Бумажная звезда - Мэри-Роуз Хейз

Мальчик поднес к камере хлопушку в черно-белую полоску.

— ..Начали!

Рой и Джи Би встали со своих мест и направились к автомату, затем обменялись подчеркнуто разочарованными взглядами.

— Стоп! Великолепно!

Опять наступило долгое ожидание. Вера наблюдала, как увозили автомат с эмблемой кока-колы, а на его место, поближе к операторской тележке, устанавливали новый с бросающейся в глаза яркой торговой маркой «Бриз». Девушка в джинсах обрызгала его со всех сторон из пульверизатора какой-то маслянистой жидкостью и отполировала до блеска. Началась всеобщая суета вокруг осветительных приборов: один даже поставили на рельсы и двигали взад-вперед, как маленький трамвай.

Вера вздохнула и легла на траву. Она чувствовала себя усталой и безразличной ко всему. Девушка пыталась объяснить свою вялость разницей временных поясов, но знала, что это не так, что проблема совсем в другом: она, глубоко переживала крах своих надежд.

Как Вера мечтала о своем приезде в Сан-Франциско и первом вечере, проведенном с Сентом!

Но в мечтах она была с ним одна в тихом, романтичном местечке, а не за длинным столом вместе с Джи Би и кучей горластых итальянцев. У нее до сих пор стояли в ушах их крики. «Счастливого дня рождения! — орали все. — Счастливого дня рождения, — пели официанты. — Счастливого дня рождения, дорогой Джулио…» И все смеялись, истошно кричали и аплодировали беззубому сморщенному гному, которому на вид было не меньше девяноста лет, пока он старательно задувал единственную свечу на своем именинном торте.

Вера тоже заставила себя кричать, смеяться и аплодировать вместе со всеми и попыталась произнести тост за воссоединение трио Старфайер, но он вышел ужасно плоским. Девушка, измотанная долгим перелетом, чувствовала, что ее нервы на пределе. Считалось, что Сент и Джи Би разбежались и их больше ничего не связывает, однако на деле все обстояло иначе. Может, Джи Би и оставила Сента, но что касалось его самого, то здесь ничего не изменилось.

Он по-прежнему без памяти любил ее.

В ту ночь Вера почти не спала. Перед глазами мелькали лица, предметы, и все это сопровождалось нескончаемой песней о счастливом дне рождения Джулио, такой нелепой и до смешного бесстыдной, если вспомнить самого именинника.

На следующее утро Сент, как и обещал, приехал, чтобы показать Вере город, но было ясно, что он очень надеялся на участие Джи Би в этом мероприятии и не скрывал своего разочарования, когда обнаружил, что та уже ушла. Однако, надо отдать ему должное, он сделал все возможное, чтобы прогулка прошла приятно.

И все бы прошло гладко, если бы Вера не была влюблена в него и не ждала большего, чем дружеское участие. Поездка превратилась для нее в один нескончаемый ряд крутых холмов, высоких гор, яхт, мостов и закончилась ленчем в Саусалито, чтобы она могла полюбоваться городом с высоты птичьего полета.

— Все было просто великолепно, — выдавила из себя Вера дежурную фразу.

Обед оказался изысканным: мясо, запеченное в тесте, подали на большом овальном блюде, с выложенным по краям гарниром. Вера почувствовала внезапный голод, ей захотелось запихнуть в себя все до последней крошки, но усилием воли девушка сдержалась и съела только мясо и несколько кружочков помидоров.

Разговор за ленчем шел о Старфайер.

Накануне Сент снова звонил мистеру Солвею. Тому не терпелось поскорее встретиться с Верой.

— Все складывается удачно, — заметил Сент. — Он, кажется, искренне заинтересован.

— Это же просто замечательно, — ответила Вера, а про себя подумала: «Будь я Старфайер, то весь день сложился бы совсем по-другому. Окажись я притягательной, неотразимой — и все бы шло так, как я мечтала. Старфайер могла бы силой своей воли повернуть ход событий в нужном направлении. Ведь смогла же я выдержать собеседование и получить работу в доме Спринг Кентфилд».

Она также выдержала натиск родителей и вопреки их желанию улетела в Нью-Йорк. Но в данный момент у нее словно язык присох к горлу, сидевшая в ней Старфайер потеряла свою силу.

— Ты очень добр ко мне, — промямлила Вера. — Большое тебе спасибо.

— Послушай, из-за меня ты была уволена и депортирована, — с усмешкой проговорил Сент. — Вот это я тебе действительно устроил.

По дороге домой он напомнил:

— Не забудь про Тахо, Вера. Скоро конец лета. Арни приступит к работе, а я должен вернуться в Нью-Йорк.

У Веры кровь застыла в жилах.

— В Нью-Йорк? Ты… ты будешь там жить?

— Нет. Я еду по делу.

Вера почувствовала некоторое облегчение. Какая ирония судьбы: проделать такой длинный путь, чтобы встретить Сента и сразу же с ним расстаться.

— Это как-то связано с твоей книгой? Ты что-то узнал?

— Ничего. Нет, это семейные дела. Скоро мой день рождения, мне исполнится двадцать один год.

— Как чудесно. Ты устроишь прием?

— Нет, но… — Голос Сента оживился. — Я обедаю с отцом. Только он и я. Отец хочет поговорить со мной, он сам позвонил. Впервые за все время. Обычно мне звонит тетя Глория или эта ведьма мисс Геррити.

— Это же чудесно, я так рада за тебя.

— Впервые в жизни мы будем обедать вместе. Думаю, его отношение ко мне изменилось после того, как я поступил в колледж. Если бы только я мог сказать ему, что права на издание моей книги купили, вот это было бы дело.

— Пока еще есть время, — заметила Вера.

Когда они вернулись домой, Джи Би еще не пришла.

Сент, стараясь казаться равнодушным, пожал плечами.

— Увидимся, — сказал он, целуя Веру в щеку. — Все-таки хорошо, что ты приехала.

— Спасибо за ленч. Я чудесно провела время.

— Я тоже. Да, Вера… пожалуйста, не забудь поговорить с Джи Би о поездке в Тахо.

Джи Би терпеливо ждала, пока девушка в рабочем комбинезоне закончит гримировать ее лицо. Мысли унеслись далеко, на сердце лежал тяжелый камень. Все утро она пыталась подсчитать, сколько заплатят за эту рекламу, — получилась неплохая сумма. Господи, как ей сейчас нужны деньги!

Из последнего разговора с Чарлиной девушка узнала новые подробности из жизни матери, которые ее очень расстроили. Флойд бросил ее мать.

— Он связался с другой женщиной, — разъяснила Чарлина. — Послушай, дорогая, сейчас я тебе все расскажу. Она далеко не красавица, ей под пятьдесят, и она толстая, но твой отчим просто сходит по ней с ума — даже бросил пить.

«Тем лучше, — была первая мысль Джи Би. — Наконец-то он оставил нас в покое. Можно считать, что нам повезло».

— Как мама пережила это? — спросила она Чарлину.

— Очень плохо, дорогая. Она, оказывается, все еще любит его. Флойд всем рассказывает, что дошел до предела от ее бредней о летающих тарелках.

— О Господи! Бедная мама.