Кто-то внутри - Сергей Сергеевич Мусаниф

мне не соврал.

— Но я все равно знаю, о чем ты сейчас думаешь, — сказал он. — Ты думаешь о том, можно ли мне доверять.

— Нетрудно было догадаться. И каков твой ответ?

— Можно, — сказал Сэм. — Мы с тобой теперь связаны, и, скорее всего, до самой смерти, и в моих интересах, чтобы это произошло как можно позже.

— И на что ты готов ради выживания?

— А ты?

— Выживание никогда не стояло слишком высоко в списке моих приоритетов, — сказал я.

— Это пугает, — сказал Сэм. — Слушай, нам с тобой о многом надо поговорить.

— С этим согласен. Расскажи мне про триады.

— Что, прямо сейчас?

— Хотя бы о той ветке, которую возглавляют Ваны, — сказал я. — Они возят сюда демонов контрабандой. Зачем?

— Мы не демоны, — сказал Сэм.

— Вот о терминологии мы точно можем поспорить в другое время, — сказал я. — Так зачем? Они хотят создать свою собственную армию и бросить вызов императору?

— Никто не может бросить вызов императору, — сказал Сэм. — Ему стоит только подумать о тебе, и вот ты уже мертв. Независимо от того, какие запасы энергии ци сумел накопить твой симбионт.

— Энергии ци? Что за энергия?

— Это местное название жизненной энергии, которой в той или иной степени наполнены все миры вселенной, — сказал Сэм. — Скажем, в вашем мире ее немало, хотя и на порядок меньше, чем в моем родном мире, но вы все равно не способны ее распознать и ей оперировать.

— А вы, получается, способны?

— Мы состоим из нее, — сказал Сэм. — Когда-то наш мир был похож на ваш, но мы выбрали иной путь развития, не полагаясь на постоянное усовершенствование механизмов. Не скажу, что это произошло быстро, но в конечном итоге мы отказались от материи, мы ушли от форм к сути и перешли в новую фазу собственного существования — энергетическую. И это было прекрасно, мы жили в мире и гармонии, созерцая и созидая то, что вам, примитивам, еще очень долго не будет доступно, и это, как у вас говорится, вышло нам боком. Мы не увидели опасность до тех пор, пока не стало слишком поздно, и фаза гармонии нашей цивилизации была нарушена в тот момент, когда люди того, кого теперь называют императором, пробили портал в наше измерение и начали охотиться на нас, как на диких зверей. Это тебе краткое изложение конфликта с нашей стороны, так сказать.

— Тем не менее, вы помогли ему захватить власть над этим миром.

— У нас не было выбора, — сказал Сэм. — В вашем мире слишком мало энергии ци, чтобы поддерживать существование в наших собственных формах. Фактически, у нас есть всего несколько секунд после освобождения до полного распада, и чтобы не допустить оного, мы вынуждены вступать в симбиоз с местной высшей формой жизни. С вами, примитивными приматами.

— И примитивные приматы сумели навязать вам свою волю?

— Мы — только пассажиры, — сказал он. — Контроль над телом остается у вас.

— Но вы могли бы отказаться…

— Послушай, Георгий, — сказал он. — Во-первых, все не так просто, как я описываю, просто я считаю, что у нас нет времени на пространные разглагольствования и развернутые объяснения. А во-вторых, по сравнению с тем шоком, вызванным заточением в тюрьму из плоти, по сравнению с тем падением, которое испытала наша цивилизация, нам нет никакого дела, какая из ваших шаек приматов будем править другими. Нам навязали сделку, кабальную, и, возможно, жульническую, но мы старались выполнить нашу часть соглашения.

— Сделку? И что же вам обещали?

— Что нас оставят в покое. Что портал будет закрыт, и дикая охота прекратится. Но те, кто еще остался в нашем мире, понимают, что нас обманули.

— Это, вне всякого сомнения, интересно и потребует отдельного обсуждения, — сказал я. — Но вернемся к Ванам и их контрабанде. Зачем они этим занимаются?

— А зачем занимаются контрабандой? Ради прибыли. Деньги и привилегии.

— И кому они продают свой товар?

— Любому, кто может заплатить.

— Выходит, что они плодят симбов? Разве это не опасно для империи?

— Есть симбы и симбы, — сказал Сэм. — Те, которыми они торгуют, не годятся для боевого применения. Да и ни для какого другого, откровенно говоря. Кроме одного — обеспечения крепкого здоровья своему носителю. По факту, клиенты платят Ванам за избавление от болезней и продленную молодость. Согласись, что это уже немало.

— Соглашусь.

Здесь явно присутствовала какая-то недоговоренность, ведь сам Сэм был из той же партии, а то, как он не годится для боевого применения, я уже видел.

Возможно, он лгал мне, возможно, просто о чем-то умалчивал. Я решил, что прямо сейчас это не имеет решающего значения, и я постараюсь разобраться с этим позже.

В конце концов, мы уже слишком долго простояли на одном месте, и риск появления здесь если не цинтов, то хотя бы местной полиции, возрастал с каждой лишней минутой.

Я завел машину, руководствуясь схемой на рычаге воткнул первую передачу и осторожно выехал на дорогу. Медленно катясь вдоль обочины, я дождался просвета в автомобильном потоке, нажал газ и выкрутил руль влево.

— Какого черта ты развернулся? — поинтересовался Сэм. — Разве Москва не в ту сторону?

— Москва — в ту, — согласился я. — И мы, несомненно, туда отправимся. Но сначала нам надо заехать в резиденцию Ванов, а она находится в другой стороне.

Глава 17

Должен признать, ситуация была довольно абсурдная, и я, кое-как абстрагировавшись от звучащего в собственной голове голоса, попытался разложить все по полочкам, чтобы хоть немного упорядочить хаос.

Итак, похоже, что я стал симбом, хотя еще несколькими часами ранее был твердо убежден, что стать симбом может только цинт. Но процедура подселения демона (я решил пока называть это так) оказалась куда проще, чем я мог бы себе представить. Откупорил контейнер, глотнул какой-то непонятной субстанции, и вот ты уже не просто человек, а…

К сожалению, это было совершенно непохоже на те способности, которыми я обладал раньше. Я не то, что не контролировал силу симбионта, я ее даже не чувствовал. Сэм был самостоятельной личностью, оказавшейся в том же теле, что и я, и для того, чтобы использовать способности симба, мне придется с ним договариваться.

Похоже, что Вана Цзиньлуна он вообще без моего участия убил, хотя, должен признать, подобный поворот событий меня вполне устраивал. Или он отреагировал на мою попытку поразить цинта молниями, истолковав этот жест, как призыв к действию? Но, в любом случае, последнее слово было за ним, и мне было неуютно, потому что я не могу до конца полагаться на оружие, принцип действия которого мне неизвестен, и которое может отказать в самый ответственный момент. Правда, Сэм утверждает, что его жизнь, как и моя, прервется в момент гибели этого тела, а