цицерон-15 - Алексей Карасов

–Вот, чего они пишут о Вашем здоровье, товарищ Сталин,– Прогрессируящая шизофрения, выражающаяся в отказе доверия лучшим специалистам.

–Как Вы считаете, товарищ Филимонов, это правда?

–Безусловно, очередное враньё. СС специально распространяет фальшивки, чтобы спровоцировать наших специалистов на измену и последующее бегство из СССР.

–Так почему вы решили, что у меня в кабинете крот и течёт крыша?

–Товарищ Сталин. Товарищ Мехлис иногда встречается со своей сестрой и рассказывает, что новенького в правительстве и кремле. В том числе о Вашем здоровье. Естественно, сестра, общаясь с подругами, делится информацией. Начало информации о Вашем здоровье идёт о товарища Мехлиса, а потом, уже в переработанном СС виде возвращается товарищу Мехлису. Зачем это надо Мехлису не известно.

Что касается сегодняшнего совещания, то всё о чём мы говорили, станет известно СС, а значит и английским буржуям.

Помолчали. Причём мне просто не было смысла говорить, так как не знал, куда мне дальше, в подвал или в Англию. Тов. Сталин искал выход из тупика, в который сам себя загнал.

Наконец товарищ Сталин переварил мои слова и соизволил вернуться к сегодняшним баранам:

–Что будем делать с товарищем Фельдманом? Злостно отказываясь выполнять решения правительства о досижении 36 узловой скорости, он ставит себя вне закона. Прямо, такого антисоветчика трудно ещё где-нибудь найти. Я предлагаю расстрелять товарища.

Ну, если Сталин спрашивает и говорит расстрелять, то возражать, верх безумства.

–Я думаю, можно найти подход к товарищу Фельдману и выдавить из него один или два узла добавки к скорости. На большее моих возможностей не хватит, товарищ Сталин.

–Что за возможности Вы имеете ввиду?

–Товарищ Фельдман научный работник со стажем. На протяжении многих лет он создавал новую продукцию и к её качеству невозможно придраться. Однако, товарищ Фельдман, по всей видимости, желает почивать на лаврах и утратил большевистский подход к решению задач, поставленных партией. Думаю поступить с товарищем Фельдманом весьма жестоко, прошу меня понять товарищ Сталин. Я не садист но, решения пленумов ЦК и Ваших выполнять надо, даже наступив сапогом на горло, пусть будет горло товарища Фельдмана.

Сталин обдумал, произнесённые замом НКВД слова. Оказываеся он деловой человек, не болтун какой-нибудь. Понимает, что решения партии надо выполнять любой ценой. В одном месте не совсем понравились слова зама. Говорит наступив на горло, но вместо собственного, предложил горло тов. Фельдмана. А, всё остальное просто идеально. Сталин не удержался и поощрил зама вымолвив:

–Так, так, товарищ Филимонов, продолжайте. Я внимательно Вас слушаю. Какое наказание предлагаете тов. Фельдману? Надеюсь оно будет достаточно суровым?

–Боюсь товарищ Сталин, вы осудите меня за суровость.

–Ну, ну товарищ Филимонов. Партия учит нас не бояться. Вспомните, что и товарищ Сталин был сурово наказан царскими сатрапами. Смелее!

–Я боюсь товарищ Сталин!

–Ну, не предлагаете же посадить его на кол, в конце концов?

–Вообще, товарищ Сталин, посадить на кол, это хорошая, передовая мысль. Товарищ Фельдман очень гармонично будет смотреться на колу. Один недостаток, товарищ Сталин, в этом решении всё же есть. Или даже два.

Нельзя сказать, что товарищ Сталин удивился. Товарищ Сталин онемел от изумления. Только что, его, гения всех времен и народов унизили, сказав, что в его предложениях есть недостатки. Нет, товарищ явно зарывается. Товарищ Сталин в раздумии,-давать ли этому негодяю, которого он своими руками вознёс на олимп, слово для оправдания? Я его породил, я его и убью, вспомнил тов. Сталин подходящую фразу из классики. Однако никогда не было замечено, что товарищ Сталин, хоть куда-нибудь торопился. Поэтому он опять поощрил собеседника:

–Ну, ну.

Я начал торопливо, пока хозяин не передумал.

–Будучи на колу, товарищ Фельдман промучается час, ну два, максимум три. Партия же нас учит, что наказание должно быть неотвратимым и длительным. Желательно наказать товарища Фельдмана так, чтобы он мучился, но продолжал служить советской власти. От покойника, товарищ Сталин, нет пользы. А в живом виде товарищ Фельдман может нам обеспечить узлов так 31, в лучшем случае тридцать два.

Сталин удивился, как не удивлялся никогда:

–То есть вы предлагаете оставить товарища Фельдмана руководить проектированием линкора?

–Пусть мучается, товарищ Сталин.

–В чём же мука и неотвратимость наказания, товарищ Филимонов? Я не понимаю.

–Мы поручим товарищу Фельдману проектирование линкора и скажем, что лишаем его выпивки до тех пор, пока не обеспечит 31 узел.

Сталин поражён до глубины души, во-первых тяжестью наказания, а во-вторых, его продолжительностью. Ведь если расстрелять, то раз и всё. А не пить водку придётся может быть десятилетиями. А, в-третьих, Сталин восхищён, наличием стимула у недобитого беляка.

–Что же, товарищ Филимонов. Ваша мысль понятна. А как вы хотите добиться от негодяя Фельдмана тридцать второго узла?

–Через жену, товарищ Сталин.

–Как через жену?

–У товарища Фельдмана, есть жена. Её зовут Фаина Леопольдовна. Правда у Фельдмана есть и любовница но, товарищ Фельдман скрывает её от жены.

–Вы хотите шантажировать Фельдмана тем, что расскажете о любовнице? Это мелко, товарищ Филимонов.

–Нет товарищ Сталин.

–Поясните!

–Слушаюсь, товарищ Сталин. Скажу жене, что напою её до пьяна, измажу платье грязью и пущу домой. Тётя Фира, в этом случае, откажет от дома родственникам Фельдманов. Тогда в Сикрет сервис будут поступать сведения не о вашем здоровье, товарищ Сталин, а о том, что некая еврейка нажралась пьяной и в таком виде извалялась в грязи на улицах города.

Поставлю условие жене. Или она выдавит из Фельдмана тридцать второй узел, или я сделаю, что обещал.

–Вы страшный человек, товарищ Филимонов. Я боюсь находиться один на один с Вами в кабинете.

Сталин походил, размахиваю руками, как бы примеряя тяжесть наказания для Фельдмана. Потом вспомнил:

–А причём тогда любовница Фельдмана?

–Если она узнает, в каком виде жена вернулась домой, то разорвёт с ним всякие отношения. Это дополнительный стимул тов. Сталин. Боюсь, что один из стимулов не сработает и нам придётся ограничиться тридцатью одним узлом.

–Хорошо, товарищ Филимонов, действуйте. Но, помните. Вы несёте персональную ответственность за каждый не добраный узел.

У себя в кабинете встречаюсь с Фаиной Леопольдовной. Конечно она не хочет сотрудничать с органами НКВД, тем более шпионить за мужем, а уж выдавливать из него целый узел скорости для линкора, так это настоящее унижение. Если бы скажем, Фаина Леопольдовна желала выдавить лишний узел для семьи, то совсем другое дело. В этом случае она бы не пожалела сил и средств.

Разъясняю жене, правда чужой, последствия отказа от сотрудничества. Она колеблется. Чо за колебания? Я чоли предлагаю изменить мужу?

Фаина поясняет мне как неразумному, что именно в последнем случае она могла бы пойти на, скажем, некоторое сотрудничество, но не в вопросах проектирования линкоров. Решил надавить с другого конца:

–Фаина Леопольдовна, вы же живёте на улице тов. Луначарского? Или я ошибаюсь?

–Причём здесь улица, молодой человек?

–Как причём Фаина Леопольдовна? Кто из евреев а вашей улице самый главный?

–Как кто?

Фаина Леопольдовна возмущена до глубины души. Оказыается есть сомнения, в её первенстве на улице тов. Луначарского.

–Мне кажется, что тётя Фира главная.

–Тётя Фира, к вашему сведению, молодой человек, английсская шпионка. Она получат зарплату в английской Сикрет сервис.

–И сколько же она получает?

–Она говорит, что пятьдесят фунтов. Но, Вы понимаете, молодой человек, это строго между нами. Если получаешь пятьдесят фунтов в неделю, то это большие деньги. Сложно соревноваться с такими доходами, тем более в фунтах.

–Давайте мы договоримся так. Вы получаете звание сержанта госбезопасности и получаете у нас зарплату. Понятно, чо придётся выполнять поставленные руководством задачи.

–Вы меня удивляете, молодой человек. Сколько платят сержанту? Неужели больше пятидесяти фунтов?

–Хорошо, дорогая Фаина Людвиговна.

–Вы таки ошиблись. Я Леопольдовна.

–Таки это Вы ошиблись, дорогая Фаина Людвиговна, думая, что я не знаю о вашем прошлом. Вы ведь немецкая шпионка и по национальности немка. Если тётя Фира узнает, чо Вы не еврейка, а немка, она пожалуй, перестанет с вами здороваться, не так ли? И вопрос о первенстве отпадёт сам собой.

–Ну, хорошо, молодой человек. Вы можете быть убедительным. Однако, как же быть с зарплатой? Зарплата сержанта меньше пятидесяти фунтов.