма тихонько хмыкала и поглаживала родимое пятнышко на шее в виде полумесяца. Она всегда так делала, когда о чём-то размышляла.

Стоило мне умолкнуть, как привидение задумчиво пробормотало:

— Знаешь, я вроде слышала об этой легенде, но вот что именно… — Горько вздохнуло и снова, проплыв по спальне, опустилось на край кровати. Вильму всегда расстраивали эти провалы в памяти, злило, что она вроде что-то и знает, но это что-то как будто пряталось под пластами вакуума.

— Ничего страшного. Думаю, узнать о ней будет не проблема, — попыталась успокоить старушку.

А та вдруг оживлённо всколыхнулась:

— Но я точно знаю, почему этот артефакт, или что оно вообще такое, приписывают Фарморам!

— Вспомнила?

— Как бы не так! — хмыкнула Вильма и с воодушевлением зачастила: — Недавно мне довелось послушать одного зануду-мейста. Ты же знаешь, что я иногда наведываюсь в эти их мужские клубы. Осмотреться, убить время… Так вот, я только сейчас сообразила, что тот зануда как раз и обсуждал со своим приятелем Фарморов!

— И о чём же они говорили? — Опустившись в кресло возле туалетного столика, я с интересом посмотрела на Вильму.

— Если коротко: о родовом древе этого Высокого дома. Якобы Фарморы берут своё начало от Пепельной девы. Той самой девицы, что была похищена драконом, с которым у неё потом случился ребёнок. Это из-за неё нынешние драконы и являются лишь блёклой тенью своих могущественных предков. Так что вполне логично, что, если и существует способ вернуть им вторую ипостась и все связанные с нею способности, то искать его стоит у потомков Найвы. Во как! — Вильма вскинула вверх призрачный палец и с довольным видом добавила: — Всё запомнила. Ничего не забыла.

— Но разве Найва не сгорела вместе с младенцем?

Кастен рассказывал, что в Гратцвиге даже есть статуя, возведённая в честь этой девушки: пленница дракона с младенцем на руках и рассыпающиеся вокруг них хлопья пепла. Говорят, она сделана настолько искусно, что кажется, будто не из камня высечена, а действительно собрана из крупиц пепла.

— Вроде бы она пыталась сбежать от него вместе с ребёнком, и дракон, охваченный яростью, сжёг их.

— Не-е-ет, — покачала головой Вильма. — Сжёг он только её. Вернее, огнём окатило обоих, но пламя не коснулось драконёнка. Это нынешние всемогущие боятся огня, как и обычные люди. И правильно делают! Помнится, говорили мейсты в клубе и о последних Фарморах. Говорили ли? — Она на секунду нахмурилась, вспоминая, и тут же бойко добавила: — Да, точно! Сестра Раннвей как раз и погибла в огне, можешь себе представить?

Я могла. Вот только не очень хотела. Эндер рассказал о смерти Терес, вскользь, и я была благодарна, что обошёлся без подробностей.

По коже пробежал мороз, стоило вспомнить о страшной гибели старшей Фармор и её мужа. Терес была драконицей, но огонь всё равно её уничтожил.

— Драконы стали уязвимы из-за проклятия Чёрной Матери?

— А то, — кивнула старушка. — Говорят, Майвор была самой могущественной ведьмой, когда-либо живущей на земле. А кто-то утверждает, что она — земное воплощение матери-природы. Некоторые и вовсе называют её богиней, вселившейся в сестру Найвы, чтобы лучше узнать своих созданий, прожить одну человеческую жизнь. Любовь Майвор к этой девочке была настолько сильной, что, когда её похитили, а потом сожгли, она отдала всю свою силу, а с ней и жизнь, чтобы лишить драконов могущества. Из всесильных и неуязвимых они превратились в тех, кого мы знаем сегодня. — Вильма тихонько хмыкнула. — Они лишь номинально всемогущие, на самом же деле многие из них такие же, как и обычные люди. Например, Раннвей, которую все считали слабой пустышкой. Ты знала, что её покойный отец, Хеймер Фармор, ненавидел её за это? За отсутствие силы. Нет? Но это ещё не всё, милая. Он винил девчушку в смерти жены. Роды были тяжёлыми, леди Фармор вскоре скончалась. Но ребёнок-то в чём виноват? А ещё…

Вильма осеклась и, пробормотав радостно-взволнованное: «Приехала!», слетела с кровати, метнулась к окну. Просунула голову сквозь стёкла, расчерченные на мелкие квадраты светлыми рамами, и тут же разочарованно выдохнула:

— Нет, кажется, не портниха. Где папка с эскизами? А где образцы тканей? Ленты, кружева, пуговицы… Кто ж является к леди с пустыми руками!

Я приблизилась к окну и увидела, как по мощёной дороге к дому спешит миниатюрная девушка. В ридикюле, что сжимала в руках, едва ли могли поместиться эскизы и образцы тканей. Одета она была в чёрную юбку в складку, строгий жакет и блузу.

— Скорее всего, это гувернантка Эдвины, мисти Ливен, — пробормотала я, рассматривая темноволосую девушку.

Словно почувствовав мой взгляд, она подняла голову. Я машинально отпрянула от окна, хотя могла бы просто кивнуть ей и улыбнуться. Но поздно, девушка уже успела подняться на крыльцо, а вскоре дом наполнил звон колокола.

— Жаль, я думала, это портниха, — ответила Вильма и, просочившись в окно, отправилась не то знакомиться с садом, не то дожидаться вызванную драконом модистку.

Модисток, к слову, оказалось две, и у каждой было по паре помощниц. Они прикатили вскоре после гувернантки и полностью оправдали ожидания моей полупрозрачной приятельницы. Мистис Стина привезла с собой, как она выразилась, лучшие ткани во всём Кармаре. Правда, явившаяся следом за ней мистис Мерит на это заявление пренебрежительно фыркнула, после чего гордо заметила, что она единственная во всей столице выписывает ткани из самого Ладейла. Понятия не имею, где это и что это, но Вильма в ответ на её слова восторженно захлопала в ладоши.

Честное слово, как маленький