Авалон-2314 - Евгений Гаркушев

А сколько было в саду мелких, давно забытых, но таких дорогих сердцу деталей! Вишня с четырьмя стволами, на гладкой красно-коричневой коре которой причудливыми завитками застыл янтарный клей. Прибитая дождем зола от костра, который мы с дедушкой жгли позавчера вечером. Покосившийся крольчатник, где шебуршали маленькие серые комочки. И площадка за ним, прежде засыпанная золой, куда отец натаскал плодородного грунта и посадил редиску и огурцы. Он поливал их каждый вечер, придя с работы. От отца пахло креозотом, самым ярким запахом железной дороги.

Главное было даже не в том, что я видел сад своего детства, а в ощущении присутствия. Бабушка готовит обед на веранде – крупно режет помидоры, которые зальет ароматным подсолнечным маслом, жарит рыбу, варит картошку. Дедушка еще в школе – хотя школа далеко, почти за километр от дома, но в то же время она рядом, здесь, и главное, сейчас! Отец тоже на работе, и мама скоро приедет, а пока мы с бабушкой одни под серым дождливым небом – она в доме, а я в мокром саду своего детства. И на душе ощущение такой безмятежности, такой невинности и покоя…

Во многих знаниях многие печали, а что мы знаем в восемь лет, какие проблемы нас заботят? Главное наслаждение в этом возрасте – познание мира. Обычную розу с бледно-красными лепестками и капельками воды на них, ее цвет и запах ты запоминаешь на всю жизнь. Так же, как и завитушки древесного клея, который срываешь только потому, что тебе этого хочется, и клей кажется необычным, красивым – почти как янтарь, которого ты ни разу в жизни не видел… И ты раскладываешь его на беленом подоконнике снаружи окна, не слишком заботясь, что от дождя «янтарь» может размокнуть и потечь.

Я очнулся с мокрым от слез лицом. Не вышел из вирта – именно очнулся. Программа разбудила во мне воспоминания, но я не был властен над ними, не мог выйти на улицу или хотя бы сойти с дорожки. Я вспомнил детство в мельчайших подробностях, но не контролировал процесс. Полное погружение без возможности что-то изменить. Да и нужно ли? Зачем что-то менять в таких воспоминаниях?

Да, Моргана удивила меня. Казалось бы, человека, у которого есть все, сложно подкупить. Если только не воспоминаниями о самых прекрасных моментах его жизни. Еще раз я убедился в том, что проницательность и возможности Феи Морганы давали ей немалую власть. Как она будет ее использовать? Насколько люди зависимы от машин и программ? И если на то пошло, что, помимо воскрешения из мертвых, несет людям проект «Авалон»?

* * *

Луна оказалась куда интереснее Марса. Во-первых, отсюда прекрасно видно большую голубую Землю. Во-вторых, тут просторно – широкие галереи, огромные залы, оранжереи, переходы. В-третьих, и людей на Луне хватало. Выглядели они вполне по-земному – все больше молодежь. Точнее, одна молодежь. В Риге еще встречались пожилые люди и изредка дети, в Москве по улицам сновали люди от двадцати до сорока лет, а здесь, на Луне, все были словно одного возраста – двадцатипятилетними. Соловья это слегка настораживало.

Путешествовали на Луне по таким же струнам, как и на Земле, в небольших смешных кабинках. Нет, в самом деле, несерьезно ведь! Сейчас он почти никто, поездит и в этой кабине, или, как говорила Ольга, в мо́биле. А будет серьезным человеком – что же, и лимузин купить не получится? Огромный, белый. Интересное дело… Как здесь авторитетные люди перемещаются? Так же, как все? Ведь автомобиль в некоторых местах реально не пройдет. Или есть объездные дороги?

Ходить на Луне оказалось еще труднее, чем на Марсе. При каждом шаге рискуешь сорваться с места, пролететь метра три. Хорошо, что по кабине мобиля ходить некуда, а до кабины идти совсем недалеко. Ольге, похоже, к лунной силе тяжести было не привыкать – она и виду не подавала, что ей неудобно.

– Бывала здесь? – поинтересовался Соловей.

– Жила, – ответила девушка.

– С кем?

– Для тебя это важно? – усмехнулась она.

– Ну, допустим.

– Не с немецкими продюсерами, можешь не беспокоиться.

– С чего ты взяла, что я беспокоюсь?

– По глазам прочитала.

Соловей прикрыл глаза – чтобы не выдавали, – подумал немного и спросил:

– Кстати, продюсеры и фильмы снимают?

– Мастера на все руки. Фильмы, клипы, стереопостановки, оратории, светомузыка.

– Реально?

– Я же тебе говорила – мафия.

– Хорошо.

– А ты что, хочешь себя попробовать как актер?

– Почему бы и нет? – Дима приосанился. – Главное, чтобы роль хорошая была. Серьезная.

– И то верно, – согласилась Ольга. – Уверена, у тебя получится.

– Еще бы!

Мобиль еще некоторое время плутал по узким коридорам, пока не остановился в мрачноватом зале – ангаре не ангаре, складе не складе… Здесь стояли какие-то контейнеры, громоздились скопления металлических и пластиковых труб. По потолку вились цветные кабели.

– Место, видно, не слишком престижное, – заметил Дима, вспоминая прекрасные оранжереи и залы с хрустальным потолком.

– Они за престижем не гонятся. Не все ли равно, где ворочать миллиардами?

– Не все равно, – не согласился Дима.

– Темные дела совершаются в темноте, – усмехнулась Ольга. – Пойдем.

Девушка отважно толкнула дверь со значком радиационной опасности. За дверью обнаружился коридор. То ли он и правда был радиоактивным, то ли значок висел для отвода глаз. Соловью хотелось верить в последнее. Пройдя по коридору метров тридцать и миновав несколько дверей, Ольга уверенно толкнула последнюю. Дверь с легким шипением отворилась. За ней обнаружилась обычная приемная с девушкой-секретарем азиатской внешности.

– Здравствуйте. Я к Зигфриду, – сообщила Ольга.

– Проходите, – сразу же предложила секретарь.

Вслед за Ольгой Дима вошел в большой кабинет без окон. Мебели в кабинете оказалось не слишком много, но была здесь не только мебель. Большой стол в одном углу и почти такой же – в другом. Около каждого стола – шкаф, посреди кабинета – журнальный столик и несколько пуфиков вокруг. А у дальней стены – что-то вроде миниатюрного спортзала. Велотренажер, беговая дорожка, штанга, мат…

За одним из письменных столов сидел массивный молодой негр. Волосы его были собраны в короткие дреды. Поверх красной футболки красовалась массивная золотая цепь с какой-то вычурной подвеской, что слегка примирило Диму с мыслью о том, что негр, возможно, и правда продюсер. За другим столом расположился высокий худощавый араб. Он был одет в классический серый костюм в мелкую полоску и носил скучную прическу. Галстук продюсера был синим, с золотой заколкой в форме микрофона. А может быть, это и есть микрофон? Интересным был нос араба: большой, с широкими ноздрями, он словно жил своей жизнью, обнюхивал посетителей.

– Привет, Наумова! Ты привела своего друга? – с легким акцентом спросил араб. Для себя Соловей определил акцент как немецкий, англичане произносят звуки не так, китайцы – тем более.

– Нельзя ли без фамильярности, Карл? – спросила Ольга.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты забыл, как меня зовут?

– Прости моего друга, Ольга, – широко улыбнулся негр. – Он не в духе с утра.

– Только ради тебя, Зигфрид.

Самое интересное, что и негр говорил с акцентом.

– Они – немецкие продюсеры? – не сдержавшись, поинтересовался Дима.

– Ага, – Оля кивнула.

– А что, не похожи? – спросил араб.

– Именно такими Ольга вас и описывала, – не растерялся Соловей. – Рад познакомиться!

– А уж мы как рады, – хмыкнул негр. – Добро пожаловать на Луну, Дима Соловей!

* * *

К Галахаду я обратился рано утром. За ночь решение выкристаллизовалось: я постараюсь принести человечеству как можно больше пользы, независимо от того, понравится мне новая работа или окажется неприятной. Если элементы проекта выбрали меня, значит, имелись основания. И даже если «Авалон» далеко не так светел, как его представляют люди, изнутри будет проще разобраться, что он на самом деле собой представляет.

– Вы обрадуете меня своим согласием? – не здороваясь, спросил сэр Галахад. Доступный для человеческого восприятия аналог искусственного интеллекта – рыцарь с неизменно опущенным забралом – встретил меня посреди большого пустого зала со сводчатым потолком. Голые стены, горящий камин, несколько тяжелых темных стульев вокруг деревянного стола неподалеку от огня.

– Да, – коротко ответил я.

– Регламент работы комиссии не выкладывается в широкий доступ. Теперь, имея соответствующие коды доступа, вы можете более подробно ознакомиться с принципами нашей деятельности. Но прежде чем вы приступите к прямому выполнению своих обязанностей, хочу предложить вам командировку.