Белоснежка и медведь-убийца - Дмитрий Валентинович Агалаков

за водитель?

– Ну, ты даешь, – покачал головой Следопыт. – Впрочем, согласен. Только это надо профессору и академику сказать. Он-то сейчас задаст жару.

– Чего мне надо сказать? – Тот сонно захлопал глазами под толстыми линзами очков. – Чего вы от меня скрываете? Кому задать жару? Предатели…

Но в машине Феофан Феофанович мгновенно заснул и проспал до самой гостиницы «Колос», еще расталкивать пришлось самозваного академика.

– Где так папаша-то нажрался? – спросил шофер, и Юля с Кириллом поняли, что зря таились. А потом академика пришлось тащить. Впрочем, он был маленьким и легким, как балерина. Кирилл справился без труда.

Когда Позолотова доставили в номер и положили на диван, Юля села в кресло.

– Ты помнишь, когда мы заговорили о том, как могут рассориться друзья, Соколовский стал версии выдвигать. Причины такого разрыва.

– Помню, – кивнул Кирилл.

– У меня отличная память, – призналась Юля. – Он ведь так и сказал: рассорились, мол, друзья, всякое бывает. Сокровище могут найти друзья и в глотку друг другу вцепиться. Помнишь, Кирилл?

– Да, и очень хорошо.

– А потом сказал: или, мол, бабу встретят. И тут Лев Семенович осекся. А потом добавил: и втрескаются в нее все втроем…

– И это помню.

Юля кивнула:

– «И вновь готовы задрать друг друга». Это были его слова. Но я увидела, как его это взволновало. Насколько! Даже голос его изменился. Кровь от лица отхлынула. А почему? Он проговорился и сам понял это!

– Шерше ля фам, хочешь сказать? – спросил Следопыт. – Ищите женщину?

– А почему бы и нет? – испытующе посмотрела на него Юля. – Поссорились, бросили охоту.

– Но при чем тут медведь на одной ноге? Который ходит и убивает людей одного за другим? Да еще вот так, появляясь из темноты?

– Понятия не имею, – покачала головой Юля. – А помнишь, я предложила Соколовскому гипнотический сеанс устроить? Предложила открыть его потаенные двери? В его прошлое? Я ведь не просто так это сделала. Хотела увидеть его реакцию.

– Разумеется, помню.

– И после этого он резко закруглил встречу и выставил нас. Потому что испугался Лев Семенович. В состоянии гипноза люди говорят всю правду, даже против воли. Он и расспрашивать ни о чем больше не стал!

– Ты считаешь… – прищурил глаза Кирилл.

– Да, он испугался даже того, что мы можем вот так, по ходу беседы, ввести его в транс и что-то узнать.

– Какая же ты! – многозначительно повторил он.

– Какая?

– Проницательная. И догадливая. Вот мне это даже в голову не пришло. На счет транса. Чтобы его так ловко развести…

– А мне пришло. У них ведь должны быть еще общие друзья той поры? Хоть кто-то? И лучше всего – знакомые женщины. Кому хочется рассказать о многом…

– Резонно.

– А лучше всего те, чьи чувства когда-то были затронуты.

Юля непроизвольно зевнула. Голова работала хоть куда, но коньяк и усталость сделали свое дело.

– Ладно, пора спать, – глядя на девушку, заключил Кирилл. – Утро вечера мудренее.

– Пора, – согласилась Юля. – Спокойной ночи.

Она зашла в свой номер, зажгла свет. В эту ночь Юля решила не раздвигать шторы и не выглядывать калеку-циркачку напротив. Усталость была сильнее – хватило только на короткий душ. Спала она крепко, и сон был только один: ей снился бывший мэр Лещёва – Лев Семенович Соколовский. Они сидели друг против друга в его огромных креслах и говорили о чем-то очень важном. Юля понимала, что Соколовский – это, собственно, не Соколовский, а сундучок, в котором хранилась нужная ей информация. Их разговор длился очень долго. Она пытала его, а он ее. Она – своей настойчивостью, он – своим упорством. Юля подбирали ключи один за другим, но не могла его отпереть. И вдруг поняла, что сундучок запаян. В нем крылось что-то столь важное, что хозяин даже не понадеялся на свой ключ. И более того, он не собирался воспользоваться содержимым сундучка. Никогда! Ключ был давным-давно выброшен, а сундук намертво заварен. Она могла расшибиться об стену, но все оказалось бы тщетно. И когда она поняла, что ей не открыть заветного сундучка, то Соколовский стал беззвучно смеяться. Его пунцовое от алкоголя лицо смотрело на нее, отечные с перепою глаза смеялись. «Убирайся отсюда, девочка, – сказал он, встал и, пошатываясь, направился к лестнице. – А то хуже будет», – добавил Лев Семенович, под которым неприятно скрипнула половица. Юля обернулась – за ее левым плечом неподвижный и словно немой стоял… но кто? Телохранитель и шофер Соколовского – Саша? Или кто-то другой?

Тут она и проснулась…

Глава четвертая

Ключ от сундучка

1

– Бог мой, – разом открыв глаза, прошептала Юля. – Сундучок…

И поморщилась от настойчивого попискивания походного будильника – он был преступно навязчив. Она потянулась, но спросонья сбила его с тумбочки. Дешевый пластмассовый будильник, кажется, разлетелся: шумно покатилась батарейка. Писк мгновенно умолк.

Юля закрыла глаза, откинулась на подушку и повторила:

– Сундучок.

Завтракали в кафе на первом этаже. Феофан Феофанович отек лицом, под глазами набухли мешки; он был угрюм, молчалив и вообще походил на приговоренного к смерти, которого кормят последний раз перед казнью.

– Ну, вчера дали вы жару, – наконец-то решилась на реплику Юля.

– Даже не напоминай, – вяло покачал тот головой.

– Отчего же?

– Оттого же, – глотая манную кашу, ответил Позолотов.

Кирилл не смел попрекнуть учителя. Но Юля могла себе это позволить.

– Как с товарищем Сталиным разговаривали, помните?

– Лично?

– С духом его.

– А-а, – кивнул архивариус. – Ну, с духом его у нас полстраны разговаривает. Тайком. Ждут не дождутся второго пришествия!

Юля не могла отделаться от улыбки. Переглянулась с Кириллом.

– Что на Кремль работаете, помните?

– А кто вам сказал, девочка, что я не работаю на Кремль? – многозначительно спросил Феофан Феофанович и стал очищать вкрутую сваренное яйцо. – Много вы обо мне знаете.

– Ах, вот вы как?

– Ага.

Кирилл тоже улыбался, слушая их.

– Может, вам рюмочку заказать? – поинтересовалась Юля.

– Не похмеляюсь, – бросил Позолотов.

– Уважаю, – многозначительно кивнула Юля.

Первый ее звонок после завтрака был Людмиле Калявиной.

– Людмила, это Юлия Шмелева, вы сейчас можете говорить? – Она понимала, что тревожит эту семью расспросами, но куда было деваться.

– Конечно, Юля Николаевна, – доброжелательно откликнулась та.

– Нам необходимо, чтобы вы кое-что спросили у мамы.

– Сама спрашивать не хочу, я ей трубку передам.

– Давайте так.

И скоро трубку взяла ее строгая мать, натерпевшаяся от своего мужа-охотника.

– Да, Юлия Николаевна? Или мне вас называть по званию?

– Нет-нет, вы можете просто по имени-отчеству. Антонина Дмитриевна, вспомните, пожалуйста, была ли у трех мужчин – вашего бывшего мужа, Соколовского и Матвея Чепалова –