Крик души, или Никогда не бывшая твоей - Юлия Шилова

– Потому, что я к этому не стремлюсь. Мне это не нужно. Куда меня можно двигать, если во мне ничего нет?! Для того чтобы тебя двигали, нужен талант, а у меня он так и не проснулся. И учти, для того чтобы тебя двигали, не обязательно нужно с кем-то спать. Когда у тебя есть настоящий талант, тебе не нужна чужая постель.

– Тогда почему у тебя не устроена личная жизнь?

– Потому, что мне не везет на нормальных мужиков, а с кем попало я ее устраивать не хочу. – Галина помолчала, а потом осторожно спросила: – Скажи, а когда ты с этим Сашей-то успела переспать? Где хоть было зачато это дитя любви?

– Прекрати.

– Ладно, не обижайся.

– Ночью. На капоте его «мерседеса» минут за двадцать до того, как его убили.

– Боже, как романтично!

– Никакой романтики.

– Убийцы были неподалеку?

– Убийцы еще не подъехали.

– Девушки, мы приехали, – перебил нас таксист.

Мы вышли. Галина достала из сумочки деньги и протянула их водителю, который все это время ловил каждое слово в нашем сумбурном и совсем непонятном для постороннего человека разговоре и смотрел на нас так, словно мы прилетели в этот мир из другой галактики.

– Дядя, ну что ты так запарился? Расслабься, дядя, это жизнь. Залететь от нужного мужика – целое искусство. Это хлеб, понимаешь, хлеб! В наше время, дядя, вертеться приходится со страшной силой только для того, чтобы не сдохнуть с голоду, – сказала Галина таксисту и громко хлопнула дверцей.

– Удачи тебе, тетя! – усмехнулся таксист и надавил на газ.

В клинике Галина взяла меня за руку. Я шла на ватных ногах, не поднимая глаз и не видя перед собой ничего, кроме Галининой спины.

– Что ты идешь, как в штаны наложила?! – Галина толкнула меня к двери и одарила не самым приятным взглядом.

– Ничего я не наложила. Я просто боюсь.

– Раньше надо было бояться, а теперь поезд ушел. Думать надо было, кому давать. Заходи.

Не обращая внимания на огромную очередь, Галина втолкнула меня в кабинет и прошипела мне в спину:

– Голову кверху, хвост морковкой. Улыбочка и ноги шире, как в былые времена.

– Иди ты…

…Когда мне сказали ровно два слова: «Вы беременны», – я даже не удивилась. Я знала, что будет именно так. Думаю, что каждая женщина узнает о своей беременности сама, еще до того, как обратится к врачам. Наверное, это происходит оттого, что женщина чувствует, когда в ней зарождается жизнь. Она просто не может это не почувствовать. На то она и женщина.

– Ровно два месяца беременности, – прозвучал суровый приговор врача. – Вы будете рожать?

– Конечно, – улыбнулась я и почувствовала, как у меня хлынули слезы.

Увидев мое неважнецкое состояние, врач слегка приподняла очки и осторожно спросила:

– Простите, а вы замужем?

– Нет, – покачала я головой.

– Собираетесь?

– Нет.

– У вас есть моральная и материальная поддержка?

– Тоже нет.

– Тогда, может, лучше сделать аборт?

– Нет, что вы. Я буду рожать.

Понимая всю безысходность своего положения, я все же чувствовала какой-то свет, который исходил у меня изнутри. Я вдруг подумала, что ношу в себе маленькую тайну, о которой еще никто не знает и которую я со временем хочу разгадать.

– Вы точно решили рожать? – Врач смотрела на меня взглядом, полным сочувствия.

– Да. – Несмотря на утвердительный ответ, в моем голосе не было решимости.

– Просто у вас срок два месяца. Это восемь недель. Аборт делается до двенадцати недель, поэтому у вас в запасе еще ровно четыре недели. Четыре недели, это ровно месяц, очень хороший срок для того, чтобы хорошенько подумать и взвесить все «за» и «против».

Кивнув, я вышла из кабинета, прошла мимо Галины и направилась к выходу. Я шла по тихой улочке медленным шагом и боялась поднять глаза.

– Анжела, я не спрашиваю результат, я его знаю. – Галина плелась сзади и нервничала не меньше меня. – Это ужасно, забеременеть от первого встречного. Не ожидала от тебя такого поступка… Но это не конец света. Мне просто жаль, что ты забеременела не от Якова. Мы бы с тобой таких дел натворили… Таких дел…

Я остановилась и посмотрела на играющих в песочнице детей. Не выдержала, села на лавочку и принялась наблюдать за их игрой. Две маленькие девочки лепили пироги из песка и приглашали друг друга на обед. Неподалеку от них сидели совсем молодые папа и мама, которые улыбались своим детям и целовались.

Галина села рядом со мной.

– Послушай, я за тобой по всему району бегать не буду. В конце концов, ничего страшного не произошло. Каждая женщина проходит через ошибки молодости. И это нормально. Все пройдет и все забудется как страшный сон. Ты на какое число об аборте договорилась?

Я подняла голову и посмотрела на Галину опустошенным взглядом:

– Ты о чем?

– О том, на какое число ты договорилась по поводу аборта.

– Ни на какое.

– Как это?

– Я буду рожать.

– Что?! – Галина покрутила пальцем у виска.

– Галя. Я буду рожать. Я оставлю ребенка.

– Почему?

– По кочану.

– У тебя же срок нормальный! Сейчас в самый раз почиститься. У тебя что-то со здоровьем? Ты не хочешь делать аборт по медицинским показаниям?

– С моим здоровьем все в порядке.

– Тогда в чем дело? Почему ты не хочешь делать аборт?

– Потому, что я не могу делать аборт. Я не могу убить маленького человечка. Не могу… Он же живой. Ему будет больно. У меня просто рука не поднимется.

– И не надо, чтобы твоя рука поднималась. Самое главное, чтобы она поднялась у врача. Понимаешь, когда беременности два месяца, там еще толком человечка-то нет. Я тоже аборты делала и все это очень хорошо знаю. Обыкновенное скопище клеток и все… Только после трех месяцев зародыш начинает превращаться в человека. Поэтому аборт и делают до трех месяцев, тогда ты убиваешь не человека, ты убиваешь просто клетки. Они не чувствуют боли.

– Ерунда. Я знаю, что тот, кто находится внутри меня, все чувствует. Я не могу причинить ему боль. Понимаешь, не могу!

Галина посмотрела на играющих в песочнице детей и продолжала убеждать меня:

– Анжела, послушай меня внимательно и не перебивай. Я намного тебя старше, а это значит, что я намного больше видела в жизни. У этих детей есть папа и мама, а еще, по всей вероятности, две бабушки и два дедушки. Ты понимаешь? Эта молоденькая девочка не рожала на авось. Она рожала только потому, что у нее за спиной есть такая база. И еще у нее есть муж. Наличие мужчины желательно, а в твоем возрасте просто обязательно… Ты же такая молодая… Вот если бы тебе было за тридцать и у тебя поджимал срок, тогда бы тебе можно было родить для себя. Рожать для себя в двадцать – слишком глупо… Это будет самая большая ошибка, которую ты совершишь на своем жизненном пути. У тебя же вся жизнь впереди, и ты ее еще можешь нормально устроить, по уму… За твоей спиной вообще ничего нет. Ничего… Это очень важно, пойми. Давай посмотрим, что есть у тебя. Твои родители будут тебе помогать растить малыша?

– Да ты что?! Они меня, наверное, даже домой не пустят. Мне страшно представить, как они отреагируют на мою беременность. Уехала в Москву и вернулась с брюхом. Хорошенький расклад!

– Тогда о чем вообще говорить?! Ты же сама прекрасно понимаешь: если решишь рожать, тебе придется покинуть Москву. А что ждет тебя в голодной деревне без работы и с грудным ребенком на руках?! Конечно, может, судьба повернется к тебе так, что ты приглянешься какому-нибудь пьяному трактористу, и он решит усыновить твоего ребенка. Будете жить под крышей ветхого дома, он будет тебя поколачивать, когда сильно перепьет и его начнет раздражать чужой выродок. А каким ты сможешь вырастить своего ребенка в такой нищете?! Что ты сможешь ему дать?! Что?! Какое будущее обеспечишь, если у тебя у самой нет никакого будущего?! Дорогая, если сейчас ты не примешь правильное решение, ты искалечишь не только свою и без того непутевую судьбу, но и судьбу своего будущего ребенка. – Галина помолчала и продолжила: – Ты понимаешь, что если ты решишь рожать, Москва автоматически для тебя закрывается?! Ты это понимаешь? Ты осознаешь, что тебе придется уехать домой?! Прости, дорогая, но я в благотворительном обществе не состою и никогда не вступлю в его ряды. Мне самой тяжело, и я не могу держать на своей шее глупую бабу с грудным ребенком, который будет орать по ночам, лишая меня всякой возможности нормально выспаться. Мне еще свою судьбу устраивать надо. Я не виновата, что ты так глупо распорядилась своей.

– Не переживай! – Я говорила и чувствовала, что каждое мое слово дается мне с огромным трудом. – Не переживай, пожалуйста. Я уеду к себе домой. Я не буду сидеть на твоей шее. Я вообще не буду тебя беспокоить. Даже если я еще когда-нибудь приеду в Москву, я у тебя не остановлюсь.

– Конечно, ведь у тебя есть друзья на городской свалке! Они тебя всегда обогреют, приютят, накормят, пустят в какой-нибудь картонный домик. Так что и жильем, и работой будешь обеспечена! Ребеночку там твоему будет раздолье. Там при желании и игрушки найти можно… Там столько дерьма, копайся, не хочу!!!