Русь против Хазарии. 400-летняя война - Владимир Филиппов

«Хазарский каганат – а точнее, колония рахдонитов – в IX в. обладал огромными богатствами, получаемыми от торговли китайскими шелками, закамскими мехами и славянскими рабами». Так определяет сущность Хазарского каганата Л.Н. Гумилев. Это соблазнительная цель для любого вождя русов, обладающего пусть и небольшой, но крепкой, сплоченной и отважной дружиной.

Итак, 943 год. Войны с Византией отгремели, и Игорь, хорошо заработав на последнем походе, пользуется мирной передышкой и спокойно царствует в своих землях. Но в этом достопамятном походе против Империи с ним были не все воеводы. Свенельд, судя по всему, оставался дома, на хозяйстве, и присматривал за страной, как бы чего не вышло. Теперь же, когда Игорь вернулся с триумфом, пришел черед воеводы поправить свое материальное положение.

Может быть, он тоже к этому времени увел свою дружину в поход, а потому и отсутствовал во время заключения мира между Киевом и Константинополем.

Но куда повел своих людей Свенельд? На Византию идти не было ни сил, ни смысла, поскольку там сначала околачивался Игорь, а потом русы и вовсе заключили мир с Империей. Оставался один путь – на Каспий. Но без согласия киевского князя воевода, даже самый любимый, не посмел бы своевольничать и идти в поход к черту на рога. Однако Игорь дает «добро», и цель Свенельдом выбрана – это богатый город Бердаа. Можно действовать.

Так что же привлекло русского воеводу в этом далеком азербайджанском городе?

Лев Николаевич Гумилев считает, что русских туда направили хазары, которым наши предки должны были отдавать свой налог кровью. По мнению маститого теоретика, русы, даже не пикнув, ринулись рысью на Восток, чтобы побыстрее выполнить полученный приказ. Хорошо хоть оружие с собой взять успели. А то могли бы от усердия и с голыми руками ломануться.

Другой Лев, только Рудольфович, он же в миру «ведущий историк языческой Руси», на полном серьезе считает, что Игорь отправил туда верного Свенельда в поисках рецепта «греческого огня», тайного оружия, которое против своих врагов использовала Византия.

О том, что эта идея, родившаяся в голове писателя, просто бредовая, мы уже говорили и детально ее разобрали в предыдущей книге «10 мифов Древней Руси». Поэтому возвращаться, занимать место и тратить на нее время мы не будем. Но в силу того, что благодаря популярному и при этом нестандартно мыслящему «ведущему историку» сей опус приобрел вдруг большую известность, в том числе как показатель или даже эталон благородного отношения русов к покоренным народам, то и мы решили остановиться на нем поподробнее.

Тем более что нас в Бердаа хазары отправили.

Мы не собираемся умалять ни воинского достоинства русов, ни их храбрости и благородства, мы просто хотим показать на наглядном примере, что собой представлял набег русской дружины с целью наживы. А заодно сравнить письменные источники с тем, что пытается преподнести читателям человек, имеющий историческое образование и, как он сам говорит, «историческую голову».

Хотя этому рассказу можно даже было бы дать и собственное название: «История одного города».

Итак, как и договорились, ту цель похода, о которой вещает неугомонный Прозоров, мы обойдем стороной. Его Патер Браун все время с толку сбивает. А мы спорить с ними не будем. Тем более что все было намного проще и банальнее.

«Что понадобилось русам в такой дали от обычных их военных и торговых путей? – вопрошает сам себя писатель. И тут же сам себе отвечает: – Нефть! Ибо нигде ближе раздобыть ее было нельзя». Это серьезный довод. Только вот пока въедливый Лев учил историю, он совершенно запустил географию, и с ней у него просто беда. Прежде чем делать такие заявления, неплохо бы было вновь взять в руки учебник и карту.

В противовес «ведущему историку языческой Руси» приведем мнение известного азербайджанского поэта Низаметдина Низами о Бердаа, а также добавим немного географии, которая в рассказе Прозорова отсутствует напрочь. Уроженец этих мест, Низами посвятил им восторженные строки в поэме «Искандер-наме». В них он сравнивает Бердаа с раем, ни больше ни меньше.

По словам Истахри, нет между Ираком и Хорасаном после Рея и Исфагана города большего, чем Бердаа, города более красивого и мест более плодородных.

А по словам Макдиси, Бердаа – это Багдад Кавказа.

Армянский писатель конца X века Моисей Каганкатваци в своей истории Агван так описывает земли, известные прежде под именем Албании: «Благорастворена и прекрасна страна Агван по всевозможным выгодам… Великая река Кур стремительным течением приносит с собой множество огромных и малых рыб. Она, разгуливая, протекает и впадает в Каспийское море. Поля вокруг нее изобилуют хлебом, вином, нефтью, солью, шелком и хлопчатой бумагой; несметное число оливковых деревьев; в горах добывается золото, серебро, медь и желтый ладан. Есть и хищные звери: львы, тигры, барсы, дикие ослы и множество птиц: орлы, соколы и подобные им. Главный город Агвании – великий Партав (Бердаа)».

Перечисляя прекрасные и разнообразные плоды садов Бердаа, отмечая особые сорта рыб, которые водятся в Куре, Истахри (писал около 951 г.) говорит о том, что в городе и его окрестностях в большом количестве растет никому не принадлежащее дерево «тут», на котором выращиваются шелковичные черви и коконы.

Из этого города привозят шелк, прекрасные сорта материй, марена (растение, из которого добывается красная краска), каштаны и кардамон. Немалое место в производственной жизни области занимали добыча и выделка металлических изделий из золота, серебра и меди.

И это все описание одного и того же прекрасного города, даже не города, а мечты и сказки…

Не подлежит сомнению, что русы были прекрасно осведомлены о богатстве как народов Кавказа, так и жителей Каспийского побережья. Читая труды Ибн-Хордадбеха и Ибн-ал-Факиха, мы имеем возможность убедиться в том, что купцы с берегов Днепра уже со второй половины IX века плавали водным путем к берегам Каспийского моря. Вместе с хазарскими торговцами они разносили сведения о богатствах и плодородии этого края.

Сказанного вполне достаточно, чтобы показать, почему русов так потянуло именно сюда. Давненько они не появлялись в этом регионе, и местные жители разве что из страшных преданий знали о том, как приходили с севера лютые воины и какую резню учинили на берегах Хазарского моря. Успокоились народы Востока, обросли жирком и добром, а потому и решил воевода Свенельд крепко их тряхнуть. Именно поэтому и шел он со своей дружиной на Бердаа. Сказочные богатства Востока манили их. Притягивали как магнит.

Это и есть ответ на все вопросы.

Возможно, кому-то хотелось бы узнать более подробно о том, каким маршрутом русы шли на Бердаа? Вполне вероятно, что могли, как и в 913 году, пройти через земли Хазарии по Волге и Дону, а затем выйти в Каспийское море. И не пикнул бы здесь ни каган, ни его гвардия, поскольку вели дружину официальные представители Киевской державы, князь которой только что заключил почетный договор с Византийской империей, а теперь внимательно поглядывал по сторонам – куда бы еще направить свои победоносные полки? Попадаться ему на глаза хазарам очень не хотелось, а потому и промолчал бы Божественный в тряпочку, и судьбой единоверцев в Закавказье ал-ларисия бы не озаботилась. Не до жиру, быть бы живу!

Пройти на ладьях вдоль Каспийского побережья для русов проблем не представляло, а учитывая тот факт, что судоходность реки Куры в нижнем течении была приличной, будет логичным предположить, что именно этим маршрутом и повел Свенельд свое воинство. А там – даешь Бердаа!

Но есть и еще один предполагаемый маршрут движения – от Боспора Киммерийского вдоль Кавказского хребта. Недаром византийцы называли Киммерийский Боспор владением Игоря, а, располагая там своей базой, русы именно оттуда и могли выступить на Бердаа. Косвенно это подкрепляется и сообщением Абуаль-Фараджа, который оставил краткое описание этого похода: «В тот год, когда он, т. е. халиф Мустакфи, в 333 (944 г.) начал царствовать, вышли разные народы: аланы, славяне и лезги, проникли до Азербейджана, взяли город Бердаа и, убив в нем 20 000 человек, ушли назад». Тут уже получается интереснее – ведь если допустить, что русы шли именно этим маршрутом, то получается, что, продвигаясь к обреченному городу, Свенельд вербовал по пути наемников из воинственных местных племен. Широко размахнулся воевода, основательно готовился к встрече с врагом!

Но опять же оговоримся – это всего лишь версии, и не более того.

Вполне возможно, что Свенельд отправился туда не один, а с кем-то из архонтов Игоря, возможен даже вариант, что в этот поход он отправил одного из своих родственников. Ведь, как выясняется из летописей, таковых было не так уж и мало. В «Повести временных лет», когда идет перечисление тех, кто ходил в посольство и подписал договор с Византийской империей в 945 году, два таких племянника и упоминаются. «Мы – от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игоря; Искусеви от княгини Ольги; Слуды от Игоря, племянник Игорев; Улеб от Володислава; Каницар от Предславы; Шихберн Сфандр от жены Улеба; Прастен Тудоров; Либиар Фастов; Грим Сфирьков; Прастен Акун, племянник Игорев».