Время вороньих песен - Мара Вересень

пол.

– О! Привет, Огаст! – покосилась я на останки, мало напоминающие господина Арденн, но располосованное плечо узнала сразу и угловатые выпирающие вперед ключицы тоже. И скулы с бровями.  – Ужасно выглядишь. 

Труп на столе дернулся, будто отвечая на приветствие. Ошеломленный Холин так и стоял у шкафчиков, а я деловито принялась расстегивать на нем рубашку.

– Вы меня раздеть хотите? – заинтересовался он.

– Не очень-то вы и сопротивляетесь… – я рывком выдернула рубашку из под ремня.

– Не очень-то и хочется вам сопротивляться. А зачем вы это делаете?

– Это нечестно, Север, – проговорила я, посмотрела ему в глаза и улыбнулась, как любимому десерту. – Вы меня видели. Всю. Потрогали даже, где понравилось, – я положила обе руки на гладкий подтянутый живот некроманта, касаясь большими пальцами пупка. Опустила взгляд, потому что это хотелось не только потрогать, но и рассмотреть, медленно, со вкусом, провела вверх, а остановившись на груди, вновь посмотрела в глаза. – Я требую реванша. – И обвела пальцами потвердевшие…

Он накрыл мои руки своими, и… так и оставил. Вокруг нас плясала и извивалась темная дымка. Холин чуть склонился и тихо и немного хрипловато спросил:

– Вы нас слышали?

– Слышала, – так же тихо, практически ему в губы произнесла я, вытащила свою руку из его пальцев и, не отрывая ладони от теплой кожи, скользнула чуть вниз и за спину, – видела, – прижалась теснее и ощутила, как напряжены его мышцы, и сам он… – чувствовала… 

Меня будто распирало изнутри и хотелось не просто его… хотелось зубы в него вонзить, прокусить кожу, почувствовать на языке невероятно сладкий вкус… Так близко…

Вокруг стало еще темнее, как дома, когда дух приглушал свет. Я жадно втянула тягучий, отдающий карамелью запах гвоздики, коснулась кончиком языка ямки между ключиц и провела вверх по шее, по дрогнувшему кадыку и под подбородком, приподнимая голову и вновь встречаясь с темными омутами глаз. Моя рука сбежала вниз по выемке позвоночника, пальцы Холина тисками сжали мои, все еще лежащие у него на груди, горячее прерывистое дыхание коснулось губ, я почувствовала, как у меня за спиной раскрывается…

– Достаточно, – раздался холодный, чуть презрительный голос.

– Действительно, – подтвердил второй, тоже холодный, откуда-то сбоку и против него, голос Пешты был, как воронье карканье.

Как-то резко стало слишком светло и больно глазам, и от пляшущих пятен я ничего не видела. Слышала только голоса и звон в ушах. Холин перехватил меня за плечи. Наверное, это и не давало мне упасть, потому что колени разом сделались ватными и подкашивались.

Кажется, он сообразил, что я на ногах не держусь и, направив меня, усадил. Теплая рука, будто невзначай коснулась шеи под волосами. Погладила. Я по-прежнему почти не видела. Мелкая дрожь прокатывалась по телу и дышать было тяжело.

– С твоими экспериментами, Ворнан, теперь уже мне нужен реванш, – проговорил некромант. 

– Можешь выйти. Ненадолго, – предложил ему Пешта.

– Ты отвратителен.

– Кто бы говорил. Понятия не имел, что получится вывести ее из равновесия так быстро. Кажется, ты был прав насчет вулкана под задницей. Судья Эфарель?

– У вас жертва на столе дергается, а обвиняемой не помешало бы что-нибудь горячее и сладкое, – некромант нервно хохотнул и осекся, – она сейчас в обморок свалится. А о моральной стороне отношений с подследственной мы поговорим отдельно. С каждым – отдельно…

Звон схлопнулся, пятна пропали и стало темно и спокойно. Кто-то меня подхватил, потом взял на руки и уложил. Лежать было хорошо и все равно где, пусть и такой же стол, на котором устроили бедолагу Огаста. Даже после смерти ему покоя не дают. Вот если бы эти трое еще и бубнеть прекратили, было бы вообще хорошо.

– Вы видели, – сказал Пешта.

– Одержимость? Или темный дар проснулся? Холин? – подал голос эльф и добавил: – Застегнитесь и уймите мертвого, отвратное зрелище.

– Которое из? – уточнил ведьмак.

– Очень смешно, Ворнан, – отозвался некромант. – Больше похоже на одержимость, судья Эфарель, и грань была рядом. Но это не тень.

– Ты сам говорил, были следы контакта с не-живым, – сказал Пешта.

– Не-живое не ограничивается тенями грани и их проекциями в нашем мире.

– Что же это по-твоему?

– Демон или что-то подобное.

– Чушь. С чего ты это взял?

– Есть такие штуки, Ворнан, – медленно проговорил некромант, – они называются книги. Так вот, если их время от времени читать, можно узнать…

– Я узнал достаточно, – перебил судья. – Пешта, вы слишком долго возитесь с этим делом, что вам было не свойственно даже в начале карьеры. Холин, приведите себя в порядок наконец, и если останки больше не нужны, верните их туда, где им место. Отчет о сегодняшнем происшествии с полным разбором в документы дела и мне на стол. Предварительное слушание назначаю на… – Он замолчал. – Она нас слышит. Пешта.

Меня взяли на руки. Без особого трепета, но уверенно и надежно. И как и прежде, я чувствовала жар исходящий от его рук, и неважно, сколько сейчас на мне одежды, в три слоя или ничего. И это казалось до странного правильным.

Теперь – все. Они что-то видели и что-то поняли. Чего не видела и не поняла я. Предварительное слушание назначено, значит, будет и основное.

И эльф мне судья.

Глава 6. Ворон

6.1

Не всем снам стоит оставаться с нами.

– Госпожа Арденн… Малена… – я не могла понять, кто это говорит, потому что была в странном полусне, в вязкой глыбе. Она глушила звуки и чувства.

Когда Пешта принес меня в свой кабинет, я уже все видела, но открыть рот – означало выпустить из себя свой страх. Тогда его станет больше, и я с ним не справлюсь. Ведьмак ушел и вернулся моими вещами. Как на куклу надел пальто, снова взял на руки, подхватил трость и вышел.

Вокруг меня вязкая глыба, и я ничего не чувствую, кроме того, что внутри, а еще, что жесткие, как перья, волосы касаются моего лба, а воротник рубашки впился в щеку, и руки горячие на боку и под коленями.

Пешта опустил меня на скамью в экипаже. Я забилась в угол, вжалась туда плечом и подтянула к себе колени. Скамья была широкая, и мне хватило места. Он сел напротив.