Сонный лекарь 6 - Джон Голд

как факт, что вошедший в силу Хеафидо по уровню опасности сопоставим с десятью вместе взятыми архимагами [8] или одной Аталантой Силлой. Он чует потенциальных одарённых, может захватывать чужие тела, но важно тут другое, Довлатов…

Катарина сглотнула напряженно.

— Его надо срочно найти и убить! Хеафидо не без причины похищает души. Эта тварь делает из них духов-сателлитов, расширяя свои возможности по управлению эфиром и телом. Скорость его роста в рангах такая, что даже тебе не снилась. У любого Хеафидо невообразимое количество точек фокусировки. На ранге архонта размер аспекта больше, чем у архимага. Плоть прочнее стали. Он, как чумной корабль, который посылают в стан врага, чтобы развалить войско изнутри. Угроза настолько велика, что в нашем мире для охоты на Хеафидо объединялись сразу все великие дома. По земным меркам…

Девушка поморщилась от пришедшей ей мысли.

— … Это как если бы все древние рода США подняли тревогу. Найти, установить астральную ловушку, отрезать от духов-сателлитов, разрушить дух, в конце концов. В случае Хеафидо с уничтожением тела охота не заканчивается. Он чрезвычайно живуч, хитёр и изворотлив.

Но Каладрис отчего-то всё время был спокоен⁈

— Катарин, тебе о чём-нибудь говорит фраза «Ниахе карэ»?

— «Охотник тебя видит», — девушка удивлённо вскинула брови. — Произношение у тебя так себе, но это определённо диалект демонов Хеймдаля. Где ты такое услышал?

Вот, значит, как⁈ Каладрис — демон, или раньше уже охотился на них?

— Пока не могу сказать, Катарин. Скажи, а в вашем мире были Охотники?

— Нет, — девушка задумалась, прикусив губу. — Были демоноборцы, целители, регулярные войска и гвардии родов. Кукловоды, оракулы, да много кто. Но демоны Хеймдаля и впрямь опасались неких Охотников. Мы с Жако, когда очутились на Земле, тоже удивилась тому, что у нас и у вас слово Охотник имеет одно и то же значение.

Я кивнул своим мыслям.

[Это подтверждает теорию о том, что Каладрис не из мира Земли. Хорошая новость — главный Охотник вроде как не союзник демонов Хеймдаля. Вопрос в том, откуда они оба тогда вообще взялись?]

…

Когда я уходил к себе, Катарина продолжила сортировать информацию по родам Лордов, поступающую из разных источников. Паутина разведки Луперготов уже второй месяц развёртывалась по всей территории Соединённых Штатов. Рано или поздно мы найдём подходящие рычаги влияния на сложившуюся ситуацию.

…

Проснувшись рано утром, я опять жутко не выспался. Но, как обычно, дел больше, чем свободных часов в сутках. Первым делом я позвонил Артуру Гаусу.

— Который час? — раздался сонный голос в трубке.

— Четыре часа и тридцать две минуты, — выглядываю в окно. — Скоро солнце поднимется из-за горизонта. В ваших широтах рассвет поздно наступает.

— Довлатов… Ты чего мне звонишь в такую рань?

— Артур, — мой голос разом стал серьёзным, — помнится, я обещал вам помочь с одним щекотливым делом? Так вот, предлагаю опоздать сегодня на работу. У нас во дворе жилого комплекса есть Источник второй категории. Жду вас около него через пятнадцать минут.

Выйдя с кружкой кофе к Источнику, я сел на ближайшую к нему лавочку. Хорошо быть учителем [3], чёрт возьми! Теперь даже близкое нахождение к фонтану маны не наносит вреда моему здоровью. Наоборот, каждая клетка организма буквально пищит от удовольствия. На секунду даже показалось, будто Источник пульсирует в такт моему сердцебиению.

Артур вышел во двор в пижаме и розовых тапочках с помпоном.

— Подарок от кое-кого, — целитель брезгливо указал на свою обувку. — Прихватил из дома по привычке.

— Можем начинать, когда будете готовы, — зеваю сонно, заодно указывая рукой на ближайшую скамейку. — Ложитесь прямо там. С «целебным сном», думаю, вы и без меня разберётесь.

Гаус сел на скамейку, залпом выпил ослабляющее дух зелье и тут же наложил на себя технику усыпления. Мой взгляд, как обычно, подметил важные детали.

Взрослый, уравновешенный, психически здоровый человек задал бы кучу вопросов перед лечением даром рода Довлатовых. Не вышел бы в пижаме в шесть утра во двор. Не лёг бы без «доспеха духа» или охраны на скамейке. Всё в поведении Артура буквально кричало о том, что ему нужна помощь.

…

Сны… сны всегда разные. В этот раз сновидение походило на шахматную доску, находившуюся где-то в облаках. Маленький Артур Гаус с серьёзной миной опирался на пешку белых фигур. А я стоял на стороне чёрных. Игровое поле вроде как двадцать на двадцать метров.

— Хм! — пацанёнок лет пяти гордо вздёрнул носик. — Нет ни правых, ни виноватых. Я никому не проиграю!

— Эй, мелкий! Белые ходят первыми, — улыбнувшись, я помахал Гаусу рукой. — Давай насладимся этой игрой.

Артур запыхтел, плюнул на свои крохотные ручонки и, напрягшись, сдвинул огромную фигуру.

— Пешка А2-А4.

— Отвечаю, — тоже двигаю свою пешку вперёд.

Три хода. Потом ещё пять ходов. На восьмой фигуре — ферзь белых пошел в атаку — я понял, что мне достался сильный соперник. А я, между прочим, дважды выигрывал шахматные чемпионаты для юниоров по Московской области. У Артура явно спортивный, а не любительский разряд по этому виду спорта.

Девятый ход. Пришлось поднапрячься, чтобы мой конь съел пешку белых. В тот же миг слева от игрового поля, прямо в облаках, появился огроменный экран, как в кинотеатре. Плёнка со старой видеокассеты показывала картинку из загородного дома.

— Ты один из Гаусов, Артур! — долговязый суховатый старик с ярко-зелёными глазами держал в руках розги. Он отчитывал мальчишку-шахматиста, с которым я только что играл. — Ты должен побеждать! Всегда. Даже если это футбол или драка во дворе с девчонкой.

— Но девочек нельзя бить, — возмутился пацан.

— Можно, — в голосе старика лязгнула сталь. — Тьфу ты! Мне тебя даже бить противно.

Отец или дед⁈ Чёрт знает, кто это был, но он бросил розги на пол.

— Сам себя накажи. Ты должен носить фамилию Гаус с честью!

Мальчишка на видео насупился и под взглядом родителя поднял с пола средство наказания. От увиденного далее у меня волосы на затылке зашевелились.

Экран вскоре распался, словно пазл, и унёсся потоком ветра в облака. Стоявший напротив меня пацанёнок-шахматист стал выглядеть чуть взрослее, но куда менее веселым. Смотрит в пол, сжал зубы, но не плачет.

— Ты ни в чём не виноват, — качаю головой.

— Нельзя быть слабым, — Гаус на негнущихся ногах подошёл к следующей пешке,