Зловещий доктор Фу Манчи - Сакс Ромер

Смит не ответил. Я догадался, что он лихорадочно обдумывал ситуацию. Фу Манчи сделал движение рукой, чтобы погладить мартышку, вспрыгнувшую на его плечо, которая, нахохлившись, издавала свист в нашу сторону, как бы насмехаясь над нами.

— Не шевелитесь! — яростно сказал Смит. — Предупреждаю!

Фу Манчи с поднятыми руками спросил:

— Могу я узнать, как вы обнаружили мое убежище?

— Мы следили за этой посудиной с рассвета, — нагло соврал Смит.

— Ну и что? — закрытые пленкой глаза доктора на мгновение прояснились. — И сегодня же вы вынудили меня сжечь дом и схватили одного из моих людей. Поздравляю вас. Она не предала бы меня, даже если бы ее кусали скорпионы.

Огромный блестящий нож был так близко от моего горла, что между лезвием и артерией прошел бы разве лист бумаги; но мое сердце забилось еще сильнее, когда я услышал эти слова.

— Вы зашли в тупик, — сказал Фу Манчи. — Хочу сделать предложение. Я полагаю, вы ни за что не поверите моему честному слову?

— Я — нет, — быстро ответил Смит.

— Поэтому, — продолжал китаец на своем безупречном английском, в котором только иногда проявлялись гортанные ноты, — я должен поверить вашему. Я не знаю, какие у вас там силы за пределами этой каюты, а вы, я полагаю, не знаете о моих силах. Мой бирманский друг и доктор Петри пусть идут впереди, а я и вы пойдем за ними следом. Мы пройдем через топи, скажем, триста ярдов. Затем вы положите свой пистолет на землю, и дадите мне слово оставить его там. Далее, я хотел бы получить гарантии, что вы не нападете на меня, пока я не вернусь обратно. Я и мой верный слуга уйдем, оставив вас по истечении оговоренного срока действовать так, как вам заблагорассудится. Согласны?

Смит колебался, затем решился.

— Дакойт тоже должен оставить свой нож, — сказал он.

На лице Фу Манчи опять появилась дьявольская улыбка.

— Согласен. Мне идти первым?

— Нет, — отрубил Смит. — Впереди пойдут Петри и дакойт, затем вы; я иду последним.

Фу Манчи отдал гортанный приказ, мы оставили каюту с ее адскими запахами, анатомическими образцами и загадочными инструментами и в договоренном порядке вышли на палубу.

— На лестнице это будет не очень удобно, — сказал Фу Манчи. — Доктор Петри, я положусь на ваше слово, если вы пообещаете придерживаться договоренности.

— Обещаю, — сказал я. Слова застревали у меня в горле.

Мы поднялись по качавшейся вверх-вниз лестнице, дошли до пирса и зашагали через низины, — китаец под дулом револьвера Смита, — сопровождаемые мартышкой, которая вертелась у наших ног, прыгая взад и вперед. Дакойт, одетый лишь в темную набедренную повязку, шел рядом со мной, держа свой огромный нож и иногда кровожадно посматривая на меня. Осмелюсь утверждать, что никогда раньше в этом месте осенняя луна не освещала подобной сцены.

— Здесь мы расходимся, — сказал Фу Манчи и что-то приказал своему слуге.

Дакойт бросил свой нож на землю.

— Обыщи его, Петри, — велел Смит. — У него может быть спрятан другой.

Доктор согласно кивнул, и я обыскал дакойта.

— Теперь обыщи Фу Манчи.

Я сделал и это. Никогда в жизни я не испытывал подобного отвращения. Меня трясло, как будто я прикоснулся к ядовитой гадине.

Смит опустил свой револьвер.

— Будь проклято мое идиотское благородство, — сказал он. — Никто не мог бы оспаривать моего права застрелить тебя на месте.

Хорошо зная Смита, я видел по его едва сдерживаемому гневу, что, только поверив, не колеблясь, в честность моего друга и его готовность сдержать свое слово, Фу Манчи удалось на этот раз избежать справедливого возмездия. Пусть он был сущий дьявол, но меня восхищало его мужество, ведь он, конечно, тоже все это знал. Доктор повернулся и вместе с дакойтом пошел обратно. Однако Найланд Смит удивил меня. В то время, как я молча благодарил Бога за спасение, мой друг начал сбрасывать с себя пиджак, воротник и жилет.

— Клади в карман все, что у тебя есть ценного, и делай то же самое, — хрипло пробормотал он. — У нас мало шансов, но мы оба в неплохой форме. Этой ночью, Петри, нам поистине придется спасать свою жизнь бегством.

Мы живем в мирное время, когда мало кто обязан своей жизнью быстроте своих ног. Но из слов Смита я понял, что сейчас наша судьба действительно зависела от этого.

Я уже говорил, что корпус покинутого корабля находился недалеко от чего-то наподобие мыса. Поэтому бежать на запад или восток было делом безнадежным. К югу от нас был Фу Манчи, и уже когда мы, сбросив одежду, помчались бегом в северном направлении, в ночи раздался жуткий крик дакойта. Ему ответил другой, потом еще один.

— Самое малое — три, — прошипел Смит, — три вооруженных дакойта. Дело труба.

— Возьми револьвер, — крикнул я. — Смит, это же…

— Нет, — резко бросил он сквозь стиснутые зубы. — У всех слуг британской короны на Востоке один девиз: «Держи слово, даже если сломишь себе шею». Я не думаю, что Фу Манчи использует против нас этот револьвер. Он избегает лишнего шума.

Мы бежали обратно по той же дороге, какой пришли. Оставалась примерно миля до первого строения — покинутого коттеджа — и еще четверть мили до одного из тех коттеджей, где жили люди. Шанс встретить кого-либо, кроме дакойтов Фу Манчи, был практически равен нулю.

Сначала мы бежали легко. Нашу судьбу должны были решить вторые полмили. Я знал, что профессиональные убийцы, преследовавшие нас, бежали, как пантеры, и я даже не могу думать об этих желтых фигурах с кривыми блестящими ножами. Мы оба старались не оглядываться назад.

Мы бежали вперед, молча и упрямо.

Затем свистящий шепот Смита предупредил, что нас ожидало.

Должен ли я тоже оглянуться назад? Да. Было невозможно противиться этому желанию.

Я бросил быстрый взгляд назад.

Я никогда в жизни не забуду то, что я увидел. Двое преследовавших нас дакойтов обогнали другого (или других) и были уже в трехстах ярдах от нас.

Они выглядели скорее как страшные животные, чем люди. Они бежали, пригнувшись, странно задрав головы Лунное сияние освещало оскаленные зубы и ножи в форме полумесяца, видные даже на таком расстоянии, даже при беглом взгляде.

— Теперь беги как можно быстрее, — задыхаясь крикнул Смит. — Нужно попытаться вломиться в пустой коттедж. Это — наш единственный шанс.

Я и в молодости не был знаменитым бегуном, хотя не могу ручаться за Смита. Но я уверен, что мы пробежали следующие полмили со скоростью, которая считалась бы неплохой даже для первоклассного спортсмена. Мы ни разу не оглянулись назад. Мы мчались вперед ярд за ярдом. Сердце у меня, казалось, готово было разорваться, мышцы ног страшно болели. И наконец, когда мы увидели пустой коттедж, у меня наступило состояние, когда расстояние в три ярда кажется непреодолимым, как если бы это были три мили. Я споткнулся.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});