Особенности обучения диких котов (СИ) - Кальк Салма

Дальше как-то быстро приговорили, что главным по празднику назначается Рене Кариньян – кто бы сомневался, конечно. Ему в помощники придали первый курс – особо выделив Леона, как породителя гениальной идеи, и братьев де Риньи, как порождателей всего хаоса, который творился в Академии в нынешнем учебном году. Рене оглядел их и радостно потёр руки. Кажется, их отдали в рабство, просто они пока этого не поняли.

- Ничего, не переживай, прорвёмся. Я тоже не всегда умел выходить перед толпой людей, будто так и надо, - сказал Рене, когда профессор всех отпустил.

Близнецы де Риньи пытались уговорить доску вернуться на место, доска не слушалась.

- Ступайте-ка к завхозу, - сказал им Рене. – Просите у него шуруповёрт. И что-нибудь ещё.

- Может, мы как-нибудь так? – вздохнул Анатоль.

Завхоз господин Гастон был гениальным магом-прикладником, его слушались любые инструменты и вообще любые предметы. Мало кого он так не любил, как студентов, испортивших академическое имущество.

- Так уже не вышло, - усмехнулся Рене.

- Мы сейчас, - Анатоль кивнул брату, вместе они подняли доску, приложили её к тем шурупам, на которых она висела, дальше они хором что-то нашептали…

Доска повисла. Оба де Риньи переглянулись и дали дёру, едва успев подхватить рюкзаки.

- Ну, хоть так, - кивнул Рене.

Они с Леоном вышли, затворили за собой дверь, отошли на пять шагов… и услышали грохот за спиной.

- Завтра у вас первая пара в этой аудитории? – спросил Рене.

- Точно, практика по специальности. Виды посмертных сущностей. Нежить, нечисть, просто души и что там ещё. У профессора.

- Вот профессор и покажет двум этим обалдуям нечисть и что там ещё, - кивнул Рене со знанием дела.

Леон мысленно с ним согласился – потому что профессор крут и раздолбайства так не оставляет.

- Так, на твоих коллег надежды никакой, поэтому давай-ка ты завтра сам спроси ваших с других факультетов, кто там что умеет и кто нам может сыграть и спеть, хорошо?

Наверное, это было хорошо. Но Леон совершенно не представлял, как это – выйти перед всеми и что-то говорить.

- Завтра у них моя пара, я готова выделить пять минут, - сказала поджидавшая их госпожа Жийона.

Ну всё, взяли в оборот, думал Леон. Думал весь вечер и часть ночи, и всё утро тоже.

Первая пара по практике прошла ожидаемо – профессор взял обоих близнецов за уши и сходил с ними тенями до господина Гастона. Вернулся один и предложил перейти в соседнюю аудиторию, где доска находилась на положенном ей месте и никуда не проваливалась. Близнецы же появились только к середине пары – и до её конца смотрели угрюмо, не кидались ни в кого жёваной бумагой, не насылали заклятие пепла на листы с записями теории и вообще молчали, что для них было невиданно.

Правда, уже на перемене Анатоль запустил в Ансельма рюкзаком, тот ответил, попал по чёрному, как уголёк, Адриану Коссе, тот не остался в долгу… в общем, Леон быстро сбежал тенями, пока его тоже не втянули. И вынырнул как раз перед большой лекционной аудиторией, где у первого курса должна была быть анатомия.

Госпожа Жийона дождалась, пока все утихнут, и строго сказала:

- Господа, у нашего факультета для вас есть объявление, и господин Шеню сейчас его сделает.

Что, вот так, сразу, что ли? Леон вздохнул тихонечко и вышел вперёд, и встал рядом с кафедрой. В конце концов, госпожа Жийона не боится выйти перед всем первым курсом и читать им лекцию. Она, конечно, очень хорошо знает этот материал, но Леон вроде тоже знает всё то, что ему нужно сейчас сказать. Он представил, что он… не профессор Саваж, конечно, куда ему, но – тот ведь тоже когда-то был первокурсником?

- Коллеги, - начал он, понял, что на него смотрят примерно все, сглотнул и продолжил. – В День Всех Святых состоится бал, его проводит факультет некромантии. Приглашены все. Самым отважным предлагается подготовиться и поучаствовать в конкурсе по истории магии, о правилах и условиях мы сообщим дополнительно и очень скоро. И ещё нам нужны музыканты, готовые выступить на балу. Если у нас есть такие, нужно сообщить о себе Рене Кариньяну. Или можно, наверное, мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- А что за конкурс?

- А сильно страшно будет?

- А призы будут?

- А пиво будет, или своё нести?

- А до скольки гуляем? До рассвета, как в прошлый раз?

- Все вопросы – после пары. Господин Шеню будет готов ответить, так ведь? – госпожа Жийона только рот открыла, а все уже замолкли.

Так. Он согласно кивнул, улыбнулся госпоже Жийоне и быстро сбежал на своё место. Бал балом, а лекцию слушать тоже нужно.

Но кажется, он справился.

Тут же телефон принялся жужжать – его спрашивали про всякие детали, которых он пока даже и не знал. «Мы с братом можем играть и петь» - это Клодетт де ла Мотт, очень хорошо. «Какая музыка вам нужна?» - это Жанно Саваж. «Что там за конкурс, танцевать можно?» - это Роберта с прикладного.

Леон оглядел аудиторию, нашёл Роберту взглядом и улыбнулся ей. Роберта красавица, совершенно недосягаемая красавица, и если она будет танцевать – что ж лучше-то?

«Думаю, можно» - написал он ей в ответ.

25. Девушки с боевого факультета

Надо же, думала Клодетт, одного таланта-то, выходит, и недостаточно.

Новенькая Мизуки была невероятно талантлива, её исходные способности были намного обширнее и разнообразнее, чем у самой Клодетт. Но какие странные люди учили эту самую Мизуки пользоваться своими силами? Вернее, не пользоваться. Потому что она рассказывала удивительное.

У них там, на далёком-далёком Востоке, предполагалось, что мужчина должен владеть своей силой по максимуму. А женщина – главным образом, чтобы не навредить, и передать детям. И вся сила отчётливо делилась на мужскую и женскую. Женщинам было положено знать воду и землю, и может быть немного воздух, и бытовую магию. Ментальная – тоже да, нужно же как-то увещевать детей и договариваться с мужем. И совершенно противопоказан огонь, атака и защита – то, чего этой самой Мизуки отсыпали свыше с горкой. По замыслу родителя, она должна была научиться выращивать цветы и другие растения для домашнего сада, содержать дом в гармонии, красиво двигаться, скромно себя вести, знать несколько иностранных языков – потому что мужем её должен был стать владелец большого международного бизнеса, отцовский партнёр. И хорошо ориентироваться в базовых вопросах экономики и политики – не для того, чтобы заниматься всем этим, боже упаси, как говорится, но – принять любых гостей, поддержать любой разговор и вообще осуществлять представительские функции. Клодетт очень изумилась, когда с нескольких попыток добыла из новой однокурсницы эту историю, но подумала – чего только на свете не бывает.

Она в ответ рассказала, что мама до сих пор переживает её самоопределение, потому что видела обоих детей целителями, а получился только один.

- А что сказал твой отец? – заинтересовалась Мизуки.

- А мой отец сам сын боевого мага и целительницы. Дедушка-то окончил боевой факультет, между прочим. Остальную стихийную магию уже потом добирал. А бабушка у нас – крутой целитель. И родители оба крутые целители. И все, кроме мамы, пережили, что я на боевом.

- Но это очень сложно для женщины – на боевом.

- Есть особенности, но – ничего смертельного. Посмотри на госпожу декана – отлично себя чувствует. А бабушка рассказывала, что давным-давно она получила магическую травму, и выжила вообще чудом. Или на госпожу Монтенеро – тоже всё хорошо. У госпожи декана, если что, крутой муж, дети и внуки, ты сама их видела. И у госпожи Монтенеро – муж и сын. Так что все вопросы имеют решение, я думаю.

- Госпожа декан – она, наверное, какая-то особенная. И её дочь – тоже, - тихо проговорила Мизуки, и добавила: – У меня был жених, я ему больше не гожусь.

- Подумаешь! Это он тебе не годится, вот! Ну сама посмотри – куда тебе сейчас замуж? Тебе нужно сначала стать магом! Дедушка рассказывал, что раньше ученикам магических школ можно было жениться и выходить замуж только после выпуска, и я считаю, это правильно. Сначала стань тем, кто ты есть, а потом уже думай, что с этим делать.