Боевой устав эльфа - Олег Никитин

Дом Цаво находился почти на самой окраине. Пройдя полсотни шагов по прямой как взгляд дроу улочке, они вышли из поселка. Слева тянулись патиссонные парники, справа – длинный козий загон. Животные трудолюбиво рыли копытцами твердую почву в поисках корешков и жучков, хрустели грибной порослью. Козел-вожак, чью горделивую голову украшало две пары витых рогов, стоял на высоком камне и озирал окрестности. На Федора и Отожа он взглянул с подозрением, но те не бросались через загородку, чтобы похитить молоденьких козочек или веселых козлят, поэтому он вскоре утратил к ним интерес.

Сразу за загоном располагалось озерцо с пиявками. На берегу стоял пожилой темный эльф, опираясь на сачок с толстым и длинным черенком. Из зеленоватой воды торчали головы двух гномов. Бородатые лица были искажены страданием.

– Приветствую, блистательный, – обратился Федор к эльфу.

– И тебе не хворать, – ответил бюрич, по-деревенски смешно «акая».

– Что делают эти ребята в воде?

– Кормят пиявок, вестимо.

– Ишь чего! Они преступники?

– Нет, конечно. Это мои рабы. У меня их четырнадцать штук. Каждая пара купается раз в неделю. Обычное же дело. – Эльф перевел изучающий взгляд на гремлина. – Но я собираюсь расширять бизнес. Продашь своего головастика? С виду мясистый, годик должен протянуть.

– Отож не продается, он воин. А ты начерпай-ка нам тридцать дюжин пиявок.

– С какой стати?

– Приказ маджаи Фундис. Шевелись, приятель, если не хочешь познать ее гнев.

Недовольно бурча, заводчик пиявок запустил сачок в воду. Видимо, гномы хорошо кормили обитателей пруда. Вскоре бидон оказался наполнен. Опытным взглядом эльф оценил количество выловленных питомцев, запустил руку внутрь, поймал несколько штук и бережно выпустил обратно в пруд.

– Тридцать дюжин, – хмуро сообщил он. – С тебя триста шестьдесят флоринов, солдат.

– Не лыкай хопом, носорог, – блеснул Федор. – А то зафарю на три дабла. Все вопросы по оплате – к деревенскому старосте.

Ошалевший эльф разинул рот, а золотоискатели ушли, посмеиваясь.

Едва вернувшись к черепахам, Отож взялся за дело. Выпотрошил пиявок, залил каким-то вонючим грибным раствором, а через полчаса пригласил к себе Люсьена и начал аккуратно накладывать шкурки. Операция тянулась долго, зато по ее окончанию гомункулус щеголял прочной буро-зеленой кожей, совсем как у комдива Маггута. Голой осталась только начищенная бронзовая макушка – для красоты, как утверждал гремлин.

К тому же наличия искусственных элементов в облике машино-существ требовали общие принципы биомеханики.

* * *

Спал Федор отвратительно. Ему приснился Ксакбурр и празднование дня Вяленого Банана. Только вместо тувлюхов по проспекту шагали сотни торжествующих клонов извращенца Джадога – все как один разлагающиеся зомби. Мерзавцы посылали стоящему на трибуне Премьеру воздушные поцелуи, а один бросил букетик фиалок, повязанный вместо ленточки пупырчатым как огурец презервативом. Стволов поймал вонючий букетик, Джадоги засмеялись в тысячу глоток, и он проснулся. Так и не сомкнул глаз до самого подъема, ворочался и беспокоил своего командира.

Утром к палатке Фундис, возле которой происходила трапеза командного состава и гоблинской «сотни» Маггута, явился Цаво с тележкой. Она была доверху загружена сетками, полными овощей. Лицо складовладельца лучилось доброй улыбкой.

– Чего тебе, пейзанин? – строго спросила у него маждаи. – Если хочешь предложить свой товар, то разочаруйся. Наш обоз заполнен, больше ничего не нужно.

– Но ведь это патиссоны! Осмелюсь предположить, блистательная, что вы не знаете одного их полезного качества. Эти дары земли не напрасно похожи на паука, поджавшего лапки. Так же как божественная Ллот, приготовившаяся к прыжку…

– Короче!

– Они очень полезны для интимного здоровья, блистательная. Вас это, может, и не интересует…

Глаза у Фундис блеснули, однако уже через секунду она безразлично сжала губы.

– Конечно, не интересует. Впрочем, можешь прокатить свою телегу по моему лагерю. Некоторые солдаты наверняка захотят купить у тебя овощей. – Она поднялась из-за походного столика и пошла в палатку, сделав знак комиссару следовать за ней.

Едва Федор оказался внутри, девушка вложила ему в руку увесистый кошель.

– Марш назад и накупи побольше этих плодов. Вдруг торговец не врет об их свойствах.

Федор поспешно сунул флорины в карман.

– А если врет? – попробовал комиссар озадачить девушку.

Но в маджаи не назначат кого попало! Фундис приняла решение мгновенно.

– Вот что, мы заберем его с собой, вместе с его складом. Давай мои деньги обратно! Ну, кому говорю? Это же твой бывший солдат, верно я вчера поняла твой рассказ? В пророчестве говорится, что решающий вклад в победу внесет гоблин с «живыми трусами». Трусы, патиссоны… Какая разница, если действуют одинаково? Это уже частности, а рисковать победой я не могу. В любом случае, разнообразие в питании нам не помешает. Твоему овощеводу придется пойти с нами. Чем он у тебя в армии занимался, говоришь?

Между тем торговля патиссонами шла вовсю. Воины-дроу, перешучиваясь, набивали ими походные сумки. От палатки Хино к тележке поспешал Зак. Через плечо у него были перекинут ремень вместительного мешка.

– Это вы моего надоумили, господин Стволлут? – прошептала очутившаяся рядом Клюш и подмигнула с понимающей ухмылкой.

Федор чуть не зарычал. Но тут Цаво, которого обуяла жадность, объявил, что чеки Эльфобанка обналичить в Подтеменье нельзя, поэтому в оплату он берет лишь звонкую монету. Комиссар воспользовался моментом и сорвал на бывшем каптенармусе злость – объявил продразверстку и одновременно мобилизовал ушлого гоблина в армию, на прежнюю должность.

«Сотня» Зака радостно загомонила, а Боксугр и Нуггар даже выкрикнули здравицу в честь Дуумвирата и сиятельной маджаи.

Цаво промолчал, потому что на долгое время онемел от потрясения. Он мог лишь невидящим взглядом следить, как солдатская бригада с мешками двинулась в сторону его склада.

– Не тужи, красавчик! – подбодрила его Пунай. – У нас в обозе знаешь как весело?

Но на комиссара она поглядела с обидой и как-то зловеще, будто замыслила коварство.

* * *

По мере удаления от вулкана температура понижалась. Густела растительность, все чаще встречались речушки и даже тонкие, словно «пушистые» водопады, низвергавшиеся в озерца с высокого светлого неба. Разнообразной живности также становилось больше. Нередко между скал эхом метался рык дикого раптора, или проносились на высокой скорости виверны. Но магия Хино надежно прикрывала войско от нападения неразумных тварей. Так продолжалось до второй ночевки.

Когда за стенами палатки зазвучали первые крики ужаса, Федор ковырялся в миске с салатом из патиссонов и маринованных улиток под горчичным маслом. Все это были проверенные афродизиаки, но против заклятия верности пока были бессильны и они: копье Либубу пригвоздило своих жертв накрепко.

Комиссар воткнул вилку в походный стол и, прихватив боевой жезл, выскочил наружу.

Небо над становищем расчерчивали стремительные тени. Узкие длинные тела, крылья словно у нетопыря, по две небольшие, но чертовски когтистые лапы, змеиные шеи с обтекаемыми головами и в довершение всего – похожие на бич хвосты с острым треугольным наконечником. В крыльях у монстров свистел ветер, зубастые пасти исторгали оглушительные вопли – не то вой, не то визг.

– Виверны! – закричала Фундис. Она успела вскочить на своего нерасседланного раптора и гарцевала в центре лагеря, размахивая над головой мечом. Колпачок с головы ящера маджаи сорвала, и тот ревел от восторга, взрывая почву когтями задних ног. – Всем в укрытие!

Федор припал на колено, прицелился в ближайшую виверну, выстрелил. Разряд угодил точно в палевое брюхо между лапами, но тварь словно и не заметила. Заложив головокружительный пируэт, она нырнула к земле и на лету схватила кого-то из «сотни» Маггута. Голова и плечи гоблина полностью исчезли в пасти хищника. Виверна рванулась вверх, но добыча оказалась слишком тяжела. Тварь смогла подняться всего на десяток локтей. С натугой взмахивая крыльями, она полетела прочь. Федор выстрелил еще раз, и вновь безрезультатно.

– Перестань тратить заряды, баран! Ты привлечешь их внимание! – запоздало крикнула маджаи. – Это не простые виверны, а паокаи. Они устойчивы к магии жезлов и огню! Только холодное железо!

Федор швырнул бесполезный жезл в палатку, выхватил кинжал. Однако дотянуться им до крылатых тварей было трудновато. Комиссар закрутил головой в поисках чего-нибудь метательного или стрелкового – копья, топора, гоблинского арбалета. Но поблизости валялся только опрокинутый котел с кашей. Федор уже начал прицениваться к нему, как вдруг откуда-то выскочил Люсьен, схватил котел и со страшной силой метнул в сторону комиссара. Стволов пригнулся, котел просвистел в паре локтей над головой как пушечное ядро и с гулким звоном во что-то ударился. Удар слился с яростным визгом. Над Федором пронеслась, роняя комья каши, некрупная виверна. Летела она зигзагом – столкновение с полковой посудой оказалось для хищницы оглушительным сюрпризом.