Мне нравится, что Вы больны не мной… (сборник) - Марина Цветаева

Отцам

1

В мире, ревущем:– Слава грядущим!Что́ во мне шепчет:– Слава прошедшим!

Вам, проходящим,В счет не идущим,Чад не родящим,Мне – предыдущим.

С клавишем, с кистью льСпорили, с дестью льПисчею – чистоПрожили, с честью.

Белые – крашеСнега сокровищ! –Волосы – вашейСовести – повесть.

14–15 сентября 19352

Поколенью с сиреньюИ с Пасхой в Кремле,Мой привет поколенью –По колено в земле,

А сединами – в звездах!Вам, слышней камыша,– Чуть зазыблется воздух –Говорящим: ду-ша!

Только душу и спасшимИз фамильных богатств,Современникам старшим –Вам, без равенств и братств,

Руку веры и дружбы,Как кавказец – кувшинС виноградным! – врагу же –Две – протягивавшим!

Не Сиреной – сиреньюЗаключенное в грот,Поколенье – с пареньем!С тяготением – от

Земли, над землей, прочь отИ червя и зерна!Поколенье – без почвы,Но с такою – до дна

Днища узренной бездной,Что из впалых орбитЛиком девы любезной –Как живая глядит,

Поколенье, где крашеБыл – кто жарче страдал!Поколенье! Я – ваша!Продолженье зеркал.

Ваша – сутью и статью,И почтеньем к уму,И презрением к платьюПлоти – временному!

Вы – ребенку, поэтомОбреченному быть,Кроме звонкой монетыВсе – внушившие – чтить:

Кроме бога ВААЛА!Всех богов – всех времен –        и племен…Поколенью – с провалом –Мой бессмертный поклон!

Вам, в одном небываломУмудрившимся – быть,Вам, средь шумного балаТак умевшим – любить!

До последнего часаОбращенным к звезде –Уходящая раса,Спасибо тебе!

16 октября 1935

Жизни

1

Не возьмешь моего румянца –Сильного – как разливы рек!Ты охотник, но я не дамся,Ты погоня, но я есмь бег.

Не возьмешь мою душу живу!Та́к, на полном скаку погонь –Пригибающийся – и жилуПерекусывающий конь

Аравийский.

27 декабря 19242

Не возьмешь мою душу живу,Не дающуюся как пух.Жизнь, ты часто рифмуешь с: лживо, –Безошибочен певчий слух!

Не задумана старожилом!Отпусти к берегам чужим!Жизнь, ты явно рифмуешь с жиром:Жизнь: держи его! жизнь: нажим.

Жестоки у ножных костяшекКольца, в кость проникает ржа!Жизнь: ножи, на которых пляшетЛюбящая.        – Заждалась ножа!

28 декабря 1924

«От родимых сёл, сёл!..»

От родимых сёл, сёл!– Наваждений! Новоявленностей!Чтобы поезд шел, шел,Чтоб нигде не останавливался,

Никуда не приходил.В вековое! Незастроенное!Чтобы ветер бил, был,Выбивалкою соломенною

Просвежил бы мозг, мозг– Все осевшее и плесенное! –Чтобы поезд нёс, нёс,Быстрей лебедя, как в песенке…

Сухопутный шквал, шквал!Низвержений! Невоздержанностей!Чтобы поезд мчал, мчал,Чтобы только не задерживался.

Чтобы только не срастись!Не поклясться! не насытиться бы!Чтобы только – свист, свистНад проклятою действительностью.

Феодальных нив! ГлыбПервозданных! незахватанностей!Чтобы поезд шиб, шиб,Чтобы только не засматривался

На родимых мест, местАвгустейшие засушенности!Всё едино: Пешт – Брест –Чтобы только не заслушивался.

Никогда не спать! Спать?!Грех последний, неоправданнейший…Птиц, летящих вспять, вспятьПо пятам деревьев падающих!

Чтоб не ночь, не две! – две?! –Еще дальше царства некоего –Этим поездом к тебеВсе бы ехала и ехала бы.

Конец мая 1925

«Зная только одни августейшие беды…»

Зная только одни августейшие беды, как любовь к нелюбящему, смерть матери, тоску по своему семилетию, – такое, зная только чистые беды: раны (не язвы!) – и все это в прекрасном декоруме: сначала феодального дома, затем – эвксинского брега – не забыть хлыстовской Тарусы, точно нарочно данной отродясь, чтобы весь век ее во всем искать и нигде не находить – я до самого 1920 г. недоумевала: зачем героя непременно в подвал и героиню непременно с желтым билетом. Меня знобило от Достоевского. Его черно́ты жизни мне казались предвзятыми, отсутствие природы (сущей и на Сенной: и над Сенной в виде – неба: вездесущего!) не давало дышать. Дворники, углы, номера, яичные скорлупы, плевки – когда есть небо: для всех.

То же – toutes proportions gardées![26] – я ощущала от стихов 18-летнего Эренбурга, за которые (присылку которых – присылал все книжки) – его даже не благодарила, ибо в каждом стихотворении – писсуары, весь Париж – сплошной писсуар: Париж набережных, каштанов, Римского Короля, одиночества, – Париж моего шестнадцатилетия.

То же – toutes proportions encore mieux gardées[27] – ощущаю во всяком Союзе Поэтов, революционном или эмигрантском, где что ни стих – то нарыв, что ни четверостишие – то бочка с нечисто́тами: между нарывом и нужником. Эстетический подход! – ЭТИЧЕСКИЙ ОТСКОК.

Сад

За этот ад,За этот бред,Пошли мне садНа старость лет.

На старость лет,На старость бед:Рабочих – лет,Горбатых – лет…

На старость летСобачьих – клад:Горячих лет –Прохладный сад…

Для беглецаМне сад пошли:Без ни – лица,Без ни – души!

Сад: ни шажка!Сад: ни глазка!Сад: ни смешка!Сад: ни свистка!

Без ни – ушкаМне сад пошли:Без ни – душка!Без ни – души!

Скажи: довольно му́ки – наСад – одинокий, как сама.(Но около и Сам не стань!)– Сад, одинокий, как ты Сам.

Такой мне сад на старость лет…– Тот сад? А может быть – тот свет? –На старость лет моих пошли –На отпущение души.

1 октября 1934

«Уж если кораллы на шее…»

Уж если кораллы на шее –Нагрузка, так что же – страна?Тишаю, дичаю, волчею,Как мне все – равны, всем – равна.

И если в сердечной пустыне,Пустынной до краю очей,Чего-нибудь жалко – так сына, –Волчёнка – еще поволчей!

9 января 1935

«Никому не отмстила и не отмщу…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});