Шахиншаху шах - Андрей Готлибович Шопперт

российского правительства «свободной и открытой торговли для всех купцов подданных Великобритании», об освобождении их от уплаты налогов, а также от постоя солдат. Вот этого пункта Брехт не понял. Какого такого постоя. Разве что английский купец построит дом в Москве, скажем, и к нему на постой наших солдат нельзя ставить. А зачем? И сколько тех домов? Подумать надо!

Кроме того, подданные Его Величества должны быть подсудны только исключительно британским судам. Письма и другие бумаги фактории не подлежат досмотру.

— Андрей Иванович, вот тут написано в писульке, что дипломатические отношения с Англией порваны 14 декабря 1720 года. А что с торговлей и пошлинами?

— А ничего, как торговали, так и продолжили. Ничего не изменилось. Даже увеличилась изрядно торговлишка, — развёл руками Остерман.

— Ты не лыбься, Андрей Иванович. Тут твоя доля в этой бочке дёгтя тоже есть.

— Неправда ваша, Иван Яковлевич, я сделал всё, чтобы при Петре Алексеиче были введены таможенные сборы на все иностранные товары, продаваемые их купцами до семидесяти пяти процентов, а продаваемые нашими купцами снижены до шести процентов.

— Ладно. Молодцы. А сейчас чего хотят англичане? — оказывается и раньше были умные люди. Протекционизм Петр ввёл. Молодец.

— Справедливости хотят, в основном… — опять развёл руками и кисло улыбнулся Остерман.

— Подробнее.

— Вороваты наши купцы. У английских и прочих купцов, что к нам едут слово или договор закон как бы. А наши…

— Не тяни.

— Приезжает к нам купец английский, а с ним берется вести дела приказчик, он наберёт товара в кредит, распродаст его, а когда чужеземный купец приходит к нашему за деньгами, то получает ответ, что я у тебя товары не брал. Вот с того малого, что я за воровство уволил и требуй ответ. А на самом деле все деньги купец себе забрал, а приказчик подставной был. Ещё круче некоторые дела творят. Приезжают откуда-нибудь из Казани наберут товара на большие тысячи в кредит, а потом уезжают к себе в Казань, а то и в Пермь подаются. Как англу деньги свои немалые с него стребовать? Даже мы не знаем, где сейчас тот купец. Так же бывают, что крепостные наберут товара, а потом прячутся за спины хозяев.

Брехт анекдот вспомнил про джентльменов, которым на слово верят, и про Чапаева, оказывается — это не анекдот, это — самая настоящая быль. Только ещё круче и смешней, и в карты играть не надо, просто подошёл к иноземному купцу, взял у него товара на тысячу рублей и не отдал. Всё — ты богатый человек. На небольшую деревеньку денег хватит. Всё врут, выходит календари, что наглы лишку хотели от этого договора.

— Ещё чего требуют? — не стал Остерману Иван Яковлевич рассказывать анекдот про Василия Ивановича.

— Жалуются на плохую сортировку пеньки и льна, часто, мол, даже корни от конопли не отрезаны. Ещё на то, что и по-другому обманывают, не закрывают договор, опять на слово заставив иноземцев поверить, а после в Комерц-коллегию жалобу подают об оплате, требуя повторную оплату за проданный товар. Ещё обманывают наши с длиной свёрнутого холста, и англичане требуют, чтобы печати ставили на обоих концах холста, чтобы при обнаружении обмана можно было предъявить претензию, мол, наши «божатся», что сами англы обрезали.

Ссуки! Что за страна такая⁈

— Что ещё? — сжал губы Брехт и руки в карманы кафтана засунул, а то кулаки чесаться начали.

— Я тут не до конца разобрался, Иван Яковлевич, звучит это так… М… В общем, английских купцов в Зунде датчане часто надолго задерживают, так вот, они просят не указывать на таможне тот товар, что погружен на корабли.

— Хрень какая! Стоп… Может они хотят пошлину датчанам меньше платить? Или просто прятать часть товара… Да не важно. Датчане враги, были, есть и будут. И со своим Зундом обнаглели. Пора наведаться и разрушить Копенгаген, а Данию, как государство, уничтожить. Присоединить к нашему Шлезвигу — Гольдштейну в виде провинции. Ладно, доживём, есть пока поважней дела. Крым нужен с Измаилом. Хороший пункт, нужно пойти наглам на встречу. Что ещё требуют купцы?

— Просят паспорта выдавать им для перемещения по России безостановочные и залог с них не брать.

— Блин! А это что такое? Какой залог? Андрей Иванович, таможенника и представителя Комерц-коллегии ко мне пришли, ну, как к заместителю своему, я им устрою Варфоломеевскую ночь. По твоей хитрой роже вижу, что и это ещё не всё.

— Не всё. Ваше Высочество, есть пункт в договоре вообще обидный для России. Нередко наши люди сдают купцам английским дома на месяц скажем, а через неделю приходят за дополнительной платой или выселяют.

— А кому жалобы подают?

— В Коммерц-коллегию или в ратушу. Не всё ещё, просят английские купцы из-за этого разрешить им дома строить…

— Стой. Не разрешили-то почему? Не зря Пётр Алексеич всех палкой бил чиновников. Воры и дураки одни. Председателя Комерц-коллегии имущества лишить и всю семью отправить в Кяхту дороги строить, лишив дворянства. Кто там у нас?

— Коммерц-коллегия разделена была на три экспедиции: в первой сосредоточивались дела по коммерции, во второй — по горному делу, в третьей — по фабрикам и мануфактурам.

— А общее руководство?

— Степан Лукич Вельяминов — тайный советник…

— Это он в Малороссии погорел на взятках?

— Он.

— Хрена се. Там его поймали и… повысили. Андрей Иванович, я в министерство Торговли не лез. На тебя понадеялся. И что? Воровство, обман и жалобы. Министра вместе с Вельяминовым в Кяхту. Кто у нас министр торговли?

— Там у нас Шафиров… Недавно… Три месяца.

— Шафиров? Его Меньшиков во взятках и разворовывании денег почтового ведомства обвинил, я же говорил, что сомневаюсь в правильности сей кандидатуры, а ты меня заверил, что он всё осознал и лучше него нет никого? Андрей Иванович… Я сомневаюсь, а правильно ли тебе доверил рулить страной. Одни казнокрады и мздоимцы. Ничего, до весны я тут побуду и порядок наведу. За каждого казнокрада на должности, тобой поставленного, получишь на площади у ратуши десять плетей, если я их выцеплю, если ты, то сто золотых червонцев премии в случае бесспорных доказательств, начинай борьбу за чистоту рядов партии. Да, скажешься больным, засекут на площади до смерти. Заболеешь на самом деле, тоже засекут. Так что — не болей. Это мой тебе совет.

— Не все требования, Иван Яковлевич, —