Без пощады - Глен Кук

Утомительные дни были похожи один на другой как две капли воды. На смену пустыне пришли горы. Горы становились все выше и выше, а затем неожиданно кончились, уступив место плодородным полям Тамериса. Совершенно обессилевшая Ясмид ехала молча. Энергии её с трудом хватало лишь на то, чтобы удерживаться в седле. Несмотря на то что путники оказались в дружественных землях, Насмешник продолжал торопиться, не давая своей спутнице отдохнуть. У неё могли появиться сомнения. Он хотел, чтобы у Ясмид не оставалось ни сил, ни воли на то, чтобы при желании ускользнуть.

Он где-то украл туземную одежду и заставил девочку переодеться. На сей раз он одел её в женское платье в надежде на то, что страх быть принятой за местную девицу заставит её избегать соплеменников. О склонности детей пустыни к насилию ходили легенды.

Оказавшись в Алтее и взобравшись на первую гряду высоких холмов, Насмешник огляделся. На юге клубилось густое облако пыли. Поднимавшие пыль всадники были слишком далеко, чтобы их можно было рассмотреть. Но толстяк не сомневался в том, кто эти люди.

Он начал спрашивать у местных жителей, не знают ли те, где скрывается бин Юсиф. Большинство туземцев вообще отказывались говорить. Насмешник был на грани паники.

Гаруна надо найти как можно скорее. Преимущество перед преследователями испарится, если на поиски уйдет слишком много времени.

В конце концов какой-то словоохотливый крестьянин сообщил ему, что Гарун находится в Бергвольде, пытаясь собрать вновь армию роялистов, рассеянную перед смертью Нассефом.

Ни в Тамерисе, ни в Алтее они не встретили ни одного вражеского патруля. Насмешник не понимал, что произошло. Ведь должен остаться человек, способный вновь привести в чувства побежденное войско. Вступая в эти края, он думал, что ему придется постоянно прятаться.

К его беспокойству добавилось недоумение.

– Почти на месте, госпожа, – сказал он однажды утром, указывая вперед. – Наблюдаете холм и руины на вершине указанного? Это есть знаменитый Кольберг, древний замок Алтеи. Лес, именуемый Бергвольд, находится неподалеку.

– Не знаю, актер, рада я нашему прибытию или нет. Уверена я лишь в том, что обрету счастье, как только избавлюсь от этой клячи.

– Верно. Лично я тоже не есть конный человек. Я есть пешеходец или ездец на тихой кобыле. Намерен проводить две недели на мягкой подушке своего брюха. Эй! – воскликнул он, оглянувшись. По зеленой равнине катилась невысокая белая волна. Между ними и преследователями оставалось не более полумили.

Он ударил коня Ясмид плашмя мечом, вонзил каблуки под ребра своей лошади и поскакал прочь.

Непобедимые, на более свежих скакунах, быстро сокращали расстояние, но беглецы все же успели нырнуть в лес, когда от детей пустыни их отделяли всего лишь несколько сотен ярдов. Он скатился с лошади, стянул Ясмид с её скакуна и, схватив девочку за руку, ринулся в густой подлесок.

ГЛАВА 14

КОНЕЦ ЛЕТА

Мауфакк Хали с большим искусством разбил армию Ипопотама и захватил маковые плантации в целости и сохранности. Уничтожить их не успели. Но вскоре в сельской местности начали действовать отряды партизан.

– Это большие упрямцы, повелитель, – признался Хали. – Они не желают принять амнистию.

– Мне не нужны объяснения, Мауфакк. Я хочу поставить их на колени.

– Они используют тактику, которую использовали мы до прихода к власти, повелитель.

– Не совсем. Имеются кое-какие различия, Мауфакк. Люди Абуда не знали, кто их друзья. Нам же это известно. До тех пор, пока не прекратится сопротивление, убивай каждого встречного мужчину. Сожги их деревни. Уничтожь поля. Загони туземцев в леса. Сотри с лица земли их языческие молельни и истреби всех поклоняющихся дьяволу жрецов. В то же время возлюби тех, кто сложит оружие. Корми их и заботься о них.

– Но это же не дикие собаки, повелитель.

– Я старею, Мауфакк. Во мне не осталось ни унции жалости.

– Есть известия с севера, повелитель. Войско северян выступило против нас.

Эль Мюрид похолодел. Лицо Ученика просто-таки кричало о всепоглощающем ужасе.

– Новости не столь уж и плохи, повелитель. Эль Кадер сумел остановить наступление, а Бич Божий истребил армию Алтеи. Оккупация Кавелина и воссоединение с армией Надима теперь всего лишь вопрос времени.

– Эль Кадер преуспел без Нассефа? Значит, можно считать, что кампания этого года нам вполне удалась?

– Похоже на то. Бич Божий сейчас целиком занят бин Юсифом и убившими Карима наемниками. Он одержим желанием отомстить за себя. И за тебя, повелитель.

Эль Мюрид задумался. Хали Мауфакк снова занялся политиканством.

– У меня, конечно, есть свои счеты с бин Юсифом. Но не он является для нас главной угрозой. Нассеф занялся второстепенными делами, в то время как его воины нужны для сражения с северянами. Сейчас не время ублажать личные желания.

– Я полностью разделяю твои слова, повелитель.

Однако выражение лица Хали выдало его. Поход на Ипопотам был даже не второстепенным, а третьестепенным делом и служил прекрасным примером удовлетворения личной страсти. Умиротворение оккупированной страны требовало многих тысяч воинов, столь нужных в иных местах.

– Оставь меня, Мауфакк. А туземцев подвергни жестокому бичеванию. Их необходимо поставить на колени.

– Как прикажешь, повелитель.

Эль Мюрид посмотрел в спину удаляющемуся Хали. Вновь Мауфакк оставил его в одиночестве бороться со своей совестью.

Хали был прав. Но Эль Мюрид не осмеливался обратить свое тело и дух на борьбу с пагубным пристрастием, в то время как война требовала от него всех сил. Если же начать битву между плотью и духом, то она поглотит его полностью. Это будет тотальная война, в которой не может быть отхода на зимние квартиры.

Эти мысли разбередили старые раны. По всему телу разлилась боль.

Ближайшее окружение Ученика было крайне обеспокоено. Им казалось, что их повелитель утратил присущие ему силу духа, жар сердца и энергию. Слишком часто он замыкался в своем внутреннем мире вместо того, чтобы целиком посвятить себя решению проблем, одолевающих Королевство Покоя. Некоторые из самых близких к нему людей – таких, как Хали, – умоляли Эсмата помочь повелителю.

«Но что могу я сделать?» – спрашивал себя лекарь. Ему не хватало ни силы духа, ни личного мужества для того, чтобы перестать быть поставщиком наркотиков.

И эта слабость заставляла его презирать самого себя.

* * *

Никто не мог обвинить Эль Кадера в чрезмерной эмоциональности. Все знали, что он крайне редко выходит из себя. Однако, когда из Алтеи пришли дурные вести, он взорвался. Даже самые близкие люди не смели к нему подступиться. Но как только гроза миновала, Эль Кадер стал ещё более хладнокровным, чем прежде. В некотором смысле он родился заново.

Обращаясь к военачальникам Воинства Света, он сказал:

– Господа, вы слышали новость. Бич Божий отправлен на небо теми же негодяями из гильдии, которые лишили нас возможности наслаждаться пением Карима. Смерть этого человека, которым мы все восхищались и которого уважали…

По рядам слушателей прокатился полный ярости ропот.

– Тихо! – рявкнул Эль Кадер. – Я в эту ловушку не попаду. В Алтее у нас есть люди; пусть они и занимаются тамошними делами. Вы же и я должны доказать, что Воинство Света это не один Бич Божий. Мы покажем, что способны одерживать победы и без него. Победы решительные и быстрые. Пусть это увидят как наши враги, так и друзья. Вам известно, что противник колеблется. Учение пророка привлекло на нашу сторону тысячи и тысячи сердец. Мы не можем позволить, чтобы в сердца эти вселился страх.

Он помолчал, выжидая, когда его слова пустят корни в сознании слушателей, а затем добавил:

– Готовьтесь к маршу. Мы продемонстрируем свою мощь, уничтожив армию северян.

Над аудиторией, казалось, затрепетали крылья страха, вселяя противный холодок в души слушателей. Раньше, под командованием Нассефа, эти люди никогда не испытывали сомнений. Эль Кадер понимал, что прежде всего он должен завоевать доверие своих военачальников.

– Вы меня слышали, – сказал он. – Отправляйтесь и займитесь подготовкой. Когда возникнет необходимость, я дам вам дальнейшие инструкции.

Эль Кадер использовал метод Нассефа, который никогда не открывал свои идеи. Такой подход, казалось, вселил в офицеров уверенность. Они привыкли действовать во мраке.

Полководец избрал свой путь и двинулся по нему с решительностью, которую никогда не проявлял ранее. Но ведь никогда ранее вся ответственность не ложилась на плечи Альтафа Эль Кадера. Никогда он не держал ответа ни перед кем, кроме как перед собой. Поэтому Эль Кадер требовал от Эль Кадера гораздо больше, чем когда-то Нассеф.

Несмотря на свое заявление об Алтее, он повел армию на восток. Создавалось впечатление, что полководец решил примерно наказать убийц Нассефа. Это было абсолютно в стиле Бича Божьего: говорить одно, а поступать совершенно по-иному. Даже его самое ближнее окружение поверило в то, что он изменил первоначальные намерения. Такое положение Эль Кадера вполне устраивало. Если в это поверили друзья, то враги уж поверят наверняка.