Рейтинговые книги
Читем онлайн Отцы-командиры Часть I - Юрий Мухин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 59

За мое отсутствие в штабе произошли некоторые изменения. В числе сорока человек, прибывших из Сумской области, оказались более десятка девушек из города Ромны, которых определили в телефонистки, стряпухи и писарями. Всех их удалось переодеть в ватные телогрейки, ватные брюки, валенки на пять размеров больше, гимнастерки и дали юбки. До этого у нас были только две радистки женского пола — Маша и Рая с Кубани, да в полковом и батальонных медпунктах были человек десять женщин: врач, несколько фельдшеров и санитарных инструкторов. Теперешнее пополнение определили в телефонистки роты связи и в комендантский взвод стряпухами. Одна пошла писарем к ПНШ-4.

В эти дни поступили офицеры из резерва. Это были не скороспелые лейтенанты с курсов, а те, кто проходил службу в запасных полках, готовили кадры в училищах и на тыловых курсах усовершенствования. Добрались и до них, чтобы понюхали пороха, как говорили в те дни, хотя бы через два года после начала войны. Некоторые из них сами просились, писали рапорты, но рапорты не всегда удовлетворялись по разным причинам. И вот настал их черед. Они имели хорошую методическую подготовку, так как почти все окончили полный курс довоенных училищ, но у них не было фронтового опыта. Пополнение офицерами у нас обычно производилось за счет возвращения в строй из лечебных учреждений, так как многие стремились вернуться в свой родной полк. А тут новички из глубокого тыла.  

Я заметил трех лейтенантов, которые наведывались в батальон за получением списков потерь с переднего края, посланные ПНШ по учету личного состава. Я собрал их и побеседовал. Это были Забуга, Пистрак и еще один лейтенант-татарин, фамилия которого не сохранилась в архиве. Должность ПНШ по учету временно совмещал начальник финансового довольствия лейтенант Лебанидзе. Писарям было в это время очень много работы в связи с оформлением наградных листов практически на весь личный состав, который по приказу Верховного подлежал награждению за форсирование Днепра и бои по расширению плацдарма.

Начальник штаба взял всех троих с испытательным сроком, и мне стало чуть легче хотя бы с дежурством по штабу и организацией контроля за деятельностью боевых подразделений. Все трое были самые разные, даже по национальности: украинец, еврей и татарин. Выходя каждую ночь в батальон, я брал с собой одного из них и приучал к делу в подразделениях, на дежурстве в штабе и во всевозможной повседневной фронтовой жизни. Наиболее подготовленным и понятливым оказался Дмитрий Васильевич Забуга, и его вскоре определили ПНШ-6, хотя он мог исполнять любую работу, вплоть до написания боевого донесения или составления схемы боевых порядков. Лейтенант  Пистрак Иойл Зендилевич не скрывал свою мечту стать ПНШ по учету, но майор Ершов на это не давал согласия и настаивал чаще посылать его в боевые порядки. Возвращаясь с переднего края, он долго сидел потом в щели, пока полностью выходил из него страх. Он любил всегда повторять мне: «Захарович, Ершов хочет меня угробить ежедневными выходами на передовую». Тут он отчасти был прав, так как этому подвергались все мы в одинаковой мере из-за близости вражеского переднего края и совершенно открытых подходов к нему. Сколько было вынесено посыльными раненых и убитых «контролеров» даже дивизионного масштаба!

Третьим был татарин. Скромный лейтенант, он часто «мурлыкал» разные опереточные мелодии, в которых я ровным счетом ничего не смыслил тогда, являясь жителем станичной глубинки. Вот с ним и произошло наше «братание» с неприятелем. Пошли мы ночью в наш батальон, которым теперь командовал новый человек, — старший лейтенант Володин. Я его почти не знал. Поднимались мы лесной тропой и вышли на равнинную местность. Впереди лежало село Иваньково, по северной окраине которого проходил передний край немцев. Наша траншея была на удалении броска гранаты. Дело в том, что эту траншею мы заняли у немцев и так в ней остались. КНП командира батальона и ротных были прорыты под подбитыми и сгоревшими нашими танками. Они надежно защищали сверху от мин, снарядов и даже авиабомб. Второй траншеи и ходов сообщения тогда у нас не было, и подходы к переднему краю приходилось преодолевать по ровному месту, на котором и подстреливали всех проверяющих, — и подходящих и уносящих ноги с переднего края.

Итак, мы вышли на опушку леса, впереди равнина, за ней в двухстах метрах наша траншея, в которую нам следует попасть. Мы выжидаем закрытие света луны облачком или другой оказии и слышим едва доносящиеся до нас звуки губной гармоники. Они были тогда почти у каждого немецкого солдата.

Это была мелодия ковбоя из оперетты «Роз Мари»: «Цветок душистой прерии, твой голосок милей свирели...» Мой подопечный вдруг запел сначала вполголоса, потом громче, немец тоже прибавил силу сопровождения, и закончили  они под аплодисменты и выкрики: «Рус, бис...» За это время мы пробежали метров двадцать вперед. Теперь у немцев включилась, кроме того, и скрипка. Татарин спел снова. И опять под аплодисменты и возгласы мы еще пробежали без стрельбы с их стороны. Наши солдаты тоже выражали свои чувства криком и хлопками. Спел он и «Частицу черта в нас». Осмелев, мы на полусогнутых добежали и спрыгнули в свою траншею. Я пошел наносить расположение пулеметов и систему огня на схему с помощью карманного трофейного фонарика, а мой напарник развлекал наших и немецких солдат, чувства и души которых очерствели от повседневных атак, ранений и страданий. Были и заказы со стороны немцев спеть такие песни, как «Вольга-Вольга», что означало «Из-за острова на стрежень» и известную всем «Катюшу». Нашим солдатам впоследствии нравилась их грампластинка с песнями Марлен Дитрих «Ви айне Лили Марлен» и «Богемская полька», которую даже на сороковую годовщину Победы исполнял на аккордеоне полковник Первов и танцевали ее все наши дивизионные дамы, вспоминая свою молодость теперь, когда им уже было под семьдесят.

Возвращались мы хоть и на полусогнутых, но без особой опаски быть подстреленными. Сейчас может показаться невероятным такое музыкальное «братание», но оно было. Недавно был показан по телевидению игровой фильм «Генерал», посвященный памяти генерала армии Горбатова. В нем был показан эпизод подобного «братания» с немцами: они выносили на «нейтралку» свой аккордеон, а мы баян, и временно менялись этими походными музыкальными инструментами. Потом обменивались обратно, соблюдая при обменах нейтралитет.

Я помню, как в боях в горно-лесистой местности приходилось пользоваться водой из одного родника на нейтральной полосе. Мы и немцы не открывали огня по «водоносам». Генерал-полковник Зайцев., бывший тогда командиром взвода пешей разведки нашего полка, в своей книге «На острие красных стрел» приводит случай, имевший место именно в эти дни на этом же участке. Солдаты обеих сторон подкармливали одну и туже бесхозную кошку из ближайшего села Иваньков, которая на ошейнике беспрепятственно переносила карикатуры на Сталина и Гитлера из наших немецких газет и журналов.  

Однако наш случай не оказался незамеченным. Кто-то «стукнул» своему «особняку», а последний поставил в известность замполита полка майора Гордатия, который выпытывал у меня подробности этого дела, но, зная, что именно там погиб один из его комсоргов и был ранен на этом поле замполит батальона, он посоветовал мне молчать о том инциденте. Видимо, по его рекомендации наш «солист» из татарской оперетты был переведен в один из армейских фронтовых ансамблей. Сейчас об этом знают только три человека: я, полковник Забуга да радистка Рая.

26 декабря к 18 часам полки и дивизия в целом заняли исходное положение для наступления примерно в восьми километрах южнее прежнего нашего рубежа обороны. Штаб разместился в Германовской Слободе. Видимо, это тоже была немецкая колония, так как строения и особенно глубокое подземное хранилище говорило об их иноземном происхождении. Командный пункт разместился в том подземелье, а КНП командира полка — на обратном скате обрыва в землянке. 27 декабря была проведена разведка боем двумя батальонами от дивизии, но, понеся огромные потери, успеха она не достигла.

28 декабря в 4.30 части дивизии перешли в наступление, но удалось овладеть только первой траншеей. И снова повторилась прежняя тактика противника — немцы нас засыпают ручными гранатами со второй траншеи. Повторная атака в 16.30 успеха не дала. Полк потерял 132 человека убитыми и 285 ранеными. Такое же положение было и в других полках. 30 декабря нашу дивизию перемещают правее, где обозначился успех.

Страшно было видеть массу убитых и еще больше раненых на своей земле в восьми километрах от родного дома. Все жены пришли с саночками и увезли кого на свое кладбище, а кого оплакивали здесь же и хоронили в братской могиле. Раненых увозили по домам, где им оказывалась помощь местными медпуктами и полевыми госпиталями. После войны мы были в этом селе не раз. На братской могиле, где покоится прах нескольких сот человек, воздвигнут величественный монумент с перечислением фамилий всех погибших как память и как укор бездарности генералитету и командирам полков, не умевшим воевать.  

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 59
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Отцы-командиры Часть I - Юрий Мухин бесплатно.

Оставить комментарий