Галактики, как песчинки - Олег Авраменко

– Нам известно, что вы не те, за кого себя выдаёте, – между тем продолжал Павел. – Ты, Рейчел, не с Аррана, а ты, Эстер, не с Земли Вершинина. Вы агенты свободного человечества. И не только вы двое – мы знаем и о других ваших товарищах.

Уже окончательно добивая меня, цесаревич назвал остальных членов нашей разведгруппы. Назвал по здешним, вымышленным именам, но назвал всех без исключения, в том числе и Валько. А на десерт он предположил, что я являюсь командиром отряда, поскольку другие ребята были внедрены либо в семьи местных подпольщиков, либо в интернаты, а я единственная, кто легализовался на Новороссии вместе со взрослыми агентами.

– Вероятнее всего, – подытожил Павел, – операцией руководит твой вроде-как-отец. А твоя вроде-как-мать ему помогает.

Он ошибся только в одном – назвав моего отца «вроде-как-отцом». Во всём же остальном попадание было стопроцентным.

Немного опомнившись от потрясения и взвесив все «за» и «против», я решила, что терять больше нечего. Всё и так уже потеряно, наша миссия потерпела фиаско и дальнейшее притворство бессмысленно. Поскольку нашей жизни или свободе пока ничто не угрожало, я не стала произносить кодовую фразу для активизации миниатюрного передатчика, встроенного в мою правую серьгу. В нештатных ситуациях мы имели право действовать по своему усмотрению, а сейчас как раз возникла эта самая нештатная ситуация. При данных обстоятельствах откровенность была лучшей из возможных линий поведения. Поэтому я напрямик сказала:

– Меня зовут Рашель Леблан, я мичман Военно-Космических Сил Земной Конфедерации.

После этого и Эстер ничего не оставалось делать, кроме как представиться.

Павел выбросил наполовину скуренную сигарету и удовлетворённо кивнул:

– Это уже лучше. Теперь мы можем поговорить начистоту.

– И первый вопрос, – подхватила я, – как вы нас вычислили?

– Насчёт этого могу вас успокоить: лично вашей вины здесь нет. Вы были разоблачены ещё в процессе внедрения информации о вас в планетарную сеть. Это заслуга Вейдера. Вы ведь уже слышали о нём?

– Да, слышали.

– Он-то и постарался. Мы уже давно ждали чего-то подобного.

– Что к вам подошлют агентов-сверстников? – на всякий случай уточнила я.

– Совершенно верно. Так что мы были начеку.

Я растерянно тряхнула головой.

– Но тогда… тогда я ничего не понимаю. Раз вы знали, кто мы, то почему просто не проигнорировали нас?

– Поначалу мы так и собирались поступить. Однако позже поняли, что это будет ошибкой. Если мы не пойдём с вами на контакт, то ваше руководство предпримет другие меры, возможно, самые радикальные. Поэтому мы решили принять вашу игру и позволить вам проникнуть в нашу организацию.

Я вспомнила, как вчера «обрабатывала» Олега Рахманова, и мне стало стыдно. Ведь я, дурочка, страшно гордилась тем, что так ловко подцепила его на крючок, а на деле оказывается, что он просто игрался со мной…

– Так Олег с самого начала знал, кто я?

– Нет, он как раз не знал. И до сих пор не знает. Правда о вас известна только мне, Ане, Вейдеру и ещё нескольким нашим товарищам. Что же касается Олега, то мы не стали вводить его в курс дела. Аня лишь посоветовала ему заняться тобой – мол, Вейдер кое-что разузнал о тебе интересное, и было бы неплохо привлечь тебя на нашу сторону. – Павел слегка улыбнулся. – Так что не переживай, Рашель. Олег тебя не дурачил, вчера он сам был в панике из-за того, как легко ты его раскусила.

Его слова немного утешили меня. Не так чтобы очень, но всё же…

– Зато Аня меня дурачила, – мрачно заметила Эстер. – А я ничего не заподозрила.

– Ну, вы с ней друг друга стоите. Одного поля ягоды. Аня говорит, что если бы она не знала, что ты «подсадная утка», то без колебаний поверила бы твоей легенде.

– Погоди, Павел! – собравшись с мыслями, произнесла я. – Всё это… очень и очень странно. Вы разоблачили нас и решили поиграть с нами, допустив в свою организацию. Здесь всё понятно, всё логично. Но зачем ты рассказываешь об этом? Ты же портишь всю вашу игру.

– Затем я и рассказываю, чтобы её испортить. Это не моя игра, это игра Вейдера и компании. Их план с самого начала мне не нравился, он слишком рискованный и может привести к прямо противоположным результатам, чем они рассчитывают. Однако я видел, что их не переубедишь, поэтому решил втайне от них сыграть по-своему.

– А они ни о чём не догадаются? – спросила Эстер. – Я заметила, что Аня была недовольна, когда ты захотел поговорить с нами с глазу на глаз. Она может заподозрить неладное.

– Не заподозрит. Аня лишь изображала недовольство, а на самом деле наша доверительная беседа была спланирована наперёд. Её цель – предстать перед вами этаким добродушным романтиком-демократом, мечтающим об установлении конституционной монархии, но не способным на какие-либо решительные действия, вроде государственного переворота. А в дальнейшем вас должны постепенно убедить, что и вся наша организация, несмотря на тщательную конспирацию, не представляет собой серьёзной силы.

Я покачала головой:

– Наши в это не поверили бы.

– Да, – произнёс цесаревич. – Я тоже так думаю.

– Поэтому ты решил открыть нам свои карты? Хочешь вступить в контакт с нашим руководством?

Павел ответил не сразу. Некоторое время он смотрел куда-то в пространство поверх наших голов, а на лице его застыло угрюмое выражение.

– Я хочу свободы для своей страны. Свободы от любого гнёта, внешнего и внутреннего. Я хочу, чтобы мой народ жил достойно, как и всё остальное человечество, не боясь ни мохнатых ублюдков оттуда, – Павел ткнул незажжённой сигаретой в темнеющее небо, – ни здешних подонков из окружения моего отца и дяди. Когда ваши войска потерпели в нашей системе поражение, мне ещё не было четырнадцати лет. Для меня это стало трагедией. Я так верил, так надеялся, что мы наконец получим свободу, но… вы ушли, вы бросили нас. Нет, я не виню вас в этом, я понимаю, что вы сделали всё возможное. Виноват народ Новороссии, который не поднял всеобщего восстания и не ударил по чужакам с тыла; виноват мой отец, который оказался бесхребетным слизняком и призвал людей к бездействию. Сейчас много говорят, что он сделал это под угрозой расправы, чуть ли не под дулом пистолета… Глупости! Никто ему не угрожал, он просто испугался. Перетрусил, смалодушничал… как и весь наш народ.

Цесаревич нервно раскурил сигарету, сделал слишком глубокую затяжку и закашлялся.

– Да уж, народ, – снова заговорил он. – Хорош народ, который не смеет выступить против врага без государева соизволения. Мы опозорились перед всем человечеством, мы по уши вляпались в де… в грязь. Теперь нам придётся долго от неё отмываться. – Павел махнул рукой. – Впрочем, это уже сантименты. После тех событий я понял, что в нашей стране нужно всё менять – сверху донизу, иначе мы никогда не освободимся. А если и обретём наконец свободу, то получим её в качестве подачки, что будет ещё унизительнее. В общем, я начал искать связь с вашими агентами. Это оказалось трудным делом, я потратил более семи месяцев, но в конце концов вышел на одного человека, который устроил мне встречу с представителем галлийской разведки.

– Нам известно об этом, – сказала я. – Тогда наше руководство сочло твоё предложение неприемлемым.

– Если называть вещи своими именами, то от меня попросту отмахнулись. Они решили, что я властолюбивый мальчишка, которому не терпится завладеть отцовской короной. А мне не удалось убедить их в своей искренности. Тем всё и закончилось. Ваши быстренько произвели перетасовку агентов – что называется, обрубили концы и попрятали их в воду – и у меня больше не было возможности связаться с вами.

Несколько секунд Павел молчал. Но на сей раз он смотрел не куда-то вдаль, а на Эстер. Смотрел, как будто любуясь ею. А может, и в самом деле любовался. Порой даже я, девушка, ловила себя на том, что не могу отвести от неё глаз. Но при всём том я никогда не испытывала к ней зависти. Она была слишком красива, чтобы завидовать ей. С такой внешностью у неё ой как непросто сложится карьера. Всегда найдётся немало циников, которые будут истолковывать любое её продвижение по службе как результат неуставных взаимоотношений с начальством…

– Следующие несколько месяцев, – продолжил Павел, – были самыми кошмарными в моей жизни. Я чувствовал себя никому не нужным, всеми отвергнутым. А позже я познакомился с Олегом и его группой. В их лице я нашёл своих единомышленников, они полностью разделяли мои взгляды и убеждения. Некоторых из них вы видели сегодня на пикнике. Это замечательные ребята… но они всего лишь замечательные ребята, не более того. В основном они предавались мечтам – о свободе от чужаков, о правовом государстве, о космических полётах – и я мечтал вместе с ними. Просто мечтал, и всё. Но два года назад появился Вейдер со своей командой – Аней Кореевой, Сашей Киселёвым, Юрой Ворушинским, Борей Компактовым… ну, и с остальными. Уж они-то были далеко не мечтателями, они сразу развернули такую бурную деятельность, что подчас мне страшно становилось. Наша организация росла как на дрожжах, вы даже не представляете её истинных масштабов… Я, кстати, тоже не совсем представляю, и мне это очень не нравится. У меня сильное подозрение, что они многое скрывают, что мне известно лишь о верхушке айсберга, а бо́льшая часть созданной ими подпольной сети держится в строжайшем секрете. Меня это злит и пугает. Поначалу я опасался, что Тайная Служба либо альвийская контрразведка легко разоблачат нас, но время шло и ничего не случалось. Вейдер гениально всё устроил… И, думаю, не только он один. Похоже, у него есть помощники, о которых я ничего не знаю. Я вообще удивляюсь, как вам удалось хоть что-то проведать о нашей организации.