Роза и кинжал - Рене Ахдие

шатер одной из дочерей, потому и решил прервать свой фальшивый сон, желая поговорить с Ирсой или Шахразадой. Однако к беседе с кем-либо другим пока не был готов.

Тем более с Резой бин-Латифом.

Тем не менее Джахандар совершил грубую промашку, и теперь следовало за нее расплачиваться, пока никто не заподозрил, что именно крылось за загадочным недугом.

Вернее, пока никто не догадался об обмане.

Джахандар медленно открыл оба глаза и в мерцании полированной латунной лампы увидел сидевшего рядом старого друга.

– Выглядишь ужасно, – с терпеливой улыбкой сказал Реза.

– Прошедшие месяцы были добрее к тебе, без сомнения. – Джахандар затрясся от смеха, который тут же перешел в затяжной приступ кашля. – Но ненамного.

В словах крылась истина. В последний раз они встречались с Резой вскоре после гибели его жены и дочери, ушедших из жизни друг за другом в течение нескольких дней. Трагедия, которую не пожелаешь и врагу. Трагедия, которая явно наложила отпечаток на Резу.

Он потерял в весе. Волосы поредели на макушке, а на висках появилась седина. Старый друг отпустил усы и начал отращивать бороду. Он больше не производил впечатления слишком счастливого человека: вокруг губ залегли горькие морщины. Такие возникают не от частого смеха, а из-за вечно опечаленного выражения лица.

А глубокие борозды на лбу говорили о напряженной работе мысли. Или о частом недовольстве?

– Который час? – хриплым, надтреснутым голосом осведомился Джахандар.

– Почти время обеда. – Реза вручил ему стакан с водой.

– Дочери скоро должны прийти, – прокомментировал мнимый больной, рассеянно сделав глоток, и тут же пожалел о своих неосторожных словах.

Жестоких и необдуманных словах!

Но Реза, кажется, не обратил на них внимания.

– Тебе очень повезло иметь столь преданных детей. Мне говорили, что Ирса почти не отходит от тебя.

– Шахразада тоже меня навещает. Только сегодня являлась дважды, – сообщил Джахандар, снова отпивая воды.

– Рад слышать. – Реза подпер подбородок рукой. – Мне говорили, что она в последние несколько дней болела.

– Болела? – переспросил Джахандар, озабоченно хмурясь.

– Друг мой… – Реза сделал паузу, улыбнулся, склонился ниже и тихо добавил: – Я пришел не для того, чтобы тратить твое время понапрасну или беспокоить тебя без нужды. Главное сейчас – восстанавливать силы. Кроме того, этим вечером меня ждет неотложное дело… Однако позволишь ли задать один вопрос?

– Конечно.

– До меня доходило множество противоречивых слухов о том, что случилось в ночь, когда на Рей обрушилась ужасная гроза.

Джахандар напрягся, свободной рукой крепче прижимая к себе старинную книгу. Она по-прежнему отзывалась теплом на прикосновение, хотя больше и не обжигала так, как раньше. Холодный металлический ключ, висевший на шее, тяжким грузом тянул вниз, словно зацепившийся за дно якорь.

Реза молча наблюдал за реакцией на свои слова. Затем продолжил как ни в чем не бывало:

– Можешь рассказать, что именно там произошло?

– Я… Я не помню, – пробормотал Джахандар, впиваясь ногтями в кожаный переплет фолианта.

– В самом деле? – В ответ на кивок Реза вздохнул и с явной неохотой проговорил: – Мы знакомы уже много лет, друг мой. На моих глазах родилась Ирса. И умерла Мина… – его голос опустился почти до шепота. – Я сделал все возможное, но всегда хотел сделать еще больше…

Джахандар чувствовал, как к горлу подкатывает ком, и знал, что Реза говорит правду. Он прислал личного врача к смертельно больной жене друга, хотя все их усилия ни к чему не привели, а потом заботился об Ирсе и Шахразаде в дни после смерти Мины, когда убитый горем Джахандар не был на это способен.

– Знаю, друг мой, – выдохнул он. – Я никогда не забуду того, что ты сделал.

– Увы, сии скорбные дни навсегда запечатлеваются в нашей памяти, – грустно улыбнулся Реза. – Но я бы предпочел думать, что в час нужды нас всегда поддержат близкие. – Он выдержал паузу, чтобы подчеркнуть следующие слова. – Как ты можешь помочь. Мне известно об этом, пусть остальные и не подозревают.

Это тоже было правдой. Реза входил в небольшой круг людей, которые знали о способностях Джахандара.

Собеседник сцепил обе руки в замо́к и подпер ими подбородок, не сводя внимательного взгляда с мнимого больного, после чего вкрадчиво поинтересовался:

– Друг мой, это ты сделал что-то во время грозы?

Джахандар промолчал, лихорадочно размышляя, можно ли довериться Резе бин-Латифу. Можно ли сообщить ему свою тайну?

– Если это так, – продолжал тихо, но настойчиво говорить старый друг, – то я не стану осуждать. Наоборот, буду превозносить твой поступок. Мне прекрасно известно, что ты не желал причинить вред. А столь мощная магия – огромное достижение. Достижение, которому можно найти достойное применение.

– Да? – слабо переспросил Джахандар и нервно сглотнул, удивленный, что Реза считает его полезным.

– Если ты сумел добиться столь многого в одиночку, то только представь, чего можно достичь при поддержке целой армии воинов, готовых откликнуться на любой призыв? – Глаза Резы горели от воодушевления.

Джахандар обвел взглядом лицо собеседника, снова отмечая глубокие борозды у него на лбу от напряженных рассуждений… За плетением интриг.

Теперь стало очевидно, что задумал Реза.

Но… Джахандара это не волновало.

Впервые за много лет – впервые со времени смерти Мины и потери должности – он осознал, что Реза снова видит перед собой прежнего человека – визиря халифа Хорасана.

Мужчину, обладающего влиянием и могуществом.

Мужчину, достойного внимания.

Джахандар принялся тихо рассказывать и говорил до тех пор, пока Реза не начал удовлетворенно улыбаться.

Совсем как в старые добрые времена.

Крылатый змей

Шахразада вовсе не планировала, чтобы полет на ковре стал для Халида пыткой.

Во всяком случае, вначале не планировала.

Он сам навлек на себя подобную участь. Честное слово.

В тот момент, когда халиф Хорасана с истинно царственным высокомерием заявил, что лишь ребенок испугается какого-то полета, Шахразада поняла, что обязана принять вызов.

Обязана проследить, чтобы самодовольство Халида разбилось на множество осколков.

В конце концов, даже она сперва боялась. Хотя и не собиралась об этом рассказывать.

Как только они со спутником устроились на ковре, Шахразада направила его резко вверх безо всякого предупреждения.

С губ Халида сорвался поток ругательств, которые стали только красочнее, когда по воле хозяйки волшебный предмет взвился высоко над городом, закладывая лихие виражи среди порывов ветра. Заливаясь смехом, Шахразада все подгоняла и подгоняла ковер, а затем и вовсе встала на колени, лишь бросив снисходительный взгляд через плечо, когда Халид потянул ее назад, пытаясь вернуть в прежнее положение.

– Пожалуйста, сядь, – попросил он, перекрикивая ветер, и крепче обхватил ее за талию.

– Не порти мне удовольствие!

– Ты упадешь.

– Нет. – Шахразада