Под псевдонимом «Мимоза» - Арина Коневская

Потом они долго обсуждали положение дел на фирме, засиделись за полночь. У всех слипались глаза, когда огонь в печи погас. На минуту им стало как-то не по себе в тиши глухой зимней ночи…

* * *

Мимоза долго страдала от разочарования в Удальцове, продолжая обвинять себя: как могла я с первой же встречи не заметить хищные искорки в его глазах? Как могла подпасть под чары этого «коршуна»? А все, пожалуй, случилось из-за «Града царского» — он заворожил меня: что-то такое в нем неземными лучами пронзенное, словно ореолом каким-то, от Царствия Небесного исходящим. Да, это, конечно, глупо — связывать картины художника с ним самим. Такие монастырские дали — и волчья хватка охотника за «золотым тельцом». Готовность прийти на помощь — и жесткая расчетливость.

По воскресеньям она ездила вместе с Алей на Литургию в Хамовники. Но исповедоваться все же незнакомому священнику не решалась. И ранней весной во время Великого поста отправилась в Озерное к отцу Артемию. Когда в сумерках ступила на монастырский двор, Всенощная уже началась, и Маша просочилась сквозь строй прихожанок в дальний угол храма. А ранним утром после исповеди и Причастия долго ждала архимандрита.

— Давненько, матушка Мария, не наведывалась. Идем-ка в трапезную — ты ведь там еще ни разу не была!

И они спустились в длинное полуподвальное помещение. Стены его были отделаны деревом, а мраморный пол отливал темно-бордовым матовым блеском; резные стулья и красивые подсвечники перед иконами — все отражало добротно отлаженную жизнь восстанавливающейся обители.

Постепенно разговорились о недавних событиях, всколыхнувших всю Россию, о том, что президент собирается ввести чрезвычайное положение.

— Жаль, что среди депутатов — столько приспособленцев! — взволнованно сказала Маша, — иначе бы мастодонта этого в отставку отправили. И тогда б возможность открылась к мирной смене власти. Как вы думаете, отец Артемий?

— Нет, матушка Мария, о мирном пути нечего и думать! Сей мастодонт ради власти на все пойдет со своей камарильей. Это бесспорно. Но ведь причина-то наших бед — не в нем, не в Ельцине сокрыта! Он, безбожник, — только следствие, да-да, всего того, что после семнадцатого года происходило. А сегодня особенно после августовского переворота, как никогда, ясно, в чьих руках власть: все сверху донизу христоненавистники-то заполонили! Здесь такое бесовство закручено, разве не чуешь? К худшему готовься! Надо молиться, чтобы Господь поскорее изгнал бесов из России. Но скоро-то вряд ли выйдет, ведь милость Божию надо народу нашему за-слу-жить! А как, спросишь ты? Что можем мы, малое стадо Христово посреди разгула злобной нечисти сделать? Как силам зла противостоять? — Только силой Христовой! Но чтобы нам обрести ее в себе, мы должны до конца сохранять верность Богу, церкви нашей. Вот тогда только возможность нам откроется — православного царя себе вымолить! Пока люди не одумаются, не вернутся к вере православной, не начнут жить по-божески — до тех пор мы к лучшей жизни не придем, и не мечтай! — сурово произнес монах.

— Но мне кажется, отец Артемий, народ-то должен понять — кто именно эти христоненавистники! Пора уж назвать вещи своими именами! Под чьим игом мы живем вот уж семьдесят лет? Врагов надо знать в лицо, — тех, кто несет в себе духов злобы поднебесной! И если раньше они все-таки гримировались под демократов и всяческих радетелей за народ, то теперь вообще не считают нужным, все эти березовско-авены-гусинско-познеры! Они и не сомневаются, что победили нас окончательно. Считают себя избранными, призванными господствовать над миром — открыто и нагло!

— Да, Мария, верно. Русские должны представлять, что талмудисты ненавидят православие. И давно уж — не только у нас, но и во всем мире они насаждают ненависть к нам. Но не забывай, что евреи сами-то по себе — не просто национальность, а действительно «избранный народ», мессианский. Вот отец Сергий Булгаков говорил, что иудеи между собой связаны единой судьбой — мистически, ведь они принесли при казни сына Божия страшную клятву! И кто только из великих мыслителей не пытался разгадать их судьбу. Но даже Достоевский наш признался, мол, «вопрос этот не в моих размерах».

— Ах, отец Артемий, так тяжело говорить на эту тему… Вот Игорь Шафаревич считает, что иудеев объединяет вовсе не язык, не культура, не государство и сегодня даже — не религия, а… нечто такое, чего они сами рационально объяснить не в состоянии. Поразительно, не правда ли?

— Верно, по поводу «избранников зла» давно пора прозреть нам, матушка Мария. Мало кто теперь знает, что еще накануне Первой мировой архиепископ Никон призывал к беспощадной духовной борьбе с ними. Но не услышали его, увы! — к великой трагедии народа русского. Кто же и когда осмелится их судьбоносную роль отменить?! Может, сейчас наконец-то пришла пора? Тогда дерзай, дщерь…

Потом, тяжело вздохнув, Маша поведала отцу Артемию о Вадиме Ильиче, об их общем деле, о том, что работает в Москве под чужим именем. И о том, что Корф хотел бы при Покровском монастыре основать специнтернат для одаренных мальчиков и наладить их обучение по особой программе. Фирма «Лайерс» могла бы вкладывать в этот проект значительные средства. Архимандрит дал свое согласие без промедления, а напоследок спросил об Алевтине:

— Дочь-то, наверное, уже в школу пойдет? Помню, как крестил их. Приезжайте-ка все вместе, когда сможете! — и благословил Машеньку на дорогу…

* * *

Тем временем Алевтина усиленно искала подходы к Савве Сатинову. И человека, лично знакомого с Саввой, она, наконец, нашла из числа своих бывших сокурсников. Им оказался депутат Иван Гусаров, близкий патриотическим кругам.

Слегка волнуясь, она впервые переступила порог штаб-квартиры Фронта Национального Спасения и, чуть помедлив, решительно заявила молоденькой секретарше, что ей срочно нужен господин Сатинов.

— Он не может принять вас сию минуту. Вы по какому вопросу? — воскликнула та удивленно.

— По личному! Я — от Гусарова, — не отступалась Аля.

Через несколько минут она вошла в насквозь прокуренный кабинет. За столом, кроме самого Саввы, сидели еще двое разглагольствующих мужчин.

— Вам кого, девушка? — рассеянно спросил один из них, едва обернувшись.

— Я не девушка, а вице-президент «Лайерс медикум», — с иронически-напускным спокойствием ответила Маевская, — а поговорить мне необходимо с вами, господин Сатинов!

— Ну раз так, госпожа президент, то прошу садиться, — с удивленной усмешкой произнес Савва. — Чем могу служить?

— Мне нужно с вами tet-a-tet…

При этих ее словах соратники лидера громко расхохотались:

— Везет же тебе, Савва! И очаровательная девушка, и вице-президент — в одном лице! Да еще жаждет с тобой tet-a-tet. Не слишком ли много чести тебе одному?

Однако через минуту оба насмешника нехотя поднялись и вышли за дверь.

— Так в чем секрет?!

Протягивая ему свою визитку, Алевтина подавила тяжелый вздох и выпалила из себя:

— Наша фирма занимается благотворительностью. Мы готовы оказать вашему движению финансовую помощь.

Савва с крайним изумлением взглянул на нежданную гостью:

— А почему именно нам? Кто вас прислал?

— Я от Ивана Гусарова. Мы тоже хотим остановить беспредел. Наша фирма совместная — германо-российская. И президент наш — доктор фрау Кирхов весьма заинтересована в стабильности этой страны. К тому же, она — социалистка по убеждениям и сочувствует тем, кто на стороне Закона. Если вы согласны принять нашу помощь, то главное наше условие — конфиденциальность. Все должно остаться в абсолютной тайне.

И строго посмотрев на оторопевшего Сатинова, Аля достала из «дипломата» увесистый сверток.

— Я так запросто не могу, госпожа Маевская. Ну поскольку вы от Гусарова — он мне звонил — я вам верю, но вот в доброжелательство западных господ… должен подумать… — и медленно разворачивая «подарок», он в замешательстве уставился на нее.

— Здесь 30 тысяч долларов…

— А вы не боитесь, госпожа Маевская, что с этими деньгами я вмиг исчезну за кордоном?

— Ну, с такой суммой, Савва Константинович, вы там недолго продержитесь — парировала Алевтина. — Главное, нам решить нужно: где и как деньги вам из рук в руки передавать. И скажите, сколько вам надо еще?

— Сколько нам надо еще?! Да тысяч сто! — воскликнул Савва, впав на миг в состояние шоковой эйфории, и усмехнулся снова: — Да вы что, серьезно, что ли?

— Но я же не в прятки с вами играть пришла! Я не могу оставаться в стороне, понимаете? Сделайте меня вашим помощником, а?!

— Ну допустим, я поверю вам… но такие суммы…

— Насчет сумм — не волнуйтесь: у нас все чисто и в отмывании грязных денег мы не замешаны! «Лайерс» — фирма известная, наши лекарства во всем мире знают, и возможности наши — почти неограниченны!