Стражи полуночи - Дэвид Уитли

Даже Бенедикту идея Лили не слишком вдохновила. Выслушав план, она с сомнением покачала головой. Но Бенедикта не была бы собой, если бы отказала подруге в помощи. Она сознавала, что провал станет для нее настоящей катастрофой, тем не менее без малейших колебаний согласилась участвовать в авантюре. Хотя Лили догадывалась, что Бенедикта мало верит в успех. И сейчас, в одиночестве стоя на площади, она была близка к тому, чтобы разделить безнадежное настроение своей подруги.

Пытаясь отвлечься, Лили отправила в рот леденец и тут же сморщилась. По вкусу конфета весьма напоминала снадобье из речных водорослей, приготовлением которого Лили занималась нынешним утром. Она поспешно выплюнула леденец и двинулась по площади, проталкиваясь между бесчисленными прилавками. Голова у нее слегка кружилась от разнообразных запахов и пронзительных криков, долетавших со всех сторон. Лили прошла мимо вороха увядших цветов и грязных измятых лент, выброшенных за ненадобностью, и подняла взгляд на башню с часами.

Половина двенадцатого.

Девочка нахмурилась. Помост, возведенный для музыкантов, по-прежнему пустовал. А ведь певец уже должен быть здесь. Его лакей сообщил, что городские власти заказали ему написать песню и исполнить ее на сегодняшнем празднике. Предполагалось, что сам Директор, стоя на высочайшей из башен Директории, будет внимать певцу.

Лили нервно прохаживалась туда-сюда, разглядывая сновавших вокруг людей. Порой ей казалось, что она видит знакомые лица, но в следующее мгновение девочка убеждалась в своей ошибке. Никогда прежде ей не доводилось бывать на столь многолюдных сборищах. Ровно год назад она получила разрешение отправиться на гулянье вместе с другими работниками переплетной мастерской. Но в тот день, свой звездный день, она получила кольцо с печаткой, и это заставило ее забыть обо всем.

В течение одного, всего лишь одного, блаженного часа девочка была по-настоящему счастлива. Так радостно было сознавать, что отныне она не принадлежит никому, кроме самой себя, и День Агоры стал днем ее свободы и независимости. А потом переплетчик вызвал ее к себе и сообщил, что более не намерен держать ее в своем доме. Конечно, Лили жилось у него несладко, но она не знала другого крова, кроме сиротского приюта и переплетной мастерской. В свой звездный день девочка столкнулась с перспективой оказаться на улице. Для того чтобы избежать этой участи, ей пришлось действовать решительно и смело.

Лили знала, что сегодня Марк непременно будет на площади. А еще она знала, что друг ее волнуется даже больше, чем она сама. В письмах он избегал говорить о том, что предстоящее испытание внушает ему трепет, но девочка понимала, в подобных обстоятельствах сохранять хладнокровие невозможно. Бросив взгляд на помост, где стояли астрологи, она разглядела мальчишеский силуэт Марка. У нее не было никакой возможности поделиться с ним своими планами. В любом случае, узнав о них, он, возможно, поднял бы ее на смех.

Стоя в одиночестве посреди бушующего людского моря, чуждая всеобщему веселью, Лили чувствовала, как тает ее решимость. Она по-прежнему верила, что человек способен творить добро, не требуя взамен никакой награды. Но теперь ее терзала неприятная догадка. Составляя свой план, она думала в первую очередь о себе, мысленно твердила Лили. Она хотела показать людям, что можно жить по-другому, не заботясь о корысти и выгоде. Но прежде всего она хотела доказать себе самой, что способна жить именно так.

Кто-то весьма ощутимо толкнул Лили. Раздраженно обернувшись, она увидела незнакомого мужчину, одетого во все черное. Он пробормотал под нос извинения и продолжил свой путь. Проводив его глазами, Лили поняла, что он пробивается к часовой башне. В следующее мгновение девочка точно приросла к месту.

По пятам за незнакомцем следовал именно тот человек, которого она ждала с таким нетерпением. Да, это был он, в том не оставалось сомнений — ведь именно его лицо смотрело с многочисленных гравированных на дереве портретов, украшавших помост для музыкантов. Длинный плащ развевался по ветру, в черных как смоль волосах серебрилась седина.

— Синьор Созино! — закричала Лили, пробиваясь к нему сквозь толпу. В спешке она уронила пакетик с леденцами, но даже не обратила на это внимания. — Прошу вас, синьор Созино, подождите немного…

Синьор Созино взглянул в ее сторону, и на лицо его набежала недовольная тень.

— Совсем ребенок, — пробормотал он, пренебрежительно глядя на Лили сверху вниз. — И довольно невзрачный ребенок к тому же. Надеюсь, девочка, что помимо тебя у мисс Лилит есть другие слуги. Великий синьор Созино не дает интервью кому попало. Из письма твоей хозяйки я понял, что она просит о личной встрече со мной.

Голос его был звучен и мягок, как бархат, тем не менее в нем звучали какие-то странные нотки. Создавалось впечатление, что каждому произнесенному им слову сопутствует гулкое эхо. Лили поспешно пригладила волосы, стараясь исправить не слишком благоприятное первое впечатление. Настало время доказать, что она действительно стала взрослой.

— Спасибо, что уделили мне несколько минут своего драгоценного времени, синьор, — с достоинством произнесла Лили, протянула руку и тут же отдернула, заметив, что ладонь ее никак не назовешь слишком чистой.

Лили смущенно вытерла руку о фартук. Она чувствовала себя глупой девчонкой. Надежды ее стремительно таяли.

— Мисс Лилит — это я, — пробормотала она.

Синьор Созино взирал на девочку, надменно выгнув бровь.

— Значит, письмо, которое я получил, писала не ты. Оно написано грамотным языком, к тому же без единой ошибки, — изрек он и спрятал руку за спину, словно опасаясь, что Лили осквернит ее своим прикосновением. — Тем не менее шутка удалась, и я в достаточной мере наделен чувством юмора, чтобы ее оценить. Возможно, я даже дам тебе автограф, девочка. Но только после представления. А сейчас меня ждут более важные дела…

— Синьор, прошу вас, — взмолилась Лили, преграждая ему путь. — Прошу вас, пойдемте со мной. Это не займет много времени.

— Я же сказал тебе, девочка, меня ждут дела, — отрезал синьор Созино.

Эхо, звучавшее в его голосе, стало более ощутимым. Казалось, ему вторит другой голос, более высокий, почти женский. Он раздраженно выхватил несколько листов бумаги из свертка, который держал в руках, и помахал ими перед лицом Лили.

— Эту песню я написал по заказу самого лорда Рутвена. Ровно в полдень мне предстоит ее исполнить. Я должен подготовиться, изучить ноты…

— Неужели вы не знаете наизусть песню, которую сами написали? — удивленно спросила Лили. В голове у нее начал наклевываться новый, отчаянный замысел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});