В поисках Чудесного. Чакры, Кундалини и семь тел - Бхагаван Раджниш

Как я уже говорил раньше, наука сможет подняться только до пятого тела, потому что вплоть до пятого тела существует индивидуальность, на которой может сфокусироваться наука. С шестого тела начинается Космическое, находящееся за пределами фокуса науки. Космическое тело означает тотальность: наука не может проникнуть сюда, потому что она идет от малого к меньшему. Только религия может охватить Космическое. Для науки трудности начинаются с Брахмана — космической сущности. Не думаю, что наука когда-нибудь сможет постигнуть Брахмана, так как тогда ей придется оставить специализацию. Но как только специализация будет откинута, наука перестанет быть наукой как таковой. Тогда она будет обобщающа и огромна, как религия. Поэтому с помощью науки мы можем путешествовать только до пятого тела, на этом наука исчезнет, на седьмом же она вообще невозможна, потому что все ее исследования сосредоточены на жизни.

Сам центр существования и есть жизнь. Мы хотим меньше болеть и быть более здоровыми; мы хотим дольше жить, более счастливо и комфортно. Целью науки является сделать жизнь более счастливой, комфортной, приносящей больше удовольствий, здоровья и радости. Но седьмое тело предполагает принятие смерти; это предельная смерть. Здесь медитирующий выходит за пределы поиска жизни. Он говорит: «Я хочу познатъ и смерть. Я познал существование и тайны бытия; теперь я хочу познать не-существование, не-бытие».

В этой области наука бессмысленна. Ученые, подобны; Фрейду, назовут это стремлением к смерти и скажут, что это нездоровое состояние ума — это тяга к самоубийству. Согласно Фрейду, освобождение и нирвана не являются проводниками жизни и доказывают ваше стремление умереть. Такой ученый скажет, что вы просто хотите умереть, поэтому вы больны. Ученые против желания смерти, потому что наука базируется на воле к жизни, на расширении сферы ее влияния. Желающий жить человек здоров, но наступает момент, когда желание смерти также является здоровым. Если кто-то стремится к смерти до наступления такого момента, тогда он болен. Однако в жизни наступает такой момент, когда человек хочет умереть ради избавления от смерти.

Можно сказать, что лучше находиться в бодрствующей состоянии, чем спать; и постепенно мы больше времени отводим дню, чем ночи. Сначала ночь наступала в шесть часов вечера, теперь в два часа пополуночи. Мы отдаем ночное время дню. Некоторые современные мыслители заходят далеко, считая, что если ночь вовсе убрать из жизни человека, то значительная часть жизни будет избавлена от риска быть потраченной впустую. Разве есть потребность в сне? Со сном должно покончить, утверждают они. Но радость есть не только в бодрствовании, но и во сне. Желание проснуться естественно и преисполнено радости, но и желание сна является таковым. Если до последнего вздоха человек поддерживает желание жить, это не является здоровым стремлением. Если с самого рождения человек стремится к смерти, это тоже неестественно. Если ребенок жаждет смерти, значит, он болен, его следует лечить. Если старик жаждет жизни, он тоже нездоров, его тоже необходимо лечить.

Жизнь и смерть — две крайности существования. Если вы принимаете только одну, вы непременно становитесь увечным.

Это увечье останется с вами до того момента, пока вы не примете вторую полярность. Важны обе полярности — существование и не-существование. Принимающего жизнь и смерть можно назвать крайне здоровым человеком. Говорящий «Я познал, что значит быть, теперь я хочу познать, что значит не быть» не боится не-существования.

Седьмой уровень только для смелых людей, готовых к исследованию смерти, состояния угасания. Они вкусили жизнь, теперь стремятся вкусить и смерть.

Теперь вам следует узнать, что смерть нисходит с седьмого уровня. То, что известно нам как жизнь, приходит с первого уровня. Рождение начинается с физического тела; рождение означает начало физического, материального. Вот почему вначале физическое тело входит в утробу матери, и только потом следуют остальные тела. Итак, первое тело является началом жизни, а последнее тело, тело нирваны, является тем, откуда приходит смерть. Поэтому люди, слишком привязанные к первому телу, панически боятся смерти, а страшащемуся смерти никогда не познать седьмое тело.

При постепенном отпускании физического тела наступает момент приятия смерти. Только тогда мы знаем. Познавший смерть освобожден в истинном смысле этого слова, потому что тогда жизнь и смерть становятся двумя частями одного и того же, а человек выходит за эти пределы. Поэтому нет даже надежды, что наука достигнет седьмого тела, хотя и есть некоторая возможность ее проникновения на шестой уровень.

Двери четвертого тела открыты для науки, теперь ей нетрудно достичь пятого, но для этого необходимы люди с научным складом ума и религиозным сердцем. Как только такие появятся, переход на пятый уровень не заставит себя ждать. Однако это трудная комбинация, потому что обучение ученых множества направлений блокирует их от религиозности. Точно так же и религиозное обучение мешает человеку стать ученым. Эти две отрасли нигде не пересекаются, что и создает проблему.

Однако иногда это происходит, и в таких случаях знание достигает нового пика. Возьмем, для примера, Патанджали: он был человеком с научным складом ума, но ушел в религию. Он поднял йогу на высоту, не превзойденную до сих пор. Патанджали давно мертв, с того времени многое можно было сделать, но не нашлось ни единого человека, который обладал бы интеллектом ученого и внутренним миром духовного практика. Ни один не взобрался на более высокую ступень йоги. Шри Ауробиндо пытался, но ему это не удалось.

Ум Шри Ауробиндо был научным — возможно, более научным, чем у Патанджали, потому что он получил образование на Западе. Его образование безупречно и превосходно. Когда Шри Ауробиндо было шесть лет, отец отправил его из Индии, запретив возвращаться до полного возмужания. Даже лежа на смертном одре, когда другие родственники поговаривали о возвращении Шри Ауробиндо, отец не разрешил. Он сказал: «Ничего страшного, если я не увижу его перед смертью. Он должен полностью пропитаться западной культурой. Не позволю даже тени Востока упасть на него. Не сообщайте ему о моей смерти». Должно быть, он был очень смелым отцом. Вот каким образом Шри Ауробиндо глубоко погрузился в культуру Запада. Если в мире и был человек, которого можно было бы назвать западником, то это был именно Шри Ауробиндо. После возвращения в Индию ему пришлось заново учить родной язык.

Знания науки были полны, но религия стала более поздним внедрением, которое не могло проникнуть глубоко; иначе этот человек покорил бы более высокие вершины, чем Патанджали. Но этого не произошло. В более глубоком понимании западное образование стало препятствием, потому что он мыслил полностью как ученый. Он перенес всю теорию Дарвина в религию. Он ввел в религию мысли, принесенные с Запада. Но он не обладал внутренним пониманием религии, которое он мог бы принести в науку. В результате он написал объемные научные труды, где религия прослеживается вполне поверхностно, ведь любые попытки объяснить тайны шестого и седьмого тел непременно обречены на провал, потому что они необъяснимы в терминах науки и логики. Когда бы ни было установлено равновесие между научным интеллектом и религиозным умом, обязательно достигается великая высота. Но возможность подобного весьма мала на Востоке, потому что Восток утратил свою религиозность, а научным мышлением он и вовсе никогда не обладал. На Западе такая возможность более велика, потому что там стало слишком много науки.

Когда возникает излишек, маятник всегда отклоняется в противоположную сторону. Вот почему сверхинтеллектуалы Запада зачитываются Гитой с удовольствием, уже не встречаемым на Востоке.

Шопенгауэр, впервые прочитав Гиту, положил ее на голову и затанцевал в экстазе. Когда окружающие поинтересовались причиной подобного безумного поведения, он ответил: «Эта книга достойна не только прочтения, но и того, чтобы положить ее на голову и пуститься в пляс! Никогда прежде я даже не знал, что на этой земле жили люди, говорившие подобным образом. Я никогда не был способен изложить свои мысли в словах так, как это было сделано в этой книге». Теперь в Индии уже не найти человека, который мог бы танцевать с Гитой на голове. Находятся только те, что подкладывают Гиту под себя, путешествуя в электричках, — но это так бессмысленно.

В конце этого века откроются новые высоты, потому что, когда возникает потребность, в мире активизируются многие силы. Перед смертью Эйнштейн стал религиозным. В течение жизни он оставался ученым, но перед приближением смерти он стал религиозным. Вот почему ученые говорили: «Не следует воспринимать последние слова Эйнштейна серьезно. Он сошел с ума».