Год 1492-й: конец света или начало истории? - Андрей Пустогаров

Показательно, что Минин и Пожарский поначалу двинулись из Нижнего Новгорода вовсе не на Москву, а прошли вверх по Волге через Кострому до Ярославля, то есть в первую очередь укрепили или в очередной раз восстановили контроль над Волжским торговым путем. Затем из Ярославля ополчение выступило уже на Москву, и 4 ноября 1612 года выбило оккупантов из Кремля.

4. Минин и ленд-лиз

Возникает естественный вопрос: а кто финансировал поход этой волжской рати? Ведь средства понадобились немалые, поскольку участие в ополчении неплохо оплачивалось: «И учали им давать князь Дмитрей Михайлович Пожарской да Кузьма Минин многие столовые запасы и денежное великое жалованье по тритцати по пяти рублев, смотря по человеку и по службе своим презреньем, и учинили ратных людей сытых и конных, и вооруженных, и покойных, и запасных» (ПСРЛ, т. 34 Вельский летописец с. 259).

Для создания ополчения были сделаны «крупные займы у представителей торгового дома Строгановых, у богатейших ярославских купцов Г. Никитникова, В. Чистого, Лыткиных» (Ю. М. Эскин, В. А. Токарев и др. День народного единства: биография праздника М., Дрофа, 2009, Второе ополчение). Однако откуда взялись «богатейшие купцы» в выжженной и разоренной шестилетней войной стране, где сражения проходили непосредственно на торговом пути, то есть он, явно, не функционировал? А вот у Московской компании средства должны были водиться, и вполне разумно со стороны англичан было часть полученной ранее из Московии прибыли направить на сохранение своего положения, оплатив поход Минина и Пожарского. Правда, прямых свидетельств тому мы не имеем, но про Строганова, давшего заем Минину, мы уже писали (см. 2.3.3), что он подозрительно напоминает нам компаньона той самой Московской компании.

А вот более поздняя история английского посла Дигса (Dudley Digges): «Дигс был послан в 1618 г. в Россию с деньгами от торговых английских организаций, решивших дать московскому правительству взаймы большую сумму (будто бы до ста тысяч рублей) под условием удаления голландцев с внутренних русских рынков и открытия англичанами Волжского пути для торга с Персией. Дигс прибыл в августе 1618 года в Холмогоры, но там (вероятно, узнав о нашествии на Москву польского войска) испугался возможности потерять свои деньги и потому спешно бежал обратно» (С. Ф. Платонов Москва и Запад в XVI–XVII вв. Л., Сеятель, 1925, гл. 2, 2). Напомним, что голландцы, которых хотел удалить Дигс на «деньги английских торговых организаций», были торговыми агентами империи Габсбургов.

Но неужели англичанам нужно было думать 13 лет – с 1605-го до 1618-го – чтобы осознать смертельную угрозу своим интересам? Маловероятно. Скорее их финансовые вливания с самого начала поддерживали сопротивление польско-габсбургской интервенции. А в Вологде «иноземные (читай «английские» – А. П.) купцы вошли в местный совет обороны края, чтобы действовать против Тушина «с головами и с ратными людьми в думе заодин» (1609 г.)» (там же, гл. 1, 10). Мы уже упоминали и о плане английского протектората над Россией, который Джон Меррик предлагал Якову I именно в 1612 году.

5. Рейд на Вологду

Итак, осенью 1612 года оккупанты изгнаны из Кремля, контроль над Волжским торговым путем восстановлен и, казалось бы, Московская компания может праздновать победу и начинать возвращать затраченные на военные действия деньги.

Однако именно в тот момент, когда под Москвой разыгралось решающее сражение с прорывавшимися в Кремль войсками польского гетмана Хоткевича, интервенты наносят удар по ключевой точке пути Архангельск – Волга, по английской производственной и торговой базе Вологда. «Нынешнего 121 (1612) сент. 24 д. с понедельника на вторник, в последнем часу ночи, разорители нашей чистой, православной веры и ругатели креста Христа, Поляки и Литовцы с Черкасами и Русскими изменниками нечаянным набегом пришли в Вологду, взяли город, умертвили людей, осквернили церкви Божии, сожгли город и посады…» – писал Вологодский епископ Сильвестр (М. В. Толстой Рассказы из истории Русской Церкви М., 1873, кн. 4, гл. 7, прим. 5).

Но сожжением Вологды дело не ограничилось: «литовские люди» в 1613 году хозяйничают на всем русском Севере, доходя до Архангельска и Холмогор: «6 декабря 1613 года разбойная рать подошла к Холмогорам… горожане отбили атаки «воров» и тем спасли центр Двинской земли от разрушения… После поражения под Холмогорами «воры» разделились на две партии: одна часть (200–300 человек) с сотником Фетко (Федором) повернула назад, на Вагу а другую, большую, Барышполец повел 11 декабря вниз по реке к устью Северной Двины. Путь второй группы шел мимо готовившегося к обороне Архангельска. «Литовские люди» обошли, или, как метко выражается местная летопись, «пробежали мимо» города, потеряв на марше в окрестностях Архангельска еще с полсотни убитыми, и вышли к Белому морю. Здесь черкасы разорили Никольско-Карельский монастырь, разграбили Неноксу, Луду, Уну, Сумскую волость и другие места, людей посекли и пожгли… Рейд Барышпольца и Сидорки принес Северу неисчислимые беды. Пробираясь глухими, непроходимыми местами, литовско-казацкие отряды всегда появлялись там, где их меньше всего ожидали, и производили страшное опустошение. Черкасы сжигали все жилища, грабили и уничтожали рыбные и соляные промыслы. Население «от великих чинов и домалых степеней» предавалось «всеядному мечу». Поход «литовских людей» довершил разорение Беломорья» (Г. Фруменков Соловецкий монастырь и оборона Беломорья Северо-Западной книжное издательство, 1975, гл. 1, 4).

Мы встречаем свидетельства того, что англичане пытались вмешаться в ситуацию и сохранить контроль над устьем Двины: «24 июля 1612 года в нашем городе (Архангельске) высадился отряд иностранных вояк, изъявивших притворное желание помочь России в борьбе с Польшей. Среди наемников были «английские немцы» Артур Астон, Якуб Гиль – авангард отряда из 20 капитанов и ротмистров и 100 солдат, который должен был прибыть в устье Северной Двины» (там же, гл. 1, 3). Скорее всего, желание у англичан было вовсе не притворное. Однако даже если им и удалось бы удержать устье Двины, весь торговый путь Архангельск-Волга был парализован деятельностью «литовских банд». Дело Московской компании было проиграно. Кому в такой ситуации принадлежала Москва, было уже не так важно.

Финальной точкой стал якобы неудачный поход на Москву королевича Владислава в 1618 году, после которого на московском престоле появился прибывший из Варшавы патриарх Филарет. Недаром, узнав о походе Владислава, спешно отбыл с деньгами восвояси английский посол Дигс. Если бы поход Владислава был неудачным для поляков, чего было бояться Дигсу? Неужели послом в Россию послали человека со слабыми нервами?

Именно «в 1618 году нидерландский резидент в России Исаак Масса писал в донесении Генеральным штатам из Архангельска, что «в настоящее время англичане осрамлены, а наша речь теперь в силе… Насколько здесь прежде англичан уважали, настолько их ныне презирают… компания их рушится в этом году…» (Кулишер И. М. История русской торговли до девятнадцатого века включительно СПб, Атеней, 1923, гл. 7).

Итак, дело Московской компании было проиграно. Посмотрим, к каким последствиям это привело в самой Англии.

Глава 6. Так революция или экономический крах?

1. Куда делись социальные революции?

Читатель, ты, конечно, знаешь, что в 1640 году в Англии началась Английская буржуазная революция, поскольку развившиеся производительные силы требовали новых производственных отношений. Но это потому, читатель, что ты учился в советской школе или институте. Сами англичане такой уверенностью в большинстве своем не обладают и называют вышеуказанные события English Civil War, то есть Английская гражданская война.

Правда, сам термин «революция» был впервые применен к политической жизни именно в Англии и именно к событиям 17 века. (До этого он существовал в области астрономии: к примеру, знаменитая книга Коперника называлась «De revolutionibus orbium coelestium», что значит «О вращении небесных сфер»). Но словом «революция» назвали… восстановление монархии в 1660 году.

А в 1850 году французский историк Франсуа Гизо писал, что суть революции в Англии в 1640–1660 гг. в том, что «парламент защищал старые существующие законы от посягательств короны» (Почему удалась английская революция? Рассуждение об истории английской революции Париж, 1850). Взгляды Гизо в своей рецензии подвергли критике Маркс и Энгельс. (Правда, они пишут, что «абсолютизм, особенно в той форме, в какой он выступил под конец во Франции, был и там новшеством, и против этого новшества восстали парламенты, защищая старые законы» (Рецензии из «Neue Rheinische Zeitung Politische-Ekonomische Revue», № 2, Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений т. 7). Так, может, Гизо был не так уж не прав?) Маркс и Энгельс считали по-другому: «победа буржуазии означала тогда победу нового общественного строя, победу буржуазной собственности над феодальной… буржуазного права над средневековыми пивилегиями» (Соч., т. 6, изд. 2, с. 115).