Том 16. Фредди Виджен - Пэлем Вудхауз

— Майк! Вы хотите сказать, что мухлевали с деньгами банка?

— Да, увы.

— Господи.

— Я оказался в трудной ситуации. Единственное, что оставалось — рискнуть. Основательно подумавши, я так и сделал. К сожалению, итог неутешителен: мы все в очень тяжелом положении.

— Мы? Не понимаю вас, — сказал генерал. — Мы с Огастесом не участвовали в ваших подлых делишках.

— Конечно, — вступил Гасси. — Я немедленно подаю в отставку.

— Я тоже, — добавил генерал.

— Мы не собираемся ни в чем участвовать.

— Ни в коем разе.

— Если вы заварили кашу, мы не имеет к этому ни малейшего касательства.

— Вот именно.

Майк предполагал, что разговор получится тягостным, и его ожидания полностью сбылись. Он не испытывал приязни к попечителям, назначенным покойным дядюшкой, но сейчас вполне им сочувствовал.

— Боюсь, — сказал он, — что сейчас поздно уходить в отставку.

— Поздно?!

— В качестве попечителей вы должны были наблюдать за банковскими активами. Вам это было скучно, и вы завели опасную привычку подписывать бумаги, не читая.

Наступила тишина. Попечители мучительно сознавали всю правдивость услышанного. Оба всегда думали только о вознаграждении, а не о тех обязанностях, за которые оно причиталось.

— Так что теперь вы оба глубоко втянуты в то, что назвали моими подлыми делишками.

Снова наступила долгая тишина. Гасси заговорил первым.

— Бонд, — сказал он, — вы — бессовестный негодяй.

— Никогда бы не подумал, — подхватил генерал. — Мы вам верили, верили безраздельно.

— А вы все время вели двойную игру, — сказал Гасси.

— Старый Хьюго перевернулся бы в могиле, — добавил генерал.

Майк криво улыбнулся. Они приближались к сути дела.

— Сомневаюсь, — сказал он. — Не думаю, что дядя сильно бы удивился. Понимаете, всю эту кашу заварил он. Я лишь унаследовал череду подлогов.

— Что?!

— Я выразился вполне ясно.

У генерала начались перебои с дыханием, так что задавать вопрос пришлось Гасси.

— Вы хотите нас убедить, что старый Хьюго был мошенником?

— Высокого полета. Как вы помните, он все делал с размахом. Когда я вступил в права наследства, то обнаружил, что дела банка, мягко говоря, запутаны. Видимо, дядя Хьюго на протяжении многих лет запускал руку в кассу.

Лучшие друзья не назвали бы Гасси интеллектуалом, однако порой не нужен интеллект, чтобы осознать очевидное.

— Так вот на какие деньги он строил больницы и библиотеки!

— Да.

— Чтоб мне провалиться!

— Боюсь, нам всем скоро захочется провалиться. Дядя об этом позаботился.

Генерал преодолел дыхательные затруднения и заговорил — правда, не обычным решительным тоном, а глухо и сбивчиво:

— Старик Хьюго! Поверить не могу! Самый популярный человек в стране! Мы возвели его на пьедестал! До хрипоты распевали на банкетах: «Наш друг — отличный малый». На похоронах все плакали. Вот о ком бы никогда не подумал… Зачем он это делал?

— Думаю, что могу объяснить, зачем, — сказал Майк. — Ради того, что назвал Гасси. Больницы, библиотеки. Популярность вскружила ему голову. Все на него молились, и он хотел сохранить эту любовь, а чтобы ее сохранить, надо было по-прежнему осыпать Веллингфорд своими щедротами. Думаю, начинал он честно, со своих собственных денег, а когда они кончились, надо было либо отказаться от роли ангела-хранителя, либо залезать в чужие. Обычная история. У меня был однокашник, которого все обожали, — в школьной лавчонке он проявлял чудеса щедрости. «Чего тебе купить, Джонс? — спрашивал он. — А тебе, Смит? Робинсон, хочешь еще сандвич с джемом?» Денег словно вовсе не считал. Только некоторое время спустя выяснилось, что он вот уже несколько недель лазает у одноклассников по карманам. Вероятно, он тоже начинал с собственных денег, а когда они кончились, не смог расстаться с образом всеобщего любимца.

— Вот скотина!

— Ничего подобного, Гасси. Вполне славный малый. Мы все его любили, даже после того, как узнали правду. Сейчас он в парламенте.

— Неудивительно!

— Да, и так же, думаю, рассуждал дядя Хьюго. Он грабил одних, чтобы облагодетельствовать других. Благодеяния достались Веллингфорду, роль ограбленных — вам.

Оба слушателя дернулись, как будто обоих разом прихватил ревматизм. Первым раздался хриплый голос генерала.

— Нам?!

— У вас обоих счета в доверительном управлении.

— Не хотите же вы сказать, что Хьюго обокрал нас… своих компаньонов… друзей… своих ближайших товарищей?

— Часть документов, которые вы не удосужились прочитать, относились к вашим деньгам. Подписав их, вы автоматически перешли в разряд ограбленных.

— Чудовищно! Невероятно!

— В страшном сне не привидится! — сказал Гасси. — Попадал я в переделки, но в такие — не случалось. Значит, когда вы принимали банк, в нем была недостача?

— Да.

— И вы не сказали ни слова!

— Как я мог? После похорон? Весь город в трауре, все говорят, что таких уже не будет… какая щедрая душа… какой отзывчивый филантроп. И что, я должен был встать и сказать: «Ошибаетесь, ребята. Человек, которого вы так превозносите, был обманщик и плут»? Немыслимо. А потом, когда управляешь банком, не будешь кричать на каждом углу, что в нем двести тысяч фунтов недостача.

— Двести тысяч?

— Такова была сумма, когда умер дядя Хьюго. В результате моих рискованных операций она снизилась до ста тысяч, но не все прошло гладко, и теперь мы в том неприятном положении, которое я обрисовал.

Генерал стиснул руками голову.

— Крах! — вскричал он. — Полный крах!

— Разумеется, есть простой способ погасить недостачу, — сказал Майк. — Моя страховка.

Гасси встрепенулся.

— Вы действительно застрахованы на столько?

— На эту самую сумму. Дядя Хьюго сделал первый взнос и обещал выплачивать последующие. Думаю, он сдержал слово. Он всегда был щедр. На чужие деньги, но щедр.

Генерал с шумом выдохнул.

— Господи, какое облегчение!

— Не вижу, что тут хорошего, — сказал Гасси. — Могут пройти годы, прежде чем Майк сыграет в ящик.

— Если только не… Гасси заметно просветлел.

— Кажется, я вижу, куда вы клоните, генерал. Вы хотите сказать…

— Вот именно.

— Если он…

— В точности это самое.

— А он согласится?

— Конечно. В Европе это обычное дело. Человек попадает в переплет — скажем, передернул в картишки, и его на этом поймали. Без шума, без скандала, кто-нибудь из нас приходит и оставляет ему заряженный револьвер. Он понимает намек и…

— Вы предлагаете…

— Да. И всем так спокойнее.

— Себе же лучше, вы хотите сказать.

— В точку.

Майк понял, что пора вмешаться. Жаль было разочаровывать собеседников, но иного выхода не оставалось.

— Прежде чем мы продолжим, вынужден сказать, что моя жизнь застрахована на пять тысяч фунтов.

Он ожидал, что этот факт разочарует слушателей, и не ошибся. Челюсть у Гасси повисла, как усталая лилия, у генерала возобновились перебои с дыханием.

— Но вы сказали, что застрахованы на…

— Мелкое недоразумение. Я говорил не о страховании жизни. Дядя Хьюго купил мне несколько иной полис. Я получу деньги, если кто-то причинит мне телесные повреждения с целью убийства, так это называется юридически.

— Не валяйте дурака.

— Я и не валяю. Дядя Хьюго сделал это на случай, если какой-нибудь обиженный вкладчик решит меня укокошить после того, как он сам, дядя то есть, отправится на небеса или куда там он собирался. Тогда я не понял, о чем он говорит. Теперь понимаю.

— От этого не страхуют.

— Я тоже так думал, но, как выяснилось, в «Ллойде» страхуют от всего. Дядя Хьюго привел мне пяток примеров: владельцы кинотеатра застраховали зрителей на случай смерти от страха на премьере фильма ужасов; магазин в Сиднее — на случай падения советского спутника, парижский парфюмер — на случай утраты обоняния, и еще несколько. Так что если кто-то нанесет мне телесные повреждения с целью убийства, я получу деньги.

Гасси задумчиво теребил подбородок.

— Это мысль, — сказал он. Генерал внезапно очнулся.

— Глупость несусветная, — возмущенно пробасил он. — За такое можно получить десять лет. А когда выйдете, никто не захочет с вами знаться.

Майк по-прежнему пытался помочь.

— Не обязательно делать это самим. Можете скинуться и нанять безработного убийцу. Наверняка кто-нибудь из них не откажется от честного заработка.

— Тьфу!

— Что вы сказали, генерал?

— Я сказал «тьфу», мистер Бонд.

— Что ж, боюсь, больше мне предложить нечего, — сказал Майк. — А теперь, когда мы все обсудили, я вас провожу. Думаю, вам обоим не помешает прогулка на свежем воздухе.