Встретимся в следующей жизни, но это не точно. Если вспомнишь (СИ) - Хант Эникей

— Да хватит уже ныть, ты ж мужик, в конце концов!

Бьет в самое сердце! Да он прям знает, как можно убить одной фразой наповал!

И завываю ещё громче, закрыв лицо ладонями. А потом как-то оказываюсь слишком близко к Игорю. То ли он немного растерялся и подошел ближе, случайно дотронувшись до плеча, чтобы похлопать и успокоить, то ли я неосознанно подобрался к нему. Но вдруг чувствую, что уже стою, обнимаю его и реву, уткнувшись в его широкую грудь.

Черт!

Игорь стоит, подняв руки кверху и замерев. Осознав своё положение, с трудом отлепляю свои непослушные конечности. Решил отомстить и от души высморкался в его футболку. Это тебе за унижение!

— Ты совсем ненормальный? — взревел Игорь, схватив меня за плечи.

— А что? Мия же так де-ла-ла-а-а! — парировал я.

— Так она — не ты!

— Тело её, значит и сопли — тоже! — резко успокоившись, задрал голову и упрямо посмотрел ему в глаза.

Секунда… Вторая… Игорь как-то меняется в лице и поднимает руку к моему заплаканному лицу, застывает буквально в миллиметре от него, едва не касаясь.

Сердце замирает, а потом начинает ускоренно биться. Это ещё что за фигня? Почему здесь так жарко?

Непроизвольно накрываю его ладонь своей, прижимая к щеке и глаза закрываются, а губы сами расплываются в улыбке от тепла, исходящего от Игоря.

Орлов резко отдергивает руку, а я не сразу понимаю, что только что произошло.

Какая мерзость!

— Дэн, да ты полный кретин! — рычит на меня.

Слезы снова рвутся наружу, а моё эго хочет отомстить. Так, значит, да? Нет уж! Без боя не сдамся!

— Игорь, — томно спрашиваю я, невинно хлопая ресницами. — А тебе не кажется, что грудь стала больше? Я бы сказал — тяжелее… — и расправляю плечи, выставляя чуть вперед.

Игорь машинально опускает взгляд. Нет! Он — откровенно пялится именно туда! На лице столько противоречивых эмоций. Шумно сглатывает и словно в замедленной съемке вижу, как делает шаг навстречу, а его руки сами ползут, видимо, чтобы проверить лично и пощупать полушария Мии.

Сердце снова пропускает удар в ожидании тепла.

Прикусываю губу и выдыхаю. Плакать совсем не хочется, как и шутить. Вот это я сейчас попал… Остановите Землю — я сойду! Мозг кричит об опасности и отвращении, а всё тело, каждая его клеточка ждёт этих прикосновений! Да что это?! Чувствую себя чьей-то марионеткой… Просни-и-ись, Дэ-э-э-н!

Я же мужчина! Помогите! Хээлп! ХЭЭЭЛП! Игорь, очнись! Я пошутил!!! Я больше не буду!!!

Орлов поднимает на меня взор потемневших глаз. Во взгляде столько противоречивых эмоций. Чувствую, как спирает дыхание, и я не могу произнести ни слова. Мозг судорожно ищет пути отступления, но никак не находит; тело не слушается, а колени начинают дрожать и подкашиваться. Моя рука сама собой тянется к его шее и я, кажется, приподнимаюсь на цыпочки, чтобы дотянуться до неё в этом маленьком низеньком теле…

Что за шутки??? Почему я не могу себя контролировать? Вот сейчас я бы точно заплакал от безысходности… Но, черт! Почему даже это не получается???

— Я за кошель… — бодро зашла Марина в квартиру, застыла на пороге и, кажется, что-то упало на пол. Хорошо, что я не видел выражение её лица в этот момент… — ком…

Интересно, а придумали ручку, стирающую память одним нажатием? Я бы купил… Можно даже две. Чтоб наверняка!

Ведь смогли создать как-то это чертов мир — Зэсис! Откуда-то же взяли эту идею! Умудрились совершить переселение души в чужое тело! А ручку?! Алло!

Мы же с ним чуть не… Бррррр!

Как я теперь должен с этим жить?

О! Точно! Чай… Или что там они делали, чтобы люди ничего не помнили в Зэсисе? Может пару кружечек попросить?…

Черт!

Я больше так не буду! Честно! Верните мне моё тело… Пожалуйста… Кто-нибудь…

— Солнце моё, это из-за женских гормонов в организме. Так бывает у девочек… — пыталась успокоить меня Марина, первой придя в себя, после увиденного.

Приятно, конечно, когда девушка меня так ласково называет — «Солнце моё…». Только я-то — НЕ ДЕВОЧКА!!! Спасибо, блин, утешила! Они с братом словно сговорились добить меня окончательно! Изверги! И поиздеваться в отместку не могу — себе только хуже делаю! Чтоб их!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ещё сильнее плачу, а Марина продолжает говорить, всё ещё делая вид, что не знает, кто я на самом деле:

— А Игорь… Ему сложно, потому что… Кстати! — блондинка резко повернулась лицом к брату и с подозрением на него покосилась. — Что между вами с Мией в Зэсисе произошло, что ты ТАК смотришь на мою подругу, м?

Орлов теперь сидел на почтительном расстоянии от меня. Красный и злой, как синьор Помидор.

Марина обнимала, прижав мою голову к ключице. И так близко к её груди… Кажется, она лучше понимает девочек и знает, как их успокоить. Тьфу, блин, что я несу?! Не дай Бог! Но в её объятиях мне приятно. Особенно, когда закрываю глаза, вдыхая её аромат, и ощущаю себя в своём нормальном, мужском теле…

Правда, теперь периодически приходится осматриваться, чтобы убедиться, что я в нужных объятиях. Нельзя допускать промахов! С таким-то сбоем заводских настроек!

— Марина! — строго сказал Игорь, скрипя зубами.

Я зыркнул на него и показал язык. Орлов подскочил на месте, сжав кулаки.

— Да… Как ты! Айщщ! — взревел и вылетел из комнаты Марины, хлопнув дверью.

А потом вообще вышел на улицу.

Марина отстранилась.

— Ты уверен, что ему не нужно говорить о моей осведомленности? — тихо спросила.

Я кивнул, успокоившись окончательно. Маленькая месть грела душу. Посмотрим, расскажет ли сам.

— Не издевайся над братом! — серьезным тоном сказала мне, — Ему очень тяжело, видеть тебя и знать, что не может проявить чувства. Это очень сложно… И мне… Не по себе от того, что происходит…Когда я… Не вижу в тебе свою подругу…

— Ты думаешь, будучи в своём теле, я бы так поступил? Мне, знаешь ли, тоже не легко от тех ощущений, которые я испытываю! Я — мужчина всем мозгом и душой, а женское тело и эти ваши гормоны! И ничего не могу… — чувствую, что опять начинаю плакать.

Да чтоб тебя!

Поднял глаза кверху и часто заморгал, глубоко дыша, чтобы сдержать чертовы слезы. Марина взяла мои ладони и слегка сжала.

— Ты молодец — быстро учишься, — ляпнула она, и тут же закрыла рот ладонью.

Черт! Я ведь даже злиться на неё не могу! Почему мне так смешно, что аж плакать хочется?!

***

Мы вернулись в квартиру Мии уже после ужина. Здесь было заметно спокойнее, хоть я всё ещё мучился с грудью. Игорь постоянно одергивал меня, как только я тянул руки к ним в надежде, что боль уменьшится, если хоть немного прижать. Но наедине со мной Орлов больше не оставался. И на том спасибо!

Меня тянуло к нему, как магнитом и тело растекалось лужицей под одним взглядом, каждая клеточка Мии ждала прикосновения и тепла. Ноги и руки отказывались слушаться и вели свой собственный образ жизни в непосредственной близости от этого опасного мужчины. У него тоже крышу срывало. В принципе, его вполне можно понять. Я-то только телом чувствую, а он — видит, слышит и чувствует Мию. И от этого мозгу сложно.

А с другой стороны была Марина, к которой меня тоже тянуло, когда в виде растекшейся лужицы после Игоря, я закрывал глаза и пытался сосредоточиться на блондинке и на том, что я мужчина.

От безысходности плакал, а потом смеялся до слез и снова плакал. И зажевывал своё расстройство зефиркой с копченой колбасой.

Проверив квартиру, Игорь с Мариной проследили за тем, чтобы я улегся в постель, и только потом вышли в кухню о чем-то разговаривать. Правда, хотели ещё отобрать у меня вкусняшки, которые я заныкал по карманам, но, увидев, что я готов за них бороться и может быть даже плакать — передумали.

***

— Какого фига ты тут делаешь?! Проваливай отсюда! — шипит на меня сонный голос.

— У меня странное предчувствие… Не могу уснуть… Живот тянет, грудь болит… А еще, вдруг стало холодно, страшно и одиноко, — бормочу я, внаглую укладываясь рядышком с теплым телом, и теснее прижимаясь. — Ты же не хочешь, чтобы я плакал всю ночь или разбудил кого-нибудь ещё?