Крайние меры - Алексей Макеев

– Ну! – изо всех сил рявкнул Гуров прямо в обреченное мордоворотово ухо, усиливая нажим на локоть, подводя охранника к самой грани болевого шока. – Где он?!

– И-и-и! – тонко, по-поросячьи, завизжал тот. – Пусти-и-и! Н-нет! Нет сегодня Ржавого. Откуда мне зна-ать! Давно не было! Ой, пусти-и-и!

"Так, – обрадованно подумал Лев. – Вот и кликуха его в местной тусовочке нарисовалась. Ржавый, значит. Выражение "давно не было" подразумевает, что когда-то был. Это самое главное. Теперь пусть-ка Станислав Васильевич эстафету перехватывает, пока мой кадр в таком разговорчивом настроении пребывает!"

Крячко, конечно же, не подвел. Он присел на корточки, взял детинушку за подбородок, с которого стекали слезы вперемешку с соплями, тихонько похлопал по зареванным пухлым щекам. Ну, прямо добрый доктор Айболит на фоне бармалействующего Гурова!

– Отпусти ты его, – укоризненно сказал он Гурову, – зачем животную мучить, он уже не будет рыпаться. Ты ведь не мазохист, милый? Нет? Что же ты, герой, в таком паскудном месте делаешь? Ну а мы с приятелем не садисты. Шут с ним, со Ржавым, нет его сегодня здесь, и слава Аллаху. Его, Ржавого, счастье. А вот кто есть? Ты отвечай, голуба, без вранья, и все твои неприятности закончатся. Вот послушай: кто из них сейчас здесь?

Он в быстром темпе перечислил несколько то ли фамилий, то ли кличек. Мордоворот, отпущенный Гуровым, бессмысленными глазами таращился на Станислава, баюкая больную рученьку и слабо шипя от боли. Казалось бы, никакого толка из блицопроса не получится, но тут удача улыбнулась сыщикам во все тридцать два зуба. Услышав последнюю из перечисленных Крячко фамилий, охранник дернулся, а в побелевших от боли и страха глазах мелькнуло удивление.

– Дык… Дык это ж, – закудахтал он, – это ж хозяин наш! Ну, как это, управляющий. Конкретно, шеф, значится. Здеся он. Он ночами всегда здеся остается, в кабинете сидит, наверху.

– Ого! – Теперь удивление мелькнуло уже в глазах Крячко. – Вот так Гуселкин, надо же, какой карьерный рост! Такой был серенький, незаметненький… Всегда на вторых ролях. Повезло нам, Лев! Кличка у него была в их поганой компашке: «Шварценеггер». По контрасту, так сказать, ну еще зовут соответствующе. С таким объектом, как Арнольд Гуселкин, я берусь наладить взаимопонимание. Так, теперь бери этого фруктика в мягкий захват, чтобы не рыпался, он нас проводит в кабинет господина Гуселкина. Ведь проводишь, а? Тогда больше больно не сделаем, и вообще – отпустим на покаяние, потому как покаяться тебе есть в чем, чудо ты в перьях.

Мордоворот, бледный и слинявший, энергично закивал. Да куда угодно проводит, лишь бы от их общества избавиться! Льва Гурова он боялся сейчас куда сильнее, чем Арнольда Гуселкина, последний никогда не грозился отгрызть ему ухо.

Бедняга, все еще сотрясаемый от пережитого мелкой дрожью, даже сам руку за спину завернул, подставляя ее Гурову, так ему было страшно.

– Действуешь по-прежнему предельно жестко, – тихо сказал Гурову Станислав. – Работаем на контрасте. Но Гуселкин – та еще лиса, учти.

"А я – тот еще охотник", – недобро усмехнулся Лев, поднимаясь вслед за охранником по винтовой лесенке, ведущей в мезонин. Сзади чуть слышно посапывал Крячко.

Резким ударом ноги Гуров распахнул входную дверь небольшого кабинетика. Второй удар, сделавший бы честь нападающему «Ливерпуля», пришелся точно в зад охраннику. Получив мощное ускорение, тот щучкой пролетел через всю комнату и врезался башкой прямо в стол, за которым сидел скромненького вида типчик.

Внешность у него была какая-то стертая. Ничем не приметный тихий человечек. Такие обычно бывают подкаблучниками у своих крикливых жен, очень любят детей и молчаливо сносят любые обиды. Разве что глаза, которые он в изумлении выпялил на ворвавшихся сыщиков, портили все впечатление.

Его глаза напоминали глаза японской болонки: такие же круглые, навыкате и злые. Белки покрыты кровяными прожилками, а радужка какого-то неопределенного водянисто-голубого цвета.

– Шеф! – взвыл с трудом поднявшийся на трясущиеся ноги охранник. – Шеф, это отморозки какие-то! Беспредельщики, волки бешеные! Ворвались, Альбертика мочканули, меня избили… Крышу вызывай! Или ментов, а то они…

Соображал человечек с неприметной внешностью быстро. Он сунул руку куда-то вниз, под столешницу. Ствол хотел достать? На хитрую кнопочку нажать? Как бы то ни было, ничего он сделать не успел.

Гуров двумя быстрыми скользящими шагами покрыл разделяющее их расстояние и как-то сразу оказался рядом со столом. Он коротко и экономно, без замаха ткнул невезучего мордоворота под грудину сложенными щепотью пальцами. Тот изумленно икнул и повалился Льву под ноги. На ближайшее время он должен был составить компанию пребывающему в глухом беспамятстве, хотя вполне живому Альбертику. Так, на всякий случай. Чтобы не мешал спокойному разговору.

А в руке у Гурова, словно по волшебству, возник "штайр".

– Руки на стол, быстро! Вот так… А теперь я тебе оч-чень рекомендую не делать резких движений и вообще не шевелиться, – сказал Лев, улыбаясь ласково, как бабушка при виде любимого внучка. – Иначе твои тупые мозги придется отскабливать со стен этой забегаловки. Помнишь лозунг времен нашей юности: "Уважайте труд уборщиц"? Так вот, уважай! Сиди тихо… В противном случае труп из тебя получится – просто загляденье! Настоящее украшение вашего гадючьего гнезда! Как думаешь, впишется твое мертвое тело в интерьер "Жиля де Рэ"?

Глаза господина Гуселкина, и без того выпученные, совсем повылезали из глазниц, опасливо кося то на неподвижное тело охранника, то на черную дыру ствола гуровского пистолета. На лысоватом лбу выступил крупный пот, щеки побледнели и затряслись.

– Стоп, стоп! – решительно возразил Крячко, незаметно подмигивая Гурову. – Мы так не договаривались! Почему по-доброму не попробовать? Узнал меня, Арнольд? Вижу, что узнал. А теперь узнай, милый мой, еще одного человечка. Вот, полюбуйся! И поведай нам, где его можно найти. Зачем, спрашиваешь?

Тут Станислав, не жалея красочных подробностей, изложил Гуселкину разработанную Гуровым легенду.

– А это, – Крячко плавным жестом указал на мрачного Гурова, который «штайр» так и не убирал, держал под носом хозяина кабинетика, – старший в секьюрити моего нанимателя, понял, Арнольд? Крутоват, да? Это еще что! Если бы ты знал, на какие подвиги его ребята способны… У-у! Лучше тебе такого не знать. И ему, видишь ли, желательно поговорить с Виктором Рыжиковым. Лично поговорить, без свидетелей, без лишнего шума и огласки. Чем скорее, тем лучше. Для Рыжикова лучше, но не только для него, для тебя тоже. Иначе с Рыжиковым может случиться большая беда. С тобой – не такая большая, жив ты останешься. Но… Ребята из службы безопасности разнесут вдребезги твой кабак, а он ведь доход приносит, а? Ты же, как я догадываюсь, отошел от ваших мерзопакостных игрищ, тебе и тогда все садо-мазо закидоны по барабану были, ты делец, верно? Потихоньку подгреб "Жиля де Рэ" под себя, наживаешься теперь на сдвинутых извращенцах и прочих разных любопытствующих.

– Бизнес как бизнес, – злобно проскрипел Арнольд, понявший, что прямо здесь и сейчас его не угробят. – Никакого Рыжикова я знать не знаю. И лицо на фотографии впервые в жизни вижу! А за наезд…

По тому, как чуть дернулся его кадык, как по лицу мелькнула неуловимая тень, Гурову стало ясно: им врут.

Лев улыбнулся. Очень неприятно улыбнулся, так что у господина Гуселкина снова ручонки затряслись.

– Ай-яй-яй! Обрати внимание, Станислав, – врастяжку произнес Гуров, поигрывая "штайром", – врет, сук-кин сын, как по нотам. Ну ты, глиста неубитая, кончай меня напрягать! Твой же охранничек сказал, что Ржавого здесь недавно видели! Ага, стервец, завилял глазенками-то! Да знаю я погоняло Витьки Рыжикова, знаю. А от тебя сейчас узнаю, где его искать.

– Ах, Арнольд, – будто бы не услышав слова Гурова, продолжил Крячко свою тему в их дуэте, – да ведь не ответим мы за наезд, и не надейся. Крыша твоя нам трижды по фигу, ручонки у них коротки, в случае чего – пообломаем. А в официальные органы ты сам не пойдешь. Ты же не полный идиот, хоть мерзавец редкостный. Представляешь, сколько грязищи выплывет? Да еще я от души по старой памяти добавлю, у меня с тех давних пор мно-ого чего интересного про тебя имеется. Нет, под суд ты не пойдешь. Но, представь, если раскрутить в СМИ мои заначки, имея деньги и возможности моего нанимателя? Подав под соответствующим соусом, а? Гроб ведь твоему бизнесу, Гуселкин! Хрен какие высокие покровители отмажут. Не полезут покровители в совсем уж запредельное дерьмо, а то, что ты в него сядешь, я гарантирую. И ради чего? Тебе Рыжиков сват, брат или любовница? Да знаю я, что ты нормальной ориентации, пошутил так. Это у тебя клиенты сплошь ненормальные. Не ошибись, Арнольдик. Ошибка дорого тебе обойдется, потеряешь все. Не так, так эдак! А если будешь умным, так можешь считать, что нашего визита вообще не было. Приснились мы тебе в ночном кошмаре. И пусть твои чокнутые клиенты сколько угодно продолжают друг друга паяльниками в задницы удовлетворять и плетками полосовать, даст господь, доудовлетворяются… А ты будешь по-прежнему снимать сливки с их извращений, дьявол с тобой. Нам не ты нужен, пойми, а Рыжиков – Ржавый. По складам повторить, для доходчивости? Нет, ты прикинь то, что там у тебя имеется в штанах, к носу и сделай выводы. Стоит ли Рыжиков того, чтобы из-за него упираться, рисковать своим бизнесом и репутацией?