Команда - Юрий Погуляй

Я влетел на помост, сжимая в одной руке полуторный меч, а в другой щит. Внизу, во тьме, варвары сооружали своеобразную "лестницу". Прикрываясь щитами от разящих с частокола стрел, они создавали из них ступеньки. Вот двое, или трое, точнее не увидеть, подперли снизу один из осадных, метра полтора в высоту, щитов. Следующую ступеньку, чуть выше, чем предыдущею, держали уже трое-четверо. Некоторые всадники, в попытке забраться на частокол, подъезжали к стене вплотную и с остервенением рубились с защитниками, пока не получали либо пущенную почти в упор стрелу, либо сокрушительный удар топора, меча или копья.

Я встревоженно глядел на почти достроившуюся живую "лестницу". Северян было очень много, и даже то, что человек тридцать обеспечивали подход к частоколу, никакой форы нам не давало. Им бойцов хватит. Всадники, все еще мечущиеся во тьме, принялись спешиваться, и в этот миг тревога в моей душе отступила. Начался бой, - варвары пошли на штурм, пробегая по щитам, что удерживали товарищи, они неслись на нас. Адреналин наполнил мои мышцы титанической силой, сердце восторженно запело, предчувствуя прелесть схватки. Обычное воинское счастье затопило меня, и я громко заорал:

– За князя!!!

– ЗА КНЯЗЯ!!! - мне показалось, что клич подхватила вся Стальная Дружина, и, вероятнее всего, так оно и было.

– Ох и повеселимся! - молодой копейщик рядом со мной со всей силы ударил приближающегося по щитам северянина в грудь. Тот захрипел, схватившись за древко, и остановился, словно не зная, падать ему или нет. Копейщик издал победный клич и в следующий момент потерял копье - следовавший за убитым северянином боец, длинноволосый гигант с разукрашенным углем лицом, могучим ударом сбросил умирающего товарища с "лестницы". Тот слетел вместе с оружием дружинника.

– Твою мать! - заорал парень, оголяя меч. Первая волна атакующих, наконец, достигла непосредственно стен. Грянула сеча.

В ворота застучали топоры, кроша твердое дерево в щепки. Северяне, казалось, совсем обезумели, некоторые, получив по две-три стрелы, все равно добирались до рукопашной. Это меня лишь подогрело, во мне вскипела радость боя. Нет ничего лучше того, чтобы умереть с оружием в руках. Меч согласно звякнул о клинок очередного прорвавшегося к частоколу варвара.

Штурм продолжался еще час, и когда, наконец, сильно поредевший отряд северян откатился и исчез в лесу, нас оставалось немногим больше двух десятков. Из сотни… Воздух был влажным от пролившейся крови. Прорехи в частоколах и мостки блестели в свете пожарища. Израненные, смертельно усталые, но живые мы вглядывались в лес, еще не веря в свою победу - северяне убрались, и явно не собирались повторить атаку. Как мне показалось, их и осталось-то человек сорок, а с такими силами глупо снова идти на штурм. Поскальзываясь на крови, я спустился с помоста и уронил меч. Вернее, он просто выскользнул у меня из самовольно разжавшихся пальцев. Ноги подкашивались, и странно кружилась голова, сквозь дымку ощущений я вдруг понял, что у меня жутко болит бок. Опустив глаза, я увидел торчащую из моего тела стрелу. Равнодушно обломав ее, так чтобы не мешала, и одновременно так, чтобы потом можно было без особого труда извлечь наконечник, я с трудом добрел до Клайва. Тот сидел у ворот, рядом с прорехой, которую все-таки удалось пробить нападающим и в которой сейчас лежало тело одного из северян.

Я со стоном опустился рядом с сотником.

– Почему нам не помог маг?

Клайв перевел на меня осоловелый взгляд и прохрипел:

– Большой Дом видел как горел? Вот… Даже дите знает, что если грохнуть колдующего мага, то тогда тот превратится в ужасный по силе костер… Пожар был хорош… Явно Аустерион и был той самой искрой, что его сотворила.

– Северяне?

Сотник устало закрыл глаза и откинул голову назад:

– Шутишь? Или дурак? Как ты думаешь, почему Я тревогу поднял, а не ребята на воротах? А? Да потому что дозорный, что варваров заметил, из лесу прибег и обнаружил, что охрана мертва. Парень умудрился через частокол перебраться… Это, твою мать, не так-то просто. А охранников явно магией порешили… Да и Аустерион, тварь такая, убеждал меня, что нет никого в округе… С-с-скотина! Он явно с северянами заодно был… Вот, кто-то из наших его и пырнул… Тут все ясно… Я понять не могу, почему в деревне никого нет, только мы, только Дружина…

– А та дюжина дикарей?

– Да никто не мог уйти из такого пожара, они все наверняка в первые секунды сгорели. Старейшины, кстати, тоже… - Клайв открыл глаза и посмотрел на догорающий Большой Дом. - С утра уходить надо, второго штурма мы не переживем. Черт, но куда же все местные запропастились!

____________________

Испуганных жителей деревни мы нашли в деревенском убежище. В огромном, вырытом под одним из домов подвале. В эдаком подземном дворце. Как выяснилось, ночью к каждому из поселян заходил какой-то дружинник и от имени Клайва приказывал быстро идти в схоронку. Ни для меня, ни для Клайва не было загадкой, кто же это был.

Среди пожарища мы нашли семнадцать обугленных тел. Двенадцать северян, четверо старейшин и еще одно… Труп убийцы мага. От самого мага ничего не осталось. Северян огонь настиг метрах в трех от выхода, видимо они уже направлялись к воротам, старейшины к тому моменту уже были убиты.

Наверное, всем понятно, что Лайрама никто из нас никогда больше не видел."

* * *

– Что за бред! - Олаф вскочил, даже еще не проснувшись. Сидя в кровати, он ошалело оглядывался. Сон? Но такой странный… Словно кто-то рассказывал ему историю, сдобрив ее изрядной порцией картинок. Бред… Что случилось?

Вспомнился улыбающийся парень, и рука, неотвратимо опускающаяся на плечо.

– Чертовщина… - северянин замер, заметив в тени комнаты фигуру. Рука автоматически принялась искать оружие.

– Спокойней, Олаф, это я - Ваннипах, - произнесла фигура, - я сейчас позову Тайлэль и Нэар и ты расскажешь, что видел.

Страж промолчал, тупо глядя на эльфа. Когда Ваннипах вышел прочь, Олаф оглядел комнату. Небольшое погруженное во тьму помещение, пригодное только для сна, одна кровать занимала половину пространства. Ставни на окне были закрыты, но сквозь них пробивался свет. Встав с кровати, северянин оделся, подошел к окну и резким движением его открыл - дико хотелось глотнуть свежего воздуха. Правая дверца с треском выскочила из рамы и повисла на одной петле.

– Черт с тобой, - буркнул Олаф. Над миром ворочалось утро, раннее солнце и легкий ветер лениво играли с листвой деревьев.

Произошло что-то важное, что-то необыкновенное, и Страж знал - ЧТО! Но вот не помнил, память лихорадочно цеплялась за ворсинки воспоминаний, но не в силах была вытащить соскальзывающие в бездну пустоты образы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});