BRONZA - Ли Майерс

12 глава

– Марк, там тебя спрашивают… – заглянул к ним художник из соседнего отдела, при этом лицо у него было слегка обалдевшим.

В смутном предчувствии, что это не к добру, Марк вышел в коридор. Так и оказалось. Дядя, выглядевший сегодня куда более вальяжным, чем вчера, весело помахал ему рукой. Предложил оторваться от статьи, пройтись по магазинам, перекусить в ресторане.

«Ну, еще бы, кое-кому работать необязательно…» – подосадовал Марк, но даже если бы и хотел, не смог отказаться. Взяв под руку, дядя уже поторапливал его на выход.

После бесцельного, с точки зрения журналиста, хождения по городу: прогулки по Бонд и Оксфорд стрит, они по пути заглянули в «Harrods» лишь за тем, чтобы швейцар в расшитой золотом ливрее распахнул перед дядей дверь. Зашли в «Burberry», где между делом тот купил себе запонки – пару дорогущих безделушек и, наконец, поинтересовавшись в театральных кассах, что дают сегодня вечером в «Covent Garden», отправились во французский ресторан в отеле «Grande Rochester».

Время «файв-о-клок» пока не наступило, и здесь было почти безлюдно. Они заняли столик у окна. Марк прислушался. На пустой эстраде саксофонист играл «Blue Valentine». Саксофон грустно пел блюз одинокому сердцу. Непонятная тревога вдруг стеснила грудь – будто уже стоишь на краю обрыва, и ветер настойчиво подталкивает тебя в спину, чтобы ты упал… Прогоняя непрошенную печаль, он упрямо тряхнул головой. На лоб непокорно упала каштановая прядь.

Дядя щелкнул пальцами, подзывая официанта. Нимало не заботясь о вкусах своего спутника, обсудив меню с подошедшим лично метрдотелем, сделал заказ на двоих. Потом открыл портсигар, но прежде чем закурить, вгляделся Марку в глаза. Слишком пристально, слишком долго, словно хотел разглядеть в их синеве что-то очень важное для себя. Затем, улыбнувшись, откинулся на спинку стула.

– Я заказал нам салат с мидиями под белым соусом и бутылку «Божоле», для начала. Не спросил, ты пьешь? Или стоит подождать твоего совершеннолетия?

Ну и что, что ему было всего двадцать с хвостиком, а до дня рождения осталось несколько месяцев – дядино ироничное замечание неприятно задело самолюбие. Почему-то захотелось, чтобы этот человек исчез из его жизни навсегда. За едой, в отличие от искрящегося остроумием собеседника, Марк был настроен жевать молча.

Неожиданно дядя предложил ему сложить ладони.

– Зачем это? – удивился он.

– Хочу кое в чем убедиться, – подмигнул тот.

Не совсем понимая, для чего это нужно, Марк сложил ладони, затем пальцы в определенном порядке и последовательности, как попросил дядя. С удивлением почувствовал легкое покалывание в подушечках пальцев. Воздух вокруг как-то странно завибрировал, он кожей ощутил давление, словно шел под водой, против течения. И быстро разомкнул ладони.

– Что это было? – спросил он настороженно.

Дядя казался очень довольным.

– Ничего особенного! – ответил он. – Я тут практикую гипноз. Вот попробовал на тебе…

Дядины объяснения Марка не устроили. По лукавому веселью в его глазах он понял, что тот лжет. И обидчиво насупился.

– Практикуйте свое мастерство на крысах! Меня работа ждет!

Не поблагодарив за обед, даже не кивнув на прощание, покинул ресторан. Оуэн не возражал. Смотрел вслед брату, пил кофе и улыбался. Он строил планы.

Марк совсем не был уверен, что так уж необходимо раздеваться до трусов, чтобы с тебя сняли мерки, но спорить с дядей, особенно если тот не хотел, чтобы с ним спорили, было бесполезно.

На довольно нелестное («тебе не мешало бы сменить гардероб») замечание дяди, завалившегося к нему с утра, как к себе домой, и рассматривающего его костюмы с брезгливым недоумением, Марк серьезно оскорбился. Тративший все свои гонорары на модную одежду и сладости, до этого момента он считал, что одевается вполне прилично. Поэтому последовавшее следом предложение «купить ему пару-тройку приличных костюмов» с негодованием отверг.

Его отказ вызвал на красивом дядином лице легкую тень досады. Но тут же, с какой-то коварной вдумчивостью, он высказал предположение, что для выросшей в очень богатой семье Эльзы послужит наглядным доказательством его любви, наверное, тот факт, явись к ней на свидание Марк в костюме от дорогого портного, а не купленным на распродаже. С таким доводом трудно было не согласиться.

Вот поэтому сейчас он стоял в одних трусах перед большим трюмо в примерочной ателье на Сэвил Роу, где одевались половина английской аристократии и все столичные денди, а похожий на большую ворону в очках Мэтр (которого ему так нахваливал дядя) задумчиво ходил вокруг, разглядывая его фигуру.

Двое подмастерьев, шныряя вокруг Марка, быстро снимали с него мерки. Он с трудом успевал следить за всеми их движениями, но стоило одному из них сунуть руку с сантиметром ему между ног, шарахнулся в сторону. Возникла неловкая пауза. Мэтр вопросительно уставился на него. Помощник тоже, с обидой на лице потирая покрасневшую кисть руки. Марк хорошо его шлепнул.

Дядя улыбнулся.

– В чем дело? Всего лишь снятие мерок. Что видишь ты неприличного для себя… в этом жесте? – спросил он мягко. Но тон его голоса…

Марка словно публично выпороли на площади Тайберн. Ощущение было неприятным, почти унизительным. Лицо обожгла яркая краска стыда. Пришлось позволить настырному подмастерью (пока не были сняты все мерки) еще несколько раз сунуть руку, куда не следует. Не выглядеть же полным деревенщиной!

А мэтр, разглядывая ершистого парня, думал, что этот молокосос, судя по тому, во что он был одет, разбирался в хороших вещах не лучше свиньи в апельсинах. Но барон фон… или ван фон… (он все время забывал его длинную фамилию) очень настаивал.

Став его постоянным клиентом несколько лет назад, по личной рекомендации самого герцога Клайва, барон щедро оплатил свою просьбу, как и сроки ее исполнения. Поэтому он и согласился сшить для его племянника четыре костюма: вечерний фрак, два повседневных и один для поездок на пикники. Для начала, как сказал барон, размашистым почерком выписывая чек на кругленькую сумму.

Ну, что ж, «племянник» был отлично сложен. Стройное, поджарое тело. Чуть покатые, довольно широкие плечи, узкие бедра, длинные прямые ноги. Мэтр остался доволен осмотром. Его костюмы, а он считал их произведением искусства, будут сидеть на этой фигуре идеально.

Торопливо одеваясь, Марк поинтересовался, сколько все будет стоить. Брови мэтра вместе с очками удивленно поползли на лоб, собрав его глубокими морщинами. «Какая неслыханная бестактность – задавать подобные вопросы…» – оскорбившись до глубины души, повернулся он к барону. Но барон на его справедливое негодование незаметно покачал головой и одними губами произнес «де-ше-во».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});