Как натаскать вашу собаку по экономике и разложить по полочкам основные идеи и понятия науки о рынках - Ребекка Кэмпбелл

солидном тринадцатом месте.

– Правда? А по жалобам и нытью Философа так и не скажешь.

– Норвегия (что неудивительно) на первом месте. Индекс лучшей жизни[69], разработанный ОЭСР[70], представляет собой еще одну попытку обойти недостатки ВВП. Он позволяет настроить показатель под свои нужды, решив, какое значение придавать различным параметрам, среди которых есть качество общества, окружающая среда и удовлетворенность жизнью – всего одиннадцать категорий. С помощью индекса предполагается составлять более полную картину того, насколько хороша жизнь людей.

– Так зачем заморачиваться с ВВП? У него длинный список недостатков, почему бы просто не использовать другие показатели?

– У ВВП, несомненно, есть недостатки. Даже придумавший его Саймон Кузнец был недоволен тем, как используют его творение, и совершенно ясно давал понять, что ни в коем случае нельзя путать ВВП с благополучием. Одно число не может охватить все аспекты. Хотя ВВП никогда не предназначался для измерения человеческого благосостояния, он хорошо коррелирует с прочими цифрами. Глядя на данные по разным странам, легко заметить, что государства с более высоким ВВП, как правило, опережают остальных и по другим показателям, которые все мы считаем важными, – к таким, например, относится ожидаемая продолжительность жизни. А вот негативные показатели, например младенческая смертность, оказываются в этих странах ниже. Итог таков: нельзя ждать от ВВП того, для чего он никогда не предназначался. И не будем забывать, что без ВВП было бы почти невозможно вообще говорить об экономике, а люди вроде меня остались бы без работы.

– А я бы лишился всех этих прогулок, которые, без сомнений, улучшили качество моей жизни!

– Точно. Кажется, нынешняя прогулка затянулась. Пойдем домой.

Прогулка одиннадцатая

Рост: как мы можем сделать мир лучше для Гакотера и Чоудхури

Поговорим о том, что такое экономический рост. Как его измерить? Насколько он важен? Как он распределен во времени и пространстве? Большая часть мира по-прежнему живет в ужасной нищете – что можно сделать?

– На сегодняшней прогулке, Монти, я хочу поговорить с тобой о росте.

– Ох. Знаю, я в последнее время немного прибавил в весе, а ты, видимо, пытаешься подсластить пилюлю.

– Об экономическом росте, Монти, и ты все прекрасно понял.

– Разумеется, но давай убьем двух зайцев быстрой прогулкой по парку. Я уверен, что как-нибудь поймаю хотя бы одного из тех надоедливых голубей.

Для разнообразия я решила пойти в парк Килберн-Грейндж. Он в противоположной от Хэмпстеда стороне и выглядит, как другой мир. Сам парк большой и открытый, с теннисными кортами и хорошо оборудованными детскими игровыми площадками, однако вокруг – один из самых бедных районов Лондона. В кустах прячутся пьяницы, а на скамейках лежат бездомные. Но несмотря на все это, здесь царит не отчаяние, а надежда, и радостные детские возгласы летят над счастливой болтовней матерей. А Монти здесь может поздороваться с местными собаками, старыми и неряшливыми, и пообщаться с кем-то еще помимо изнеженных псов Хэмпстеда. Я выпустила его, и Монти погнался за какой-то собакой – я так и не поняла, на кого она походила: то ли на эрдельтерьера, то ли на вомбата, – а затем уже за ним самим ринулся в погоню неуклюжий дружелюбный гигант, напоминавший маленького бегемота, скрещенного с расческой. Наконец Монти надоело, и он вернулся ко мне на скамейку, высунув язык после беготни.

– Готов пораскинуть мозгами?

– Нейроны жужжат! Давай попробуем.

– Итак, говорим о росте. На протяжении большей части истории каждое новое поколение жило не лучше предыдущих. В 1800 году обычные люди жили так же, как в Средневековье. Если удавалось найти хоть какое-то пропитание, одежду и ночлег – ты счастливчик. Особых различий в зависимости от места тоже не было. Бедняки Египта, Индии или Франции жили примерно одинаково, и жизнью их правили две необходимости: произвести еду и выполнить капризы своенравных и жестоких хозяев.

Промышленная революция изменила все. Миллиарды людей освободились от каторжной нищей жизни: мужчины – от непосильного (и опасного) физического труда, женщины – от непрерывного ведения домашнего хозяйства. Для большинства XX век изменил жизнь до неузнаваемости. В среднем с 1900 года человек стал почти в шесть раз богаче[71]. Однако изменения распределились неравномерно. В связи с этим возникают вопросы: почему люди в Великобритании, США и Европе стали намного богаче, чем сто лет назад? Почему люди в странах Африки к югу от Сахары до сих пор так бедны? Подобные вопросы лежат в основе изучения экономического роста.

Но сначала я хочу познакомить тебя с семьей Гакотера[72].

Семья Гакотера живет на Филиппинах. Лео сорок лет, он мелкий фермер. Его жена Мария – домохозяйка, ей тридцать шесть. У них трое детей. Лео работает около сорока восьми часов в неделю, а иногда еще двадцать часов подрабатывает дровосеком. Они живут в доме с двумя спальнями, который построили сами с помощью семьи и друзей. Называть это домом, возможно, слегка опрометчиво. Он построен с большой изобретательностью, и за ним заботливо ухаживают, однако он остается крошечной лачугой с протекающей крышей. У семьи Гакотера есть туалет, морозильник, мобильный телефон и электричество, пусть с перебоями, – так что, несмотря на трудности, они живут лучше, чем большинство людей в мире до 1870 года. Половину продуктов для себя они выращивают сами, остальное покупают. Два часа в неделю уходит на то, чтобы привезти питьевую воду, и около семи часов – чтобы собрать дрова для приготовления пищи. В ближайшее время они планируют на чем-нибудь сэкономить и заменить в доме крышу. Их ежемесячный доход примерно эквивалентен 194 долларам США на каждого взрослого (подробнее об этом расчете расскажу позже)[73].

– Настолько плохо? Они несчастны?

– Хороший вопрос. У семьи Гакотера очень низкий уровень жизни по сравнению с самой бедной семьей в развитой стране, хотя несчастным никто не выглядит. Они зарабатывают немного больше, чем тратят, и находят время для отдыха. Дети играют с самодельными игрушками. Они не голодают и даже питают надежды на будущее.

А теперь познакомься с семьей Чоудхури[74]. Они живут в Индии. Сурешу сорок лет, он собирает фрукты. Его жене Базинити тридцать лет, и у них четверо детей в возрасте от десяти до трех. Никто из детей не ходит в школу. Они живут в однокомнатной… Хм, не могу подобрать слово. Применив буйную фантазию, можно назвать их жилище лачугой. Хотя ближе всего к правде, наверное, хибара. Там нет электричества, водопровода и туалета. До ближайшего источника воды пять километров в одну сторону, и пить эту воду весьма опасно. Суреш тратит более семнадцати часов в