История одного гоблина. Два в одном (СИ) - Болотов Андрей Тимофеевич

Каввель наклонился поближе.

– Пищишь тихо, слышу плохо, – не сдерживая зевок, сообщил гигант, присаживаясь на пол между распахнутыми дверями. – Говори.

– Ты вспомнил меня? – прокричал Гарб как можно громче.

– Хм, – задумался великан, потирая подбородок и в упор глядя на шамана. Его взгляд задержался на посохе, и глаза налились кровью еще больше. – Ты бил меня!

Сердитый рев заставил гоблина в испуге отскочить назад и забормотать заклинание щита.

Квви подполз немного ближе, занимая место, на котором стоял Гарб, и заслоняя остальных своей спиной.

– Послушаешь мои стихи? – вкрадчиво булькнул он, переходя на более понятный для потенциальной жертвы всеобщий.

– Ты воняешь! – укоризненно рыкнул в ответ фурор.

– Да, есть немного, – сокрушенно произнес страж. – Тут негде помыться – вся нормальная лава снаружи. Разве только в чьей-то крови, но даже такой душ бывает очень редко.

Великан оглушительно заржал, запрокинув голову, словно услышал очень смешную шутку.

– Давай стихи! – в перерывах между смешками, смог выдавить из себя Каввель. – Хочу!

– Всем заткнуть уши, – предупредила остальных Хиенна.

Одновременно зажимать и нос, и уши оказалось неудобно, но почти все компаньоны справились.

Квви воодушевленно набрал воздуха в увенчанную шипами грудь и начал:

Я сижу на цепи,

Детка, где же ты?

Паутиной зарастаю,

Без тебя я угасаю.

Приходи скорей,

Теплом тела согрей!

Я большой ротозей,

У меня нет друзей!

Если ты не придешь,

Стану сразу как вошь!

Не могу без тебя,

Делай, как я,

Делай, как я! Еу!

Страж ворот не мог из-за опущенных век видеть, что происходило с фурором во время декламации, но другого эффекта вряд ли ожидал. Каввель устроился поудобнее и начал внимать. С каждой новой строчкой его морда все больше становилось похожа на застывшую маску отвращения. Фурор попытался встать, но вдруг оказалось, что сделать это непросто: неведомая сила удерживала его на месте. Исполин злобно зарычал. Ответом ему была новая волна речитатива:

Я предел твоих мечтаний,

Не люблю твоих метаний.

Ты скажи да или нет,

Я не приму плохой ответ.

Будем вместе страдать с тобой,

Это будет нашей мечтой.

Чтобы вместе всю жизнь прожить,

Приходи ты со мной тусить!

По заткнутым ушам компаньонов как будто прокатился гномий паровой каток – Каввель все-таки смог преодолеть удерживающее его заклятие и с диким воем бросился бежать обратно в сторону ритуальной залы, не дожидаясь третьей порции пытки. Кошмарный звук скрыл шум падения двух тел, и только обессиленный Аггрх в полуобморочном состоянии заметил, что это были Адинук и Муфад’ал.

Один и не думал затыкать уши, вознамерившись во что бы то ни стало услышать первые в своей жизни образцы демонической поэзии. Другой в силу исключительных ментальных способностей просто не мог не услышать. Да и падать в обморок для него уже почти вошло в привычку.

***

Придя в себя, бард первым делом попытался нащупать зеркальце. Не найдя, расстроился, хоть и не сильно. К новому облику он уже почти привык.

– Это так знакомо, – поежился Адинук и легко поднялся на ноги. – Когда стал каменным истуканом, уже месяца через два тянуло почти точь-в-точь такое же писать. Но записать я тогда не мог, а память подвела, так что совсем ничего не запомнил.

На высказывание эльфа никто не отреагировал должным образом, и он даже слегка обиделся. Другие в этот момент были заняты шушуканьем перед сломанными воротами. Изредка одна из голов быстро поднималась, чтобы убедиться в отсутствии угрозы и затем вернуться в исходное положение в кругу других голов.

– Но он наш друг! – жарко возражал кому-то Михель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Ты уверен, что этот друг не станет тебя есть? – слабым голосом ответил ему Аггрх.

– Так он, типа, наелся уже, – так же слабо попытался пошутить Антонио.

– Я думаю, стоит хотя бы попытаться, – высказал мнение Гарб.

– По-моему, вашему другу так даже лучше, – встрял в разговор Муфад’ал, и все осуждающе на него посмотрели.

Дьявол ничуть не смутился и решил подкрепить свою позицию доводами.

– Надеюсь, все помнят про его проклятие? – елейно поинтересовался он, почесывая места недавних ожогов.

Новая шерсть уже начала пробиваться сквозь розоватую кожу, которая, судя по всему, нестерпимо зудела.

– Ну, помним, и че? – бесцеремонно перебил его Антонио.

– А то, мой юный невежливый друг, что его проклятие носит божественную природу. Это значит, что оно подчиняется законам, установленным самим Део, будь проклято его имя.

– И, как любой закон, его можно нарушить, – прервала молчание Хиенна.

Муфад’ал бросил на нее оценивающий взгляд.

– Не нарушить, а обойти, моя неопытная госпожа, – с усмешкой возразил жахани. – Вам пуутам лишь бы нарушить что-нибудь. Всегда есть лазейка, и для минотавра она нашлась сама собой.

Адинук осмотрелся, нет ли поблизости Квви, но страж ворот, вероятно, сообразил, что охранять все равно пока нечего, и убрался в свою нору.

– Нам всем есть, чему поучиться друг у друга, – примирительно поднял лапы Гарб, – но давайте сосредоточимся на спасении Каввеля.

– Я же вам говорю, оставьте, как есть, – махнул рукой в сторону казематов Муфад’ал.

– Как есть нельзя, – возразил Михель. – Он плотоядный.

– И может вас съесть, и даже меня. Зато в этой форме проклятие на него не будет действовать, – поддакнул жахани и мечтательно закатил глаза. – Только представьте, если получится восстановить его личность, каким ценным союзником он станет.

– И сколько он будет есть, – хихикнул сзади Адинук. – Я вас тут немножечко слушал и могу кое-что добавить как специалист по безумию.

Все обернулись в сторону эльфа.

– Ага, наш ушастый друг проснулся, – обрадовался Муфад’ал. – Действительно, именно тебя нам и не хватало для полноты картины. В разуме этого фурора я сразу уловил нечто знакомое. Теперь со всей отчетливостью я ощущаю схожесть потока мыслей – твоих и его. Поведай же нам все, чем можешь поделиться, друг!

Адинук грациозно поклонился, широко махнув рукой и отставив ногу назад, чем напомнил смертным повадки покойного главы эльфийской Академии.

– Сам ты ушастый друг, – беззлобно огрызнулся бард. – Благодарю за доверие. Надо сказать, что Каввель не совсем безумен, как вам, наверное, поначалу показалось. Если попытаться понять его поведение, то что можно увидеть?

– Что Каввель стал огромным и страшным демоном-каннибалом? – робко спросил Антонио.

– Эм, я не совсем об этом, – покачал головой Адинук. – Он растерян и напуган, как новорожденный цыпленок. Ну, или скорее, как гигантский плотоядный новорожденный демонический цыпленок-каннибал. Вот представьте: вы очнулись в незнакомом месте, не понимаете, кто вы такой, в вашей груди клокочет демоническая ярость, а еще так хочется жрать, что вы бы проглотили что или кого угодно. И тут рядом какие-то букашки суетятся. Думаете, очутись вы на его месте, вы бы повели себя иначе?

– Наверное, это последствия ускоренной трансформации, – пошаркал ногой Гарб, скрывая смущение.

Свою вину в произошедшем он осознавал достаточно полно. «Опять, опять я во всем виноват!» – внутренний голос кричал, но выражать то же самое словами гоблину решительно не хотелось.

– Фуроры никогда не были тупоумными и агрессивными дикарями, вроде декнумканов, – добавила Хиенна, с опаской вглядываясь в плохо освещенный коридор, ведущий в глубину подземелья. – Они были могучими, свирепыми, но очень умными воинами и магами.