Свои чужие (СИ) - Джокер Ольга

Вернувшись в спальню, я понимаю, что Кирилла здесь нет. Подбираю с пола халат, кутаюсь в него и иду к веранде. Почему-то не сомневаюсь, что он там. Звонит своей ненаглядной? Мысленно даю себе пощёчины. Не думать, не думать… Не сегодня. Это не мои проблемы, правда? Его, и только. Пусть сам оправдывается.

Открыв прозрачную дверь, убеждаюсь в том, что Самсонов именно здесь. Он выглядит спокойным, умиротворённым. Тоже в белоснежном халате. Сидит в плетёном кресле, широко расставив ноги, и смотрит на озеро. Никогда не думала, что у этого грубого солдафона могут быть задатки романтика.

Я сажусь в кресло по соседству, откидываюсь на спинку. Провинциалочка, значит. Усмехаюсь и качаю головой. Я выросла и родилась в богом забытом месте. В Москве живу не так давно, но не думала, что этот факт явно бросается в глаза. И всё же Кирилл заметил. Наверняка с первой минуты знакомства.

— Закажем ужин? — спрашивает он, первым нарушая молчание.

— Я не голодна, спать только хочу. Сегодня был очень насыщенный день.

— Так рано мы спать не ляжем, прости.

— Будешь мучать меня?

Самсонов усмехается и тянется к пачке сигарет, что лежит на столике. Это означает «да».

— Спасибо, что привёз сюда. Здесь очень здорово, и правда необычное место. Только в следующий раз не шути так и не обманывай. Порой кажется, что ты ловко мной манипулируешь.

Он не отрицает этого. Даже не пытается сказать, что мне показалось, или хотя бы извиниться. Лишь хлопает ладонью по бедру:

— Иди ко мне.

В тот момент, когда Кирилл подносит сигарету ко рту, я встаю со своего кресла и пересаживаюсь к нему на руки. Забираю сигарету, приближаю к своим губам и затягиваюсь. Кирилл смотрит на меня нахмурившись. В лёгких начинает жечь: я никогда не курила. Наружу рвётся противный сухой кашель. Едва сдерживаюсь, выпуская тонкую струйку дыма. Кирилл тут же забирает у меня сигарету и тушит её в пепельнице.

— Плохая девочка. Не делай так больше.

— А то что? — спрашиваю с вызовом.

— Будешь наказана. Я хочу от тебя здоровых детей.

Меня прошибает пóтом, трясти начинает. В голове улей из мыслей и слов. Он просто так ляпнул, не подумав. Не знал, как сильно меня зацепит, потому что вопрос деторождения стоит очень остро. Под огромным вопросом.

Самсонов опускает руку на мой живот. Я заставляю себя обо всём забыть, в голове опять пусто. На первый план выходят инстинкты. Кирилл раздвигает полы моего халата и касается пальцами чувствительной кожи между ног. Массирует, гладит. Он отдохнул, перекурил и снова готов в бой. Но… он же не планирует заниматься этим именно здесь? На улице, на веранде?

Оторвав спину от кресла, Кирилл касается кончиком носа моей щеки. Нежно-нежно. Вдыхает запах, продолжая поглаживать пальцами. Я пошевелиться не могу, потому что боюсь спугнуть щекочущих живот бабочек.

— Кирюш… давай вернёмся в дом…

— Тс-с… Здесь нет никого. Только мы.

Я издаю жалобный писк и развожу ноги шире, позволяя ему погрузиться в меня сразу двумя пальцами. Влаги так много, что начинает хлюпать. Стыдно. И в то же время дико заводит.

— Такая отзывчивая, — шепчет он. — Мне тебя не хватало.

Глава 27

* * *

— Мы будем вместе спать? — спрашиваю я, когда Кирилл берёт в руки телефон впервые за весь вечер.

Интересно, заметит ли он, что я сбросила звонок? Обидится? Вдруг там было что-то важное? Но жалеть о своём поступке даже не подумаю.

Кирилл набирает сообщение, затем небрежно отбрасывает мобильный на тумбу и поднимает на меня взгляд. Я шумно сглатываю, потому что в нём опять слишком много похоти. Так много, будто не мы десять минут назад занимались сексом.

Сначала Кирилл довёл меня до оргазма пальцами. Ласкал нежно, умело. Прямо на веранде. Потом я всеми правдами и неправдами уговорила его войти в дом, чтобы завершить начатое. Тем более презервативы остались внутри. А без них я боялась… очень сильно боялась повторения.

Кирилл захлопнул стеклянную дверь, отгородив нас от внешнего мира, снял мой халат, распахнул свой. Вжал меня в стену, закинул мою ногу себе на бедро и вошёл. Взял прямо так. Быстро, резко, остро. Казалось бы, за два раза он должен был вполне утолить свой голод, но не тут-то было. Прошло немного времени, и опять этот взгляд. Взгляд хищника, который готовится нападать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А ты как хочешь? — отвечает Самсонов вопросом на вопрос.

Прикусив губу, задумываюсь. У нас две комнаты: спальня и гостиная. Я могла бы лечь на диване. Судя по внешнему виду, он мягкий и удобный. Правда, Кирилл тут же считывает моё настроение по-своему.

— Иногда мне снятся кошмары. В среднем раза два в месяц.

— Я не…

— Возвращаются как флешбэки, напоминая о событиях, которые я предпочёл бы на хрен забыть, — продолжает он.

Застыв с подушкой в руках, внимательно смотрю на него и настороженно слушаю. Пусть говорит. Я хочу знать.

— Кричу, просыпаюсь, затем расчёсываю шрамы до крови. Но могу и умею себя контролировать. Я занимаюсь со специалистом и принимаю таблетки. Можешь быть уверена в том, что я не опасен. Тебя никогда не обижу.

По коже проходит лёгкий холодок.

— Боже, нет, — начинаю спешно оправдываться. — Кирилл, я не это имела в виду, честное слово. О другом волновалась.

— О чём? — спрашивает Самсонов, склонив голову набок.

— У меня… всё болит уже. Между ног. Давай ляжем спать вместе, если ты этого хочешь, но только никаких приставаний, ладно?

Кирилл расслабляется и откидывает одеяло. Ложится на кровать и похлопывает ладонью по пустующей половине. Приглашает, глазами зовёт.

Я возвращаю подушку на место, забираюсь под одеяло и прикрываю свою наготу, чтобы не провоцировать больше.

Мы молчим несколько минут и смотрим в потолок. Не спим. В моей голове очень много вопросов. И… кажется, сейчас самый удобный момент, чтобы их задать. Тем более Кирилл первый начал.

— Я могу поинтересоваться?

— Спрашивай.

— О событиях, которые ты предпочёл бы забыть.

Самсонов не прерывает меня. Это означает, что могу говорить дальше?

— Твои шрамы. Откуда они?

— Пытки, — невозмутимо отвечает Кирилл.

У меня кровь стынет в жилах.

— Пытки… чем?

— Всем, что попадалось под руку. Паяльник, металлический прут, раскалённый нож.

Я делаю глубокий вдох и ощущаю, как начинает пощипывать глаза. Это, должно быть, чертовски больно. Страшно представить, что пережил Кирилл и как долго после такого восстанавливался. Теперь многое становится понятно.

Пододвинувшись к Кириллу, целую его в плечо. Я не знаю, что сказать и надо ли говорить что-то вообще. Не хочу показывать, что жалею его, хотя конкретно в этом случае так и есть. Мне жаль. Мне больно за него.

— Ненавижу твою работу, — сообщаю ему дрожащим голосом. — Всей душой ненавижу!

Самсонов поворачивается на бок, заглядывает в глаза. Целует. Нежно, спокойно. Раздвигает мои губы, углубляет поцелуй. Вытирает кончиками пальцев влажные дорожки слёз на лице. А затем… переворачивает меня на спину и ложится сверху. Берёт с тумбы презерватив. Ноги мои закидывает себе на плечи, упирается каменным членом между складочек.

— Эй, так нечестно, — улыбаюсь сквозь слёзы. — Ты усыпил мою бдительность и теперь нападаешь!

— Пусть так, — соглашается он. — Я буду осторожно, маленькая.

Утром я просыпаюсь от настойчивой вибрации телефона. Честно говоря, совершенно не помню, куда его положила. Тихо, чтобы не разбудить Кирилла, выбираюсь из его объятий и встаю с постели.

Телефон нахожу в гостиной. На часах десять утра! Хотела ведь встать пораньше и встретить рассвет! Это всё Кирилл виноват — он не давал мне спать до глубокой ночи.

Помимо трёх пропущенных звонков от Серёжи, висит одно непрочитанное сообщение от Жанны Леонидовны. Я тут же открываю его.

«Забеги в гости, когда будешь свободна. У меня для тебя кое-что есть!»