Князь рус (СИ) - Лопатин Георгий

— Я не плачу… — смахнув слезы, сказала Ильмера.

— Оно и видно…

Взяв чашу, Рус стал отхлебывать напиток.

«Сам виноват, — думал он, — не стоило мне косплеить Рембу…»

Рус только удрученно покачал головой, думая о том, сколько еще подобных глупостей поддавшись порыву он совершит не подумав, как следует, над последствиями, если конечно удастся выжить переборов последствия ранения.

Что до раны, то швы пришлось снять, а рану промывать крутым соляным раствором кипяченой воды.

«Ну хоть не мочой», — снова самоиронично подумал он, вспомнив, что этот «народный» метод не самый, мягко говоря, полезный.

Это тем более было, ну, обидно что ли, учитывая, что у остальных, кому вот так же заштопали раны, таких проблем не имелось.

«Ничего… прорвемся… — успокаивал себя Рус, можно даже сказать самогипнотизируя. — Нельзя мне подыхать… Рана конечно хреновая, но английский король Генрих какой-то там по счету, тоже имел рану ноги и ничего… жил еще много лет… может и не лучшим образом но жил… правда, сказывают, воняло от него гноем так, что любовницы в обморок падали… Или не гноем, а просто не мылся?»

Если Рус поначалу думал, что тяжелое потенциально смертельноопасное ранение заставит сестру и брата с прочими дружинниками пересмотреть их отношение к себе лишив статуса любимца богов, дескать не мог любимец богов так сильно пострадать, то с удивлением обнаружил, что ничего подобного. Даже скорее наоборот утвердились в данном мнении.

— Все еще думаешь, что я отмечен богами, их любимец? — спросил Рус, присевшую рядом сестру.

Чем-то его этот статус смущал. Может тем, что не удавалось просчитать все последствия при возникновении внешних стрессовых факторов. Как у всякого статуса у него имелись, как свои плюсы, так и минусы.

Это ведь, в пересчете на христианские деньги, статус фактически святого. А любому статусу нужно соответствовать, но именно в стилистике языческих не самых благодушных богов, где прямо пропагандируется культ силы и возмездия, читай кровная месть вместо всепрощения.

То есть теперь, хочешь не хочешь, а будь добёр бобёр участвовать в каждой заварушке при этом в первых рядах, в общем быть в каждой бочке затычкой. Ведь ты осенен благодатью богов и все, кто идет за тобой так же находятся под своеобразной сенью божественного пригляда. Но конкретно тебе теперь проигрывать нельзя.

Конечно, теперь твое слово более весомо и это плюс… нужные тебе решения можно протолкнуть с меньшим сопротивлением окружающих, если это решение им не сильно нравится. Но оно же и минус, если ошибешься, тогда последствия твоей ошибки станут катастрофичны. А то и смертельноопасны, в том плане, что за свою ошибку придется платить своей же жизнью, чего не случилось бы, находись он в статусе обычного смертного. Дескать ошибся и ошибся, с кем не бывает? Будучи любимцев богов так уже не сказать. А раз так, то боги отвернулись от тебя и не отправить ли тебя в таком случае на суд богов лично? И хренак мечом по шее.

— Конечно!

— Но смотри какое ранение… это при том, что остальные, кто не погиб, пошли на поправку. А меня не защитили…

И это было так. Даже тот дружинник, что впал в забытье и которого Рус мысленно списал в покойники поставив диагноз заражение крови, и то очнулся. Крепкий организм оказался. Как говорится, если пациент хочет жить, то медицина тут бессильна.

— Твои сомнения понятны… Но ты не прав брат.

— В чем это?

— Лично я уверена, если бы не защита богов, то ты бы уже умер… Ты наш вождь и после того, как мы захватили этих авар, их боги выбрали тебя для своего проклятья…

— Верно, — поддержал сестру Славян так же присев с другой стороны от Руса. — Но ничего, нам бы только успеть добраться до нашей земли, где силы наших богов неоспорима, там проклятия чужих богов с тебя спаду, а после того, как над тобой поворожит Джива, что окончательно изгонит из тебя зловредных духов разложения, что натравили на тебя боги степняков, ты мигом поправишься…

«Вот такие пироги с котятами…» — подумал на это Рус.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Херсонес обошли по широкой дуге, чтобы никто не прицепился.

Наученный горьким опытом, Рус загодя поинтересовался у Клеарха:

— Пирот что-то говорит о резкой смене погоды?

— Нет, господин…

— Тогда давай снова напрямик… вон в ту сторону.

— Да господин… течение как раз должно вынести нас прямо к вашему поселению… даже если не станет ветра.

И тут наступил штиль. Паруса реально, только что туго надутые, опали…

«В такие моменты невольно начнешь верить в высшие сущности», — с раздражением подумал Рус, глядя на недобро зыркнувших в сторону кормчего брата с сестрой.

— Словно в пику прошлому шторму, что домчал нас за день…

Течение конечно несло судно, но это скорость пешехода в лучшем случае. Ускориться можно было за счет гребцов, но это ненадолго, так что и смысла нет.

— Разве что допинг снова применить?

Но не стал.

Славян и Ильмера же принялись задабривать Стрибога дополнительными подношениями. И похоже, что угодили «ветренному» богу, через пару часов ветер вновь поднялся, не самый попутный — юго-восточный смещая галеру к Крыму и выбивая из попутного течения, но тут уже Клеарх не подвел и довел галеру до городища Пана за полтора суток, ведь ночью течение продолжало нести судно в нужную сторону тем более курс удавалось дополнительно выдерживать с помощью компаса, а чтобы не выскочить из течения, работали гребцы.

— Успел… — пробормотал Рус, когда к вечеру галера вошла в знакомый залив.

Весь путь с захватом пленных у него занял шестнадцать суток вместо расчётных двадцати. Так что у него еще имелся запас в несколько дней до начала Великого вече. Хотя если успели прибыть все, то могли начать и пораньше заявленного срока…

31

В первый момент можно было подумать, что столицу славянской «конфедеративной империи» осадило вражеское войско, так как вокруг городища, в некотором отдалении от стен находилось несколько крупных лагерей с шатрами вождей и палатками для люда попроще. Берег тоже был весь оккупирован ладьями, типа блокада с моря…

Но нет, это прибыли вожди на Великое вече.

Стоило только галере пристать к пирсу, как на борт заскочил волкопес, что начал хаотично крутиться возле Ильмеры, подвывая и поскуливая от радости.

Рус сошел с судна поддерживаемый братом и сестрой, фактически они его несли, положив его руки себе на плечи.

— С возвращением дети мои… — с хмурым видом сказал пришедший встречать своих детей Пан, увидев в каком отвратительном виде находится один из лучших его наследников.

Бледный осунувшийся с перевязанной ногой, коей так интересуется волкопес Ильмеры то и дело обнюхивая.

Остальные воины, что тоже сошли с палубы на пирс, выглядели хоть и чуть лучше, но тоже не ахти. При этом не хватало почти половины дружинников. Из тридцати подчиненных, Рус в этом походе потерял тринадцать человек.

Но увидел он и повязанных пленников в богатых доспехах. «Товар» Рус решил показать во всей красе, чтобы сразу все впечатлились и не отнеслись к аварам как к очередным степнякам вроде гуров.

— Это те, за кем ты ходил?

— Да… эти трое — тарханы кагана, а этот — переводчик из савиров. И Бред… в смысле Берд, сын родового вождя Калафата… он подтвердит, что кутригуры готовят на нас нападение большой ордой… так что если армия собралась, то ее пора выдвигать на границу…

— Ясно. Увести их! — приказал Пан своим дружинникам. — А ты поспеши к Дживе…

Впрочем, видя, что Славяну с Ильмерой вести его будет долго и неудобно, приказал своим воинам отнести Руса на руках, что они и сделали, донеся его до полуземлянки жрицы Живы.

Внутрь заносить не стали. Пока хорошая погода, Джива принимала пациентов снаружи.

Увидев рану Руса и очередную порцию вытекшего из нее гноя, жрица сдвинув брови только удрученно покачала головой. Ничего не сказав, скрылась в своей полуземлянке, после чего появилась с тремя горшочками в руках.