Друзья, любимые и одна большая ужасная вещь. Автобиография Мэттью Перри - Перри Мэттью

На следующее утро я обнаружил на автоответчике телефона следующее сообщение:

«Мэттью, это Брюс Уиллис. Перезвони мне, или я сожгу твой дом и переломаю тебе руки и ноги, и ты останешься на всю оставшуюся жизнь с обрубками вместо рук и ног».

Щелчок, короткие гудки.

И тут я подумал, что вот на этот звонок мне, скорее всего, нужно будет ответить.

Через несколько дней мы встретились в Ago, еще одном модном итальянском ресторане в Голливуде, в приватном зале в глубине заведения — том самом зале, который навсегда зарезервирован для людей со статусом мистера Уиллиса. Я снова приехал на своем Porsche, потратил немало времени на то, чтобы припарковаться, но наконец отдал ключи парковщику.

В этот вечер я не опоздал ни на минуту.

Брюс Уиллис не разочаровал — он просто сошел со списка топ селебрити. Он не просто занял весь VIP-зал — казалось, он сам был этим залом. На самом деле, я понял, что передо мной настоящая кинозвезда, когда он первым делом начал учить бармена, как нужно правильно смешивать водку с тоником.

— Три секунды лей, — указывал он окаменевшему бармену.

Брюсу было тогда сорок четыре года, он был холост (на момент моего знакомства с ним он уже расстался с Деми Мур) — и он знал точный рецепт идеального напитка. Брюс становился душой любой компании; само его присутствие где бы то ни было придавало окружающим заряд бодрости. Через некоторое время в наш приватный зал заглянул Джо Пеши, которого Джонатан Линн снял в фильме «Мой кузен Винни», а также несколько его спутниц — весьма привлекательных женщин. Брюс смеялся над всеми моими дурацкими шутками. Казалось, ему понравился молодой забавный парень, который отдает ему дань уважения и вместе с тем продолжает пить (если бы он только знал…). Я был в восторге оттого, что нахожусь рядом с ним, потому что он знал, как нужно проживать жизнь.

Ужин опять остался нетронутым, а два новых лучших друга отправились в массивный дом Уиллиса на Малхолланд-драйв — видимо, Брюсу тоже нравился вид, который открывался оттуда. Вечер закончился тем, что Брюс Уиллис и Мэттью Перри, не выпуская из рук бокалы, точными ударами забрасывали мячики для гольфа в открывавшуюся внизу долину Сан-Фернандо…

«Эти мячи куда-нибудь да упадут», — подумал я, прежде чем смог представить себе ущерб, который может нанести прицельный удар железной «пятеркой», или хотя бы осознать метафоричность того, что мы делали. А потом я вообще перестал думать и потянулся за следующим бокалом.

— Добро пожаловать к профи, — в какой-то момент сказал Брюс, имея в виду, как я полагаю, жизнь кинозвезды, а не мое умение играть в гольф. У нас прямо на глазах завязывалась дружба; мы вместе выпивали, смеялись и хвалили друг друга за удары.

В конце концов, как это всегда бывает, взошло солнце, и мы распрощались. Помню, когда я ехал домой, то подумал: «Посмотри на этого парня — вот он, способ стать счастливым». Казалось, Брюса ничего не беспокоило; никто не мог сказать ему «нет». Это действительно была высшая лига!

В тот же день в обед Брюс позвонил, чтобы пригласить меня к себе домой на просмотр его следующего фильма. Но я так страдал от похмелья, что и думать не мог о том, чтобы куда-то идти. Я извинился и спросил его, как называется фильм, чтобы посмотреть его позже.

«Шестое чувство», — сказал он.

* * *

Итак, я получил роль в фильме «Девять ярдов» и подружился с самой известной кинозвездой на планете. Но даже я понимал, что для того, чтобы успешно сняться в этом фильме, я слишком много пью. Мне потребуются радикальные меры. Наверное, некоторые актеры могли отлично развлекаться и при этом приходить и выполнять свою работу. Но они не были наркоманами, как я.

Если я хочу не теряться на вечеринках и пить с Брюсом, а не возвращаться в свой гостиничный номер и продолжать пить, то мне нужно было что-то еще, чтобы успокоиться и быть уверенным в том, что на следующий день я смогу добраться до места съемок.

Я позвонил одному другу (я использую этот термин в широком смысле слова), который, как мне было известно, продавал ксанакс.

— Сколько надо? — спросил этот тип.

— Давай сотню, — сказал я.

Когда таблетки прибыли, я сел на кровать, чтобы их пересчитать. Так, значит, я могу выпить с Брюсом и с остальными, но затем, когда я наконец останусь один, то смогу выпить одну из этих таблеток и пойти спать. Да, у меня созрел свой план, но я проигнорировал тот факт, что это была совершенно смертельная комбинация.

Мы (конечно мы) прилетели в Монреаль для съемок фильма «Девять ярдов» на самолете Брюса. Там мы почувствовали себя как герои-завоеватели, готовые взять город штурмом. Блудный канадский сын вернулся на родину, готовый ко всему.

Мы разместились в отеле Intercontinental. У меня был обычный номер; Брюс же занял весь верхний этаж, который тут же без всякой видимой на то причины переименовал в Club Z. Через несколько часов пребывания в отеле он также распорядился установить у себя вращающийся шар, покрытый кусочками зеркала, как на дискотеках.

Ресторан Globe стал нашим вторым домом. Деньги и напитки текли рекой, а все официантки выглядели сногсшибательно…

Несколько месяцев назад я начал встречаться с женщиной по имени Рене. Я познакомился с ней в ресторане Red в Лос-Анджелесе. Мы ужинали там с первым помощником режиссера «Друзей», моим приятелем Беном Вайсом. К нам подошла наша официантка и… неожиданно села рядом с нами и начала со мной болтать. Ее поведение мне показалось необычным. Когда девушка приняла наш заказ и отошла, я сказал Бену:

— Скорее всего, ее зовут Саманта.

— Не-а, — сказал он, — ее точно зовут Дженнифер.

Когда она вернулась с нашим заказом, я сказал:

— Мы тут поспорили, делаем ставки на твое имя. Я ставлю на Саманту, а мой друг думает, что тебя зовут Дженнифер.

— О нет, — сказала она, — я Рене!

И как-то так получилось, что спустя несколько пьяных вечеринок мы стали жить вместе.

Хочется отметить, что Рене заменила мне ту, которая разбила мое сердце в более раннем фильме, и в то время, когда она уже находилась в безвыходном положении. Когда я приехал в Монреаль, мы в основном были в контрах, но в любом случае — и я не горжусь этим — на том этапе своей жизни я запросто мог бы подсесть на «коричневый сахар». Причем на канадский «коричневый сахар».

* * *

Сама роль далась мне легко. Все, что мне нужно было делать, — это изображать страх перед Брюсом (что было просто) и влюбленность в Наташу Хенстридж (что было еще проще). Режиссер Джонатан, которого я по какой-то неизвестной мне причине стал называть Сэмми, работал в том стиле, который я очень люблю, — стиле очень творческом. Всегда выбиралась лучшая шутка, кто бы ее ни придумал, — так, как мы это делали в «Друзьях».

Среди тех, кто снимался в фильме, была актриса Аманда Пит. Она была смешливой, умной и очень привлекательной женщиной, и, хотя у нее был парень, она не возражала против флирта и в мгновение ока замутила и с Брюсом, и со мной. Дело дошло до того, что однажды Брюс накричал на нее: «Да выбери ты кого-то одного!»

По ночам под диско-шаром Брюса в Club Z бушевали вечеринки, но каким-то образом все умудрялись в шесть утра являться на работу. Я говорю «каким-то образом», потому что знаю лишь то, как это делал я: эти сотни таблеток ксанакса оказывали на меня совершенно волшебное воздействие, хотя в сочетании с пьянством после их приема моя голова больше всего действительно напоминала баскетбольный мяч компании Spalding. Между тем мистер Уиллис из топового списка Голливуда каждое утро выглядел свежим как огурчик…

Каждый день я начинал с борьбы с убийственным похмельем, но тогда я еще был достаточно молод и потому быстро приходил в себя, для того чтобы «озираться по сторонам» (так телевизионщики и киношники говорят о работе, намеченной на день). Мы… Говоря «мы», я имею в виду себя, Джонатана Линна, Брюса Уиллиса и уморительного Кевина Поллака, который играл Янни Гоголака, еще одного босса мафии. Наши разговоры напоминали болтовню в комнате сценаристов: мы обсуждали, что может сделать фильм еще более смешным, что может происходить в этой сцене, а что — в той… Мне стоило больших усилий добавить в фильм элементы буффонады. Я бился об окна, врезался в двери, а в какой-то момент сделал дубль, в котором я вижу преступника, затем поворачиваюсь, на кого-то натыкаюсь, меня отбрасывает назад, я врезаюсь в лампу, поднимаю лампу и пытаюсь защититься ею от злодея. Все пошло по моей задумке и отлично сработало.