Замок - Фрэнсис Вилсон

- Да, - ответил он и замолчал, будто загипнотизированный открывшимся перед ним зрелищем.

- Ну! - грозно потребовал Кэмпфер.

Магда понимала, насколько трудно ему, должно быть, терпеть свою зависимость от еврея, который к тому же заставляет еще ждать. И поэтому она особенно боялась, что отец может по неосторожности чем-нибудь спровоцировать его.

- Здесь написано: "Чужеземцы, оставьте мой дом!" Это повелительное наклонение. - Голос отца звучал вроде бы ровно, но Магда видела: что-то в этих словах его сильно встревожило.

Кэмпфер машинально схватился за кобуру.

- Ага! Значит, все-таки это политические убийства!

- Возможно. Но предупреждение или, я бы сказал, требование, написано на старославянском языке, а это мертвый язык. Такой же, как, например, латынь. И форма букв именно такова, какую использовали лишь в глубокой древности. Это я знаю точно. Я видел много старинных рукописей.

Теперь, когда профессор назвал язык, Магде удалось сосредоточиться на содержании слов. И она поняла, что так встревожило отца.

- Ваш убийца, господа, - продолжал он, - или ученый, специалист по древним языкам, или он был заморожен по крайней мере лет на пятьсот.

Глава четырнадцатая

- Мне кажется, мы понапрасну теряем время, - с раздражением сказал Кэмпфер, глубоко затягиваясь сигаретой. Он ходил взад-вперед по комнате, засунув левую руку в карман галифе. Все четверо вновь находились на первом этаже сторожевой башни.

В центре комнаты стояло отцовское кресло, и Магда в изнеможении облокотилась на его высокую спинку. Она чувствовала, что Ворманн и Кэмпфер как бы играют друг с другом в перетягивание каната, но не могла понять ни правил этой странной игры, ни ее цели. И тем не менее она была уверена в одном: от результатов этого "поединка" зависит жизнь и отца, и ее собственная.

- Не могу с вами согласиться, - степенно отвечал капитан Ворманн. Он прислонился к стене возле самой двери и скрестил руки на груди. - Как нетрудно заметить, сейчас мы знаем уже гораздо больше, чем утром. Это, конечно, все равно еще мало, но, по крайней мере, прогресс налицо. И должен сказать, что сами мы ничего этого не добились бы.

- Но этого мало! - взорвался Кэмпфер. - Мы так ни к чему и не пришли!

- Согласен. И поэтому, раз у нас нет никаких плодотворных идей, я предлагаю немедленно покинуть замок.

Кэмпфер ничего не ответил. Он продолжал нервно курить, расхаживая взад-вперед вдоль дальней стены комнаты.

Профессор негромко кашлянул, пытаясь привлечь к себе внимание.

- Заткнись, жид! - рявкнул майор.

- Почему же, давайте выслушаем его. В конце концов именно за этим мы его сюда и привезли, разве не так? - вступился Ворманн.

Постепенно Магда начала понимать, что между двумя офицерами существует глубокая вражда. Она подумала, что и отец тоже заметил это и теперь пытается воспользоваться ситуацией.

- Возможно, я все-таки смогу вам помочь. - Он указал на груду книг на столе. - Как я уже говорил, ответ на все ваши вопросы может оказаться среди этих книг. А если так, то я - единственный человек, способный - конечно, с помощью моей дочери - найти его. Так что, если вы пожелаете, я вполне мог бы попробовать.

Кэмпфер остановился и вопросительно посмотрел на Ворманна.

- Пожалуй, стоит дать ему шанс, - сказал капитан. - На данный момент у меня нет других предложений. А у вас?

Кэмпфер бросил окурок на пол и медленно раздавил его.

- Три дня, еврей. Я даю тебе ровно три дня на то, чтобы ты сообщил нам что-нибудь ценное. - Он быстрым шагом направился к выходу и оставил их втроем, даже не закрыв за собой дверь.

Ворманн тут же отошел от стены, посмотрел вслед майору и заложил руки за спину.

- Я прикажу сержанту расстелить для вас две шинели. - Он окинул взглядом хрупкое тело профессора. - Других постелей у нас, к сожалению, нет.

- Спасибо, капитан, мы обойдемся и этим.

- Дрова… - напомнила Магда. - Нам нужны дрова, чтобы поддерживать тепло.

- Сейчас по ночам здесь не слишком холодно, - ответил немец, отрицательно покачав головой.

- Но как же мой отец?.. Ведь если холод подействует на его руки, он не сможет даже переворачивать страницы.

Ворманн вздохнул.

- Хорошо, я попрошу своего сержанта придумать что-нибудь. Возможно, у нас еще остались какие-то деревяшки. - Он собрался уже уходить, но возле самой двери неожиданно обернулся. - И вот что я еще вам обоим скажу: майор может раздавить вас с такой же легкостью, с какой он только что раздавил свой окурок. Вы должны знать, что у него есть свои очень веские причины для скорейшего разрешения этой проблемы. А у меня - свои: я не хочу, чтобы мои солдаты продолжали умирать. Поэтому попробуйте сделать так, чтобы хоть одна ночь не принесла нам новых потерь, и тогда вы докажете, что на что-то способны. Помогите нам избавиться от этой твари, и я сделаю все возможное, чтобы отправить вас назад в Бухарест целыми и невредимыми.

- Сделаете все возможное? - переспросила Магда и внимательно посмотрела ему в глаза. Неужели он на самом деле хочет дать им надежду?.. - Может быть, сделаете. А может, и нет.

Лицо капитана стало угрюмым, и он как эхо повторил ее последние слова:

- Может, сделаю, а может - нет.

Ворманн приказал отнести дрова в первый этаж башни, а сам сел и задумался. Поначалу эти двое из Бухареста показались ему просто жалким недоразумением - дочь, прикованная к отцу, и отец, прикованный к инвалидному креслу. Но после короткого общения он почувствовал в них какую-то скрытую силу. И это ему понравилось. Потому что без крепкого внутреннего стержня им здесь просто не выжить. Даже если вооруженные и обученные мужчины не в силах защитить себя, то на что могут рассчитывать беззащитная женщина и калека?..

Неожиданно он почувствовал, что за ним наблюдают. Ворманн не мог понять, откуда у него взялось это подозрение, но странное чувство не уходило. При любых других обстоятельствах он мог бы назвать свои ощущения просто неприятными, но сейчас, учитывая все события прошедшей недели, они повергли его в настоящий ужас.

Капитан торопливо осмотрел лестницу справа. Никого. Затем поднялся к арке, выходящей во двор. Все огни горели исправно, двое часовых спокойно двигались вдоль стен.

И все же это тяжелое чувство, будто кто-то пристально смотрит из темноты, не проходило.

Он резко повернулся к лестнице, пытаясь стряхнуть с себя дьявольское наваждение. Ему почему-то казалось, что стоит уйти отсюда, как все неприятности тут же сами собой растворятся. Так и произошло. А возле крепко запертых дверей его комнаты гнетущее ощущение испарилось и вовсе.

Но подсознательное чувство страха осталось - страха, с которым он не расставался с той ночи, как они прибыли на перевал. Это была жуткая, необъяснимая уверенность, что перед тем как настанет утро, кто-то еще неизбежно умрет этой дикой, мучительной смертью.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});