Невеста черного князя (СИ) - Максимовская Инга

Мужики смущённо прятали глаза. Лишь один из них, высокий, с русой бородой проговорил:

- Возьми моего, будущий князь. Я верю в тебя, и ты верь мне. Конь, хоть и не боевой, но не подведёт. Храбрый и выносливый.

- Спасибо, - произнёс Антон. Он взял поводья из рук мужика и взгромоздился на низкорослого мерина. Ноги его едва не доставали до земли. Вид был комичным, но никто не смеялся. Наоборот, на глазах Люси были слёзы. Она подбежала к Круглову, перекрестила его и обняла.

- Давайте ещё сопли пускать будем. Ты готов, недомерок? – Чёрный князь насмехался, пытаясь ещё до боя подавить волю соперника. Конь под ним нервно бил копытом. Видимо, тоже предвкушал быструю победу.

Боговад надел на голову закрытый  шлем и опустил на лицо забрало. Теперь его голос звучал глухо, как из трубы.

- Ну, что, сынок, поехали? – почти елейным голосом произнёс демон, опустил копьё в боевую позицию и пустил своего рысака в галоп.

Антон тоже пришпорил своего скакуна и рысью направился навстречу сопернику. Ярость от несправедливых слов обуревала молодого человека. Перед ним был виновник всех его бед. Поэтому не было никаких сыновьих чувств. Был только гнев от незаслуженных обид.

Сквозь прорези железной личины Круглов видел быстро приближающего к нему врага. Чёрный плащ, развивающийся за спиной, напоминал крылья ворона. Щит, грамотно прижатый к левому боку, прикрывал тело рыцаря. Закрытый шелом надёжно защищал бесовскую голову. Прямо не всадник, а танк какой – то.

Вспомнив всё, чему его учили в кружке военных  реконструкций, бывший психолог постарался правильно зафиксировать в руке копьё, и тут вспомнил своего наставника по историческому клубу дядю Гришу. Этот одинокий старикан всей душой привязался к бывшему детдомовцу, и часто оставался с Кругловым даже после окончания обязательных занятий. Именно с ним Антон постигал премудрости рыцарского дела. И, как – то раз, дед поведал своему любимому ученику об одном запрещённом финте в копейном поединке:

- У нас тут, конечно, в основном всё больше театр и цирк. Вот, и лупите вы деревянными палками по самодельной броне. Но бывают в жизни ситуации, когда и в балагане прижимают. Удар, про который я тебе сейчас рассказываю, требует высокой точности, но если он удастся, то победа будет за тобой. Конный всадник  никогда не может целиком закрыть щитом свою грудь. Поэтому у  тяжёлого рыцаря, в момент копейной атаки, всегда образуется щель между лошадью, щитом и шлемом. Размер этой щели зависит от умения воина, но она есть всегда. Не в голову, а в это слабое место на горле, где всегда есть сочленения брони, ты и целься. Это смертельная точка, поэтому я тебе ничего не говорил.

Сейчас, в минуту крайней опасности, Антон судорожно искал эту точку на теле чёрного рыцаря. И нашёл её! Этот небольшой зазор был чрезвычайно мал. Но, он был!

Круглов ещё раз пришпорил своего коняшку и помчался вперёд.

Обоюдный удар, усиленный сложением скоростей двух лошадей, был страшен. Боговад попал Антону в щит и выбил витязя из седла. Но сам получил чудовищный по силе и точности удар в незащищённую точку под шлемом. Бармица разлетелась на куски, и послышался тошнотворный хруст позвонков. Каска отлетела в сторону, и Боговад со всего маху рухнул с коня на каменистую землю.

 Если бы не его регенеративные способности, то он умер бы тут же на месте. Голова колдуна болталась на хлипких соединениях сухожилий. Кровь текла, и текла из разбитого в хлам черепа. Трясущимися руками он отыскал оторванную голову и судорожно пытался водрузить её на место. Все свидетели этого поединка, с одной и другой стороны, аплодировали Круглову. Люся, Магута, Акулина с Камиэлем и котом подбежали к нему и дружно стали поднимать победителя с земли. При этом Людмила целовала своего возлюбленного и радовалась, как девчонка. На какое – то мгновенье все забыли о колдуне. А он тем временем, практически, привел себя в порядок:

- Ничего ещё не решено. Поединок ничего не значит, - просипел ведьмак порванными связками.

- Ах, так, значит! – Люся подняла над головой, переливающийся всеми цветами радуги, как – будто бы пульсирующий изнутри, кристалл, - по – хорошему ты, видимо, не понимаешь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Пусть будет по - плохому, - прохрипел синими губами упырь, - не доставайся же ты никому.

Никто толком не успел заметить, как Боговад вытащил из – под кольчуги маленький, чёрный… пистолет. Один раз, только, успел нажать на курок злодей прежде, чем Антон, во второй раз за последние пять минут, отрубил ему голову.

Руки девушки разжались, хрустальный самородок упал и,  с размаху, вдребезги, разбился о, лежащие под ногами, камни. Фигурка девушки, как сломанный цветочек, упала на, серебряную от стеклянных осколков, землю.

Для Круглова происходящее проецировалось на сознание, как в замедленной съёмке. Вот, бессильно, словно белоснежные лебединые крылья, опали руки. Вот, подломились колени, и Люда мягко опустилась набок, как бы, поудобнее, устраиваясь на ночлег. И, только, стремительно растущий на груди, красный цветок говорил о том, что всё кончено.

Очнулся витязь от криков Акулины, которая, громко причитая, бросилась на грудь погибшей подруги. Слёзы навернулись и на глаза молодого человека, и он упал на колени перед своей  возлюбленной. Все присутствующие сгрудились вокруг тела мёртвой девушки.

Чуть поодаль завешал свою мерзкую жизнь чёрный князь. Его бессмертие закончилось и теперь он подыхал самым скотским образом. Тело его принялось стремительно разлагаться, покрываясь зловонными струпьями. А затем и вовсе превратилось в гниль и гной, который медленно впитывался в почву. Вскоре от всесильного правителя осталась только коричневое пятно, коростой покрывающее бренную землю.

Глава 38

- Воды, дурни! Омойте вы её моей водой! – раздался голос Водяного. Он сидел на берегу рва и, как обычно, по своей привычке, болтал в мутной воде ногами. – Ну, почему никогда, никому, ничего нельзя доверить!

- Чего, ты вылупился на меня, детина, - заорал царь на Магуту, - для этого ли я давал вам волшебную жидкость, чтобы в решающий момент вы о ней забыли. Мне приходиться на солнышко вылазить по вашей милости, идиоты!

После этой ругани сельского старосту, как осенило. Он хлопнул себя по лбу ладонью и быстро побежал к полотняной котомке Антона. Достал оттуда две старинные бутыли из толстого зеленого стекла и припустил обратно к толпе, собравшейся вокруг тела Люси. Селянин отдал ёмкости Круглову и уставился на своего командира преданными глазами.

Антон только по сказкам, и то туманно, представлял, как пользоваться этим эликсиром. Разорвав платье на груди своей любимой, парень выдернул пробку из бутылки с надписью « Мёртвая» и стал лить жидкость прямо на кровавое отверстие в районе сердца. Не прошло и минуты, как из раны показалась чёрная пуля, выталкиваемая на поверхность зарастающей мякотью тела. Ещё через десяток секунд уже ничто не напоминало о смертельном пулевом ранении. Даже шрама не осталось. Но Люся была по – прежнему мертва.

Тогда Круглов откупорил вторую бутыль с надписью «Живая» и принялся втирать воду в тело девушки, особенно обильно поливая голову и грудь Людмилы. Через некоторое время ресницы убитой задрожали и, о, чудо! – девичья грудь задышала. Вздох удивленья прокатился по толпе наблюдавших за этим таинством. Послышались радостные крики, в воздух полетели шапки и каски.

Антон наклонился и поцеловал возлюбленную. Люся открыла глаза и произнесла:

- Неужели я уснула? Странно. Раньше со мной такого никогда не бывало. А где Боговад?

- Его больше нет. Твоя мать и сестра, а заодно и весь народ Русославии, свободны!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Как здорово! Ура! – и Люся крепко обняла своего любимого.

Эпилог

Прошёл год. Мать и сестру Людмилы, которая опять стала девушкой, сам царь Велес перенёс на руках в родовое поместье. 

Люся и Антон поженились.  Свадьба была шумной и радостной. Эльфы играли на флейтах, русалки пели и водили хороводы. Водяной царь отплясывал чечётку в купели дворцового фонтана. Магута порвал две гармони, а великаны мерились силой с троглодитами. В общем всем было очень весело. Через неделю еле угомонились и разъехались по своим домам.