Копье - Джеймс Херберт

– Гиммлер знал о силе Копья... Он даже попросил у своего фюрера разрешения забрать его из Вены в свой Вевельсбург, в то место, где им был основан священный Орден. Но Гитлер отказал ему в этом, имея другие планы. По его мнению, Копье, равно как и другие сокровища музея, должно быть совершенно открыто доставлено в церковь святой Екатерины в Нюрнберг, где и должно находиться до тех пор, пока он не победит в борьбе за мировое господство. Он проиграл, потому что не послушался Гиммлера.

Наконец Гант замолчал, но его плечи продолжали подергиваться, как будто ему было трудно дышать. Изо рта у него шел пар, и Стедмен понял, насколько холодно стало в комнате. Неестественно холодно. Огонь по-прежнему горел в камине сзади стоящего перед ним бизнесмена, но тепла не было. Гант стал вновь приближаться к Стедмену, и детектив ощутил внутри себя решимость не дать ему возможности второй раз нанести безнаказанный удар. Но Гант неожиданно убрал руки в карманы пиджака и остановился перед детективом.

– Это все было в прошлом, мистер Стедмен, – помолчав, сказал он. – Давайте попытаемся соотнести себя с настоящим. – Как вы видите, – он кивнул в сторону Гольдблата и Ханны, – двое ваших коллег сейчас попросту бесполезны. Но нам бы хотелось узнать о вас немного больше, особенно о ваших слабых, но, тем не менее, попытках разрушить нашу организацию. Боюсь только, что ваши друзья не очень подходящие собеседники. Интересно бы узнать, кто еще был вашим помощником из Моссад?

– Моим помощником? – Стедмен был явно поставлен в тупик этим вопросом. – Подождите, вы имеете в виду Баруха Канаана? Так ведь он у вас...

– Нет, мистер Стедмен. – Гант буквально выплевывал слова. – Я имею в виду вашу коллегу Холли Майлс.

– Холли? Нет, вы явно ошибаетесь! Она не имеет ничего общего с Моссад.

– В самом деле? Должен сказать, она имела идеальное прикрытие. Оказалось, что она действительно дальняя родственница моей последней жены. Но для Моссад обычное дело заниматься подобными тонкостями. Что же касается другого, я имею в виду Баруха, то думаю он пожалеет о том дне, когда отправился посетить мой Вевельсбург.

– Значит, он жив?

Гант злобно усмехнулся.

– Почти, – коротко ответил он.

Стедмен, тем не менее, очень хотел бы уточнить, что означает это «почти». – Послушайте, Гант. Что касается этой девушки, Холли. Она всего лишь только журналист, и не более того.

– Да, конечно.

– Я не это хотел сказать. Я сам не принадлежу к Моссад уже давно, и много лет назад я порвал все связи с Институтом. Они наняли меня всего лишь для работы, которая состояла в том, чтобы найти их пропавшего агента, Баруха Канаана.

– У меня нет времени, чтобы выслушивать все это, мистер Стедмен, – произнес Гант с выражением усталости. – Кюнер получит от вас все, что нам необходимо, когда мы к этому подойдем. А сейчас у нас есть вещи поважнее. Я думаю, что мне доставит удовольствие поговорить о вас с мисс Майлс.

– Где она, Гант? Что вы с ней сделали? – Стедмен начал подниматься со стула, но Брениган вновь удержал его на месте. – Ради Бога, Брениган, ведь вы-то не сумасшедший, как вы-то ввязались во все это? Ведь, как никак, вы служите в Британской Армии!

Рука Ганта неожиданно вновь опустилась на лицо детектива, и у того на углах рта выступила кровь.

– Пожалуйста, не надо быть таким неучтивым, – очень тихо произнес бизнесмен. – Я не сумасшедший. Сумасшедшие – это те, кто управляет этой страной.

– Но ведь ваши симпатии всегда были на стороне немцев, на стороне Германии, разве не так? – произнес Стедмен, стискивая зубы. – Ведь вы же сами только что говорили о своей помощи Гитлеру.

– Да, я немец, мистер Стедмен. И почитатель Генриха Гиммлера. Но мы никогда не испытывали ненависти к англичанам. Мы всегда хотели видеть в них союзников. И сейчас еще не поздно вернуться к этому. Наше главное сражение начнется завтра, а на это время мы оставляем вас на попечение мистера Кюнера. Он имеет потрясающие способности получать информацию от самых разных людей. Вы должны бы знать это. Ему особенно приятно было беседовать с вашим партнером, миссис Уэт.

Теперь Стедмен уже не обращал внимания ни на руку, лежащую на его плече, ни на ствол пистолета, упирающийся в шею. Его руки вцепились в горло Ганта и начали его сжимать со всей силой, которую только могла позволить слепая ярость, пересилившая страх. Его голова дернулась от последовавшего немедленно удара стволом пистолета в висок, но он упорно продолжал сжимать горло старого фанатика, будто старался выдавить из него остатки жизни. Пальцы Ганта вцепились в руки Стедмена, стараясь оторвать их, но как бы ни был силен немец, ненависть детектива была сильнее его. Только очередной удар пистолетом по голове заставил его ослабить хватку. Последовал еще удар, и детектив медленно опустился на колени, по-прежнему сжимая шею производителя оружия. Колени Ганта тоже подогнулись под тяжестью тела Стедмена, и он стал опускаться на пол. Брениган бросился вперед и коротким ударом свалил детектива на спину. Когда же тот пришел в себя, то увидел, что Гольдблат пытается вырвать из веревок руки и протянуть их в сторону Ганта.

– Вы все сволочи! – кричал он. – Вы все – одно вонючее Гестапо. Вы грязные животные, какими были всегда. Убийцы! Вы были обществом убийц! Вы и остались ими!

Все дальнейшее происходило как во сне. Стедмен видел, как Кюнер достал что-то, что поблескивало в свете трепещущего пламени, видел как Гант коротко кивнул головой, видел как голова Гольдблата была задрана вверх и назад, видел лезвие ножа, пронесшееся над его шеей, как легкий, почти неуловимый блеск короткой молнии, видел, как кровь широким фонтаном хлынула на грудь, на руки израильтянина и множеством ручейков стекала на пол. Он видел как тело сначала напряглось, а потом забилось в затухающем спазматическом танце.

И он почувствовал, как смертельный холод окутывает его, отнимая сознание.

Глава 12

Большая часть потенциально полезной информации может быть получена от людей, всего лишь подозреваемых в чем-то. И даже если подозрения в их измене окажутся не подтвердившимися, в процессе их допроса в СД их всегда можно заставить дать информацию, которая в итоге приведет к новым подозреваемым. Информация такого рода может быть обычно получена путем заключения в тюрьму, путем угрозы физической расправы или обещанием скорого освобождения.

Генрих Гиммлер

– Черт возьми, вертолет! – Стив с беспокойством взглянул на своего более опытного напарника, затем наклонил голову, чтобы лучше разглядеть через ветровое стекло красные сигнальные огни вертолета, готового подняться в воздух. – Он находится почти рядом с домом, я уверен!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});