Прогноз погоды для двоих - Рейчел Линн Соломон

все. – Я обвожу комнату рукой.

После того как мы навели порядок на столе, меня одолела сонливость, и Рассел повез меня домой, заявив, что работа подождет. «Все равно не смогу сосредоточиться», – сказал он со смехом, от которого по всему телу пробежали мурашки. На этой неделе у него живет Элоди, так что мы не пересечемся до следующих выходных. Тем не менее мы постоянно переписываемся, и в ближайший же общий выходной я устрою Расселу первое за пять лет свидание.

– Я не собиралась об этом спрашивать прямо сейчас, – замечает Джоанна.

– Наверняка рано или поздно вопрос все равно возникнет.

Мы уже обсуждали это, когда я была в отношениях с Гаррисоном: почему я не могу рассказать ему об антидепрессантах и регулярных визитах к психологу. Джоанна тогда спросила: «Тебе не кажется, что ты скрываешь от него часть себя? Он ведь тебя любит, Ари. Возможно, он способен на большее понимание, чем ты думаешь. Может быть, он даже тебя поддержит». А я тогда ответила, что боюсь его потерять.

С Расселом я очень открыта, и все же он знает лишь небольшую часть моей истории. Хочется верить, что с ним будет иначе, чем с Гаррисоном, однако пока я не уверена, что стоит рисковать. Неизвестно, как он отреагирует, предъяви я ему все фрагменты своей разломанной психики, и эта неизвестность заставляет меня держать свои скелеты в шкафу.

– Поговорим лучше о чем-нибудь другом. Например о моей матери.

Джоанна так высоко поднимает брови, что они исчезают под челкой.

– Ты добровольно заводишь разговор о матери?! Вот это неожиданность!

Она права – я говорю о матери редко. Даже с Джоанной, перед которой мне не нужно притворяться вечно жизнерадостной, всегда нервничаю, когда мы обсуждаем мать.

– На прошлой неделе мы с ней виделись. Через пару дней ее выпишут.

– Как прошла встреча?

– Неплохо… Ей вроде стало лучше – во всяком случае, насколько я могу судить.

– Ты уже думала, какими хочешь видеть ваши отношения? Понимаю, что она твоя мать, но ты имеешь полное право принять решение в своих интересах.

Я обдумываю вопрос.

– Хочу поддерживать с ней близкие отношения, насколько это возможно. Понятно, что все будет совсем не так, как в моих юношеских фантазиях, однако я готова и хочу познакомиться с этой новой версией матери.

Произнеся это, я с удивлением осознаю, что и правда хочу.

– Ты ведь понимаешь, что она не исцелится в одночасье? Это потребует длительной психотерапии и приема антидепрессантов.

Наверное, Джоанна намекает на то, как после нашего третьего сеанса я в шутку заявила: «Ну все, я исцелилась!» Она тогда с улыбкой покачала головой. Один из моих предыдущих психологов не понимал шуток, и я была рада, что Джоанна может посмеяться вместе со мной.

– К тому же она может оказаться не совсем такой, какой ты ожидаешь.

– Я понимаю… И все равно хочу с ней видеться. Хочу попробовать.

Джоанна делает глоток чая и медленно кивает.

– Поговорим о том, как реагировать на ее возможные слова?

– Хорошо, – негромко соглашаюсь я, и мы посвящаем этому остаток сеанса.

* * *

В воскресенье я обедаю с Алексом и Хавьером в дорогом заведении, откуда Хавьер пытается переманить шеф-повара.

– Умопомрачительное кимчи с мясом! Представь, как здорово было бы отхватить такого повара!

Хавьер держит ресторан кубинской фьюжн-кухни «Ханиби Лаундж». Ресторан регулярно получает восторженные отзывы, однако Хавьеру этого мало – он мечтает получить звезду «Мишлен».

– А это не аморально – переманивать чужого шеф-повара? – интересуюсь я, разламывая вилкой стопку панкейков. Впрочем, блюда здесь правда восхитительные, да и мне ли говорить об аморальности…

– В ресторанном бизнесе это сплошь и рядом! Особенно когда владелец не уделяет звездному шефу должного внимания. А Ширли Пак, которую я пытаюсь переманить, внимания явно не хватает, если судить по аморальному разговору, который мы с ней вели на прошлой неделе за бокальчиком вина.

– Пожалуй, на телевидении тоже так бывает. – Подняв голову к потолку, обращаюсь к мирозданию: – Имейте в виду, я всегда готова перейти в шоу «Сегодня»!

– Не волнуйся, я отправил им фото твоего рекламного щита, – сообщает Алекс, уже порозовевший от просекко и коктейля «Мимоза». – Черт, как же странно без детей! Слишком тихо. Почему никто не вопит?

Хавьер пихает его локтем.

– Тишина – тоже хорошая штука!

Сейчас самое время рассказать брату и Хавьеру о Расселе, однако после встречи с Джоанной у меня осталось не так много ресурсов для откровенности.

За соседними столиками компании провозглашают тосты, весело смеются и таскают еду друг у друга с тарелок. В последнее время я часто размышляю о друзьях, которых потеряла после расставания с Гаррисоном. Конечно, это в первую очередь его друзья, однако даже не помню, когда у меня были свои. В колледже близко общалась с парой однокурсников, но после выпуска мы разъехались по разным городам. Были приятели в Якиме, в том числе главный метеоролог, чьей основной целью было продержаться на посту до самой пенсии, чтобы считаться лицом метеорологии в Якиме. У меня другие идеалы, однако его мечту я уважала.

Вернувшись в Сиэтл, я снова обрела Алекса и очень надеюсь, что когда-нибудь смогу подружиться с Торренс. Общаюсь и с метеорологами с других станций – мы можем поболтать, когда встречаемся на отраслевых мероприятиях, но дальше разговоров о том, что неплохо как-нибудь вместе выпить кофе, дело не заходит.

Я направляюсь в туалет, уже предвкушая, как буду расстегивать джинсы одной рукой, как вдруг вижу за столиком для двоих знакомый силуэт. Уже готова поздороваться, но тут замечаю, с кем Торренс сидит, и, потрясенная увиденным, стремительно удаляюсь в туалет, а отдышавшись, медленно иду обратно, чтобы проверить, не обманывают ли меня глаза.

Торренс Ливни сидит за столиком отнюдь не с Сетом!

На нетвердых ногах я возвращаюсь за наш стол. Видно оттуда хуже, зато так безопаснее. Торренс и ее спутник одеты неформально. На ней свитер, который наверняка стоит дороже, чем месячная аренда моей квартиры, а губы накрашены неизменной помадой. Мужчина примерно одного возраста с Торренс или чуть моложе, шатен, с замысловатой укладкой и серебряной серьгой в ухе. Конечно, он может быть ее родственником, только почему тогда она к нему так наклоняется и смеется совершенно как на свидании?..

– У тебя все нормально? – интересуется Хавьер. – Выглядишь ошарашенной.

– Да ничего… – отвечаю я и, закашлявшись, проливаю воду на рубашку.

У Ливни ведь так хорошо все шло – не выдумала же я!.. Им явно было приятно проводить время вместе – тот разговор у камина на отдыхе, отсутствие пассивно-агрессивных объявлений,