Другой - Томас Трайон

Харр-дуу-гарр!

К востоку по Паккард-Лэйн, к надземке Томаса Хукера, затем на юг, шины свистят, спицы позванивают. Вот едет профессор Лапинус в своем драндулете — «Bonjour, Professeur! Au'voir, Профессор Водяной Крыс Лапинус». У Соборной улицы на восток, через железнодорожные пути, задержаться, чтобы швырнуть камень в окно пакгауза, пока служащий вышел на грузовую платформу. Крахх!

«Эй ты, чертов пацан!..»

Харр-дуу-гарр!

Заглянуть за церковь Конгрегации, где пономарь подстригает кусты на кладбище. Мистер Свейт поднимает соломенную шляпу и вытирает пот. Он моргает, не может поверить своим глазам.

— Эй ты! Ради Бога, малыш, не по могилам! Святый Боже! Эй-эй, ты, вернись, ты, маленький святотатец... — Его преследуют, надо удирать; бросает случайный взгляд на цветы на могиле, не может поверить собственным глазам.

Харр-дуу-гарр!

По дорожке, за чугунную ограду кладбища, мимо церкви, кусты впереди, и тут как раз останавливается трамвай до Центра, высаживает пассажиров. Берегись!

— Святой Петр! Ты что, весь мир купил, мальчишка! Смотри, что ты наделал с моими чулками!

— Пошла ты на... Кривоногая, смотри куда прешь! Харр-дуу-гарр!

* * *

Вопреки изобилию плакатиков, предлагавших свободно выбирать товары, будь то духовые ружья, подержанные комиксы, разложенные по пакетикам пуговицы и прочая мелочь, хозяйка лавки сувениров и галантереи мисс Джослин-Мария зорко озирала свои владения взглядом Аргуса. Со своей высокой табуретки возле кассы она могла бдить за каждым покупателем, не отрываясь от приходно-расходных дел и успевая стереть капли пота, прежде чем они капнут на прилавок.

Но в этот день ей было некогда промокнуть лоб, такая толкучка, несмотря на жару и влажность, покупатели входят и выходят, каждый за своим, моргнуть не успеешь — где уж тут найти время припудрить нос. Несколько человек еще разглядывали товары на задних полках, когда звон колокольчика возвестил явление нового клиента. Взбив кудряшки, мисс Джослин-Мария состроила милую гримаску, специально предназначенную для покупателей.

— Добрый день, Роза. О, Господи, какая милая блузка. — Лицо у миссис Джослин-Марии было круглое и плоское, как тарелка, и при этом казалось, что за щеками у нее кармашки, как у бурундука, чтобы прятать туда что-нибудь про запас.

— Святой Петр! — восклицала покупательница, прыгая на высоких каблуках и тыча пальцем в спущенную петлю на чулке. — Ну и дети пошли!

— Что-нибудь стряслось?

Роза Халлиган ткнула пальцем через плечо.

— Представляете, схожу я, значит, себе с трамвая, и вдруг какой-то пацан чуть не сшиб меня своим великом. Смотрите, что он сделал с моими чулками. Ну, я, конечно, говорю ему, смотри, куда едешь, а он говорит мне, ох, что он мне сказал...

— Что он сказал?

Однако Роза не удосужилась просветить мисс Джослин-Марию насчет остального, опасаясь, что ее хватит удар.

— У вас есть «Бель Шармер»?

— Трикотаж, вторая секция, посмотрите сами, милочка. — Стараясь не делать лишних движений, мисс Джослин-Мария указала на чулочное отделение.

— "Сахара" есть?

— Посмотрите, милочка, только не переворачивайте все вверх тормашками! — сказала она жалобно, увидев, что Роза начала обыск.

— Честное слово, милая, это все равно что иголку искать в стоге сена. Должна же у вас быть «Сахара».

— Возьмите «Песок», это практически одно и то же — «Песок», «Сахара», — посоветовала другая покупательница с внушающим доверие видом.

— Ладно, вот эти подойдут. Я тороплюсь. — Она облокотилась о прилавок и уткнулась носом в бумажник, разыскивая деньги, — при этом мисс Джослин-Мария отметила, что корни волос покупательницы выдают их природный цвет.

— У меня есть замечательное средство, — сказала она, сдавая сдачу. — Елена Рубинштейн выпустила новую краску для волос — специально для блондинок. Вам надо бы попробовать. Слушайте, милочка, хотите вы узнать кое-что, отчего кровь застынет у вас в жилах?

— Конечно. — Роза достала из сумки жвачку.

— О, Винни! — воззвала мисс Джослин-Мария. В дальнем углу лавки Винни выбирала материю на фартук, она тут же подошла к прилавку. — Винни, это Роза, Роза Халлиган. Расскажи ей то же, что ты мне рассказывала, — ты понимаешь — о соседке...

Без лишних предисловий Винни повторила все, о чем уже знала мисс Джослин-Мария, — о том, как сегодня утром мистер Претти, зеленщик, заметил запах возле дома миссис Роу, как позднее, закончив объезд, он вернулся и попробовал заглянуть в заднее окно, затем в переднее, затем в боковое, где была щель между гардинами... как он бегом перебежал дорогу и позвонил по телефону, как Винни и Ада вернулись вместе с ним, и...

— ... и там она и была, — вмешалась мисс Джослин-Мария в этот ответственный момент, — в гостиной. Ужасная смерть.

Роза повернулась к первой рассказчице.

— Что же вы увидели?

— Она сидела прямо в качалке...

— Ее любимой, — вставила мисс Джослин-Мария. — У нее был сердечный приступ.

— Мертва — мертвее не бывает. Больше недели прошло.

— Неделя, — повторила Роза, жуя. — И потом?

— Ну...

— Лицо все синее, рот широко раскрыт, тело твердое, как ириска, — сказала мисс Джослин-Мария, не давая Винни закончить картину. — И запах. Умереть можно от этого запаха — ну, вы знаете, о чем я говорю.

Винни согласилась. Она и Ада открыли окна, пока ждали констебля, который накрыл тело простыней и позвонил мистеру Фоли.

— И пока она там сидела, — добавила мисс Джослин-Мария, — пауки опутали ей все колени паутиной.

— Пауки! — воскликнула Роза.

— Пауки, — подтвердила Винни.

— Пауки, — эхом повторила мисс Джослин-Мария, ее круглые щеки дрожали от возмущения.

— О-о, у меня мурашки по коже бегают, — сказала Роза, растирая гусиную кожу на руках.

— Это так дико, дико слышать об этом, — сказала мисс Джослин-Мария. — Теперь, пожалуйста, поговорим о чем-нибудь приятном. Винни, что ты хочешь сшить из этого куска хлопка? — она измерила материю. — Два с половиной фута, дорогуша, боюсь, на платье не хватит. Передник? О, для этого достаточно... Пока, Роза!

Затаив дыхание, Роза, которая засекла Эстер из «Maison de Beaute», выскочила за дверь, чтобы поделиться с той ошеломляющей новостью, мисс Джослин-Мария заворачивала отрез для Винни, а в это время сзади, в углу возле журнальных полок, возникло детское лицо: серые глаза сверкают из-под насупленных бровей, украденные китайские усы оттопыривают карман, затаился в углу тихо, как мышка.

* * *

Она исчезла.

Обнаружив, что вместо «Нагорной Проповеди» появилось «Брачное торжество в Кане», Нильс повернул свиток на доске Чаутаука и пошарил внутри. Жестянка «Принц Альберт» исчезла! Он искал везде: в одежде, за одеждой, под одеждой. Потом перетряс обе постели, выдвинул все ящики, посмотрел на полках за книгами. Под кроватями не было ничего, кроме пыли. В комодах — ничего. Ну-ка — держи это — вытащи это из секретного отделения Холланда — погоди минутку! Очки — с толстыми линзами, в железной оправе, — очки Рассела — пропавшие очки!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});