Столица - Александра Руда

— Это просто слабость, — сказала я соседу. — Просто слабость…

Сосед, не слушая мои возражения, дотащил меня до кровати, подал воды и даже помог раздеться.

— У вас платье в крови, — сказал он. — И на руке через повязку кровь проступила.

— Ага, — сказала я равнодушно.

— Может, все-таки вызвать Иргу?

— Нет, он в курсе. Это работа у меня такая… Работа. Все в порядке.

Сосед, окинув меня диким взглядом, ушел. Я немного полежала на кровати, повернула голову — подушка Ирги выглядывала из-под покрывала. Я могла в точности сказать, в каком месте она осталась примятой еще после ночи.

Вскочив, я содрала с себя платье, надела свой обычный наряд, сунула ноги в сапоги, накинула шубку и выскочила из квартиры.

Ночь, как назло, была прекрасной — светила луна, легкий морозец кусал за щеки и уши, похрустывал снежок.

Я бежала в наш с Отто дом так, как будто от этого зависела моя жизнь. С грохотом влетела в помещение и упала на пороге темной гостиной.

Сонный полугном появился из своей спальни, почесывая живот.

— Что происходит? — спросил он. — Ола?! Эй!

— Он ушел, — прошептала я. — Ирга ушел от меня. Совсем. Даже кольцо забрал.

Слез не было, а в горле выросла колючка, которую я не могла ни выплюнуть, ни проглотить.

— Бедное мое золотце, — сказал Отто и погладил меня по спине.

— Он сказал, что я выбрала тебя, а не его.

— Ну и дурак.

— Что мне теперь делать? Как жить?

— Как жить, как жить… дальше жить.

— Что ты понимаешь!

Отто вздохнул и приподнял меня, чтобы раздеть. Сегодня меня уже второй раз раздевает не муж, и целовал не муж. А муж… Нету мужа.

Я оттолкнула руки Отто и прошла в свою спальню. Рухнула на кровать и отключилась.

Несколько дней я лежала на кровати, глядя в потолок, блуждая между сном и явью. Отто приносил мне чай, перевязывал руку, молчал.

В какой-то момент я поняла, что у меня болят бока и я отлежала уши, а еще очень хочется есть.

Поэтому встала, переоделась в чистую одежду, заплела волосы и вышла в гостиную.

Отто сидел за столом и мурлыкал песенку. Это означало, что он рисует проект нового артефакта. В печке трещали дрова. В комнате витал умопомрачительный запах варенья из зеленых шишек, рецепт которого Отто передала бабушка по отцу, большая затейница в плане зимней консервации.

Жизнь продолжалась.

Услышав мои шаги, Отто обернулся, окинул внимательным взглядом мой внешний вид и спросил совершенно обыденным тоном:

— Ты кашу есть будешь? Есть еще мясной салат. И чай с шишками, почувствуй себя белкой.

Я кивнула.

Отто встал, сложил листы бумаги в стопку и налил чая в мою любимую чашку.

Горячая каша со шкварками, мясной салат, варенье на блюдечке, снег за окном. Не было у меня силы воли великих отшельников, чтобы пережить горе, потом уйти в леса, выкопать землянку и жить там, обучая всех прохожих мудрым истинам. Мой циничный организм хотел хорошо поесть, принять душ и сменить белье. Мое тело, привыкшее к ежедневным физическим нагрузкам, протестовало против лежачего образа жизни. Мой разум требовал найти Иргу и долго, с наслаждением, бить его, лучше ногами. Организм был только за.

— Сегодня у нас будет генеральная уборка! — объявила я.

— Совсем генеральная? — поинтересовался Отто.

— Совсем.

Полугном скривился, потому что знал, кому в итоге достанется уборка погреба и чистка двора от снега.

— Есть встречное предложение: ты идешь к себе в комнату и продолжаешь страдать.

— Нет, настрадалась уже, надоело.

— Точно настрадалась?

— Точно.

— Врешь!

Отто подошел к секретеру, где у нас хранились важные документы, и принес мне оттуда бланк на официальной синей бумаге с тиснеными золотыми королевскими розами. «Заявление о разводе». Половина Ирги была уже заполнена. Имя, дата рождения, место работы. Ринтаур? Где это? Имущество, дети — прочерк, домашние животные, ценные артефакты…

«Укажите причину расторжения брака».

Каллиграфическим, аккуратным почерком, рука ни разу не дрогнула — «Не сошлись с женой в жизненных целях».

Не сошлись.

Отто успел выдернуть бланк из моих рук, а я упала головой на стол и разрыдалась. Рыдала долго — сначала с подвываниями и битьем головой о столешницу, потом мне это надоело, я вытерла нос — Отто подсунул носовой платок размером с полпростыни — и принялась плакать, одновременно поглощая кашу, которая пахла совершенно потрясающе. Главное — одновременно не всхлипывать и не глотать.

Полугном сидел напротив и ждал, пока я успокоюсь. Рыдая, я съела кашу, потом салат, выпила чай, закусила вареньем, икнула и опять заплакала, но уже не от душевной боли, а от физической — нельзя наедаться до отвала на пустой желудок.

Предусмотрительный Отто пододвинул ко мне стакан с мутной водой.

— Желудочный порошок, от моей тети остался. Выпей, полегчает.

— Желудку полегчает, — сказала я, выпивая смесь, — фу-у, гадость! А с сердцем мне что делать? Что мне делать с сердцем, Отто?

— У тебя есть три варианта. — Полугном взялся за бороду, потеребил ее, а потом выпалил: — Первый. Ты же сама сказала, что Ирга решил, что ты выбрала меня. Я тут, рядом.

Я вытерла глаза носовым платочищем и тяжело вздохнула.

— Отто, ты же меня не любишь.

— Люблю.

— Не так…

— Любовь-морковь! — Теперь я поняла, почему Отто сел напротив, а не стал меня утешать. Он тоже готовился к разговору. — Не это в браке главное! У нас есть общее дело! Мы вместе работаем — и хорошо работаем. Что тебе еще надо?

— Э-э-э… — Я покрутила в голове картинку себя рядом с Отто. — Чтобы… — да ладно, чего это я смущаюсь, уж перед кем, а перед Отто это делать глупо. — Чтобы ты меня хотел! Отто, прости, ты, конечно, мужчина хоть куда, но я совершенно не представляю нас с тобой… гм… ты понял, о чем я.

— Я тоже тебя не представляю, — честно признался Отто. — Я столько раз тебя наблюдал в разных видах, что… но в этом процессе аппетит приходит во время еды.

— Ты бы смог это сделать со своей сестрой? — напрямик спросила я.

— Ты мой деловой партнер! — возмутился Отто. — Ты мне ближе, чем сестра! Ладно, давай забудем. Поговорим об этом лет через двадцать, когда тебя уже не так сильно будут волновать проблемы «хочу — не хочу».

— А тебя?

— А для меня даже сейчас вопросы бизнеса важнее. Нет, конечно, я хочу детей. Но мне об этом рано думать. Слишком рано.

— Да, у тебя вот так все просто, — проныла я. — А как я теперь ночью приду к тебе под бочок?

— Ох, женщина! Да, я молодой мужчина! Но я молодой мужчина при деньгах в большом городе. Как ты считаешь, я могу найти себе, где удовлетворить свои порывы, чтобы потом на тебя не кидаться, а? К тому же, Ола, я видел тебя мертвой, между прочим. Дважды. Я уважаю Иргу, но не могу не отметить, что только некромант может желать женщину после такого с прежней силой. Или даже больше.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});