Ошибочная версия - Василий Лазерко

ней.

Но задать вопрос не успела. Потому, что внезапно высказался Трегубов:

— Ну, и что Вы хотите этим сказать? Тут ведь ситуация совершенно иная. Один избивал потерпевшего. А затем через некоторое время то же самое стал делать другой. Где же здесь группа лиц?

Уварова от негодования даже голову наклонила, отведя взгляд от собеседника.

«Спокойно! Не волнуйся. Он, скорее всего, хочет вывести тебя из себя. Чтобы я сказала такое, что он смог бы использовать против меня и Людмилы. Говори спокойнее».

— Мне, почему-то, кажется, что Вы в свое время заканчивали не то высшее учебное заведение, где растолковывают нюансы судебной практики по уголовным делам. Или, — она запнулась и подняла глаза на Трегубова, — извините меня за прямому, Вы во время лекций по расследованию преступлений против личности спали и не слушали лектора. Иначе я не могу объяснить Ваше дилетантство в данном вопросе.

Лицо следователя стало не просто каменным. Оно начало сереть. Создавалось впечатление, что будь его воля, он причинил бы такие же телесные повреждения адвокату.

— Знаете, это уже переходит всякие границы дозволенного! — Чувствовалось, что Трегубову трудно было сдерживать себя.

Он откинулся на спинку кресла, в котором восседал. И прямо — таки ненавидящим, все испепеляющим взглядом уставился на собеседницу.

— Вы не имеете никакого права оскорблять меня. Думаю, что Вам вместе с Вашим клиентом следует удалиться, чтобы мы не перешли на обоюдные упреки и оскорбления. Ни к чему хорошему это не приведет.

— Во — первых, я Вас никоим образом не собиралась обижать. Я только высказала предположение. А, во-вторых, неужели я ошиблась, и Вы заканчивали юридический факультет Белгосуниверситета?

— Это не имеет никакого значения в данном случае, — чувствовалось, что следователь разнервничался и может сейчас взорваться от негодования. — До свидания. Я Вас не задерживаю. Обеих.

При этом он выразительно посмотрел на Людмилу, которая тихо сидела в сторонке и не понимала толком, что происходит у нее на глазах. Слишком это все было мудрено для нее.

Но она встала вслед за Суворовой.

Уже направляясь к дверям, Татьяна Васильевна с горечью в голосе, обращаясь к девушке, но так, чтобы это слышал следователь, сказала:

— Мир становится несовершенным, когда за него берутся или двоечники или перестраховщики! Но еще хуже, если это и те, и другие.

Трегубов не сообразил сразу, как можно возразить этот всезнайке. А, когда сообразил, то дверь за женщинами уже закрылась. Не догонять же их, в самом деле!

— Вы видите, что на данном уровне мы ничего не добьемся от следствия, — все это говорила Суворова Людмиле, направляясь на выход из здания РО СК. — Это истукан какой-то. Прикрывается мнением начальства. А своего у него нет никакого. Пещерный нигилизм! С учетом сложившейся ситуации будем продолжать борьбу за справедливость. Хотя, по правде сказать, сделать нам будет это очень сложно. Раз они приняли решение, то не отступят от него никогда. Тем более, что их прикрывает прокуратура. Но я Вам обещаю, что складывать руки и сдаваться я не собираюсь. Будем надеяться на лучшее.

— Мы с мамой будем молиться за Вас. Только бы все получилось. И оба изверга понесли наказание то, которое заслужили. Ничего лишнего. Только то, что заслужили.

На этом они расстались, каждая думая о своем.

Глава 5. Болотный

А в это время, несколько успокоившись, Трегубов по телефону сообщил заместителю начальника РУВД о том, что в 16 часов он будет задерживать по подозрению в совершении преступления Болотного. В связи с этим они договорились, что к этому времени к нему в кабинет должны прибыть двое конвойных для этапирования задержанного в ИВС РУВД.

Появившись в кабинет следователя, Болотный, уже привычно стал рассказывать свою версию случившегося. При этом делал упор на то, что он вообще не избивал потерпевшего. А делали это Мельникайте и его сожительница. И делали они это с помощь оголенных электропроводов, которыми водили по телу потерпевшего.

Трегубов спокойно смотрел на Болотного и старался не вслушиваться в его слова. Он был уверен, что тот врет.

Через некоторое время вкабинет заглянул милиционер:

— Мы на месте.

— Заходите. Присаживайтесь на стульях. Подождите не много.

Увидев в кабинете двух милиционеров при полном вооружении и с наручниками в руках, Болотный на некоторое время замолчал. Похоже, он догадался, для чего в кабинете появились вооруженные милиционеры. Но потом продолжил свое выступление. Правда, уже спокойным тоном без всякого пафоса.

Выслушав эту, по его мнению, ахинею, Трегубов неожиданно для Болотного спросил:

— Есть у тебя защитник или мне вызывать дежурного?

— Не понял! Зачем мне защитник?

— Я тебя задерживаю в порядке статьи 108 УПК. Вот, ознакомься с протоколом и постановлением.

Прочитав документы, которые ему протянул следователь, Болотный удивленно сказал:

— Ничего не понимаю. Меня, что обвиняют в смерти Жаркевича?

— Там все написано по — русски. Тебе все понятно? Или ты не знаешь русского языка? А, может, и читать не умеешь?

— Понятно, что творится беспредел. Я этого так не оставлю, — голос Болотного крепчал и наливался злостью. — Я буду жаловаться прокурору, — неожиданно Болотный перешел на крик. — Прокурора сюда! Прокурора! Я без него слова не скажу! Прокурора!

От его крика милиционеры встали и уже направились в его сторону.

Но хозяин кабинета остановил их жестом руки.

После этого он, спокойно глядя на этот «спектакль» заметил;

— Будет тебе и дудка, будет и свисток. Кричать не надо. А то конвой волнуется. Сделают тебе больно. А тебе это нужно? Расписывайся лучше об ознакомлении и забирай копии документов. Так, что на счет защитника?

— Я не Рокфеллер, чтобы иметь своего защитника, — все еще громко, но уже без особого надрыва и истерики буркнул Болотный, косо поглядывая на милиционеров. — Вызывайте мне бесплатного защитника, да — получше. Я еще посмотрю, кого именно мне подсунете.

— Так. Сейчас ты пойдешь в камеру. А я буду связываться с адвокатами. Понятно?

— Понятно. Но я так это дело не оставлю! Нашли козла отпущения!

— Нашли, нашли. Долго искали, но нашли. Ступай. Конвой, забирайте его. Вот необходимые документы на него.

После того, как Болотного увели, Трегубов стал звонить адвокату, который дежурил в этот день по следствию. Им оказалась Байкевич.

— Раиса Владимировна? Следователь Трегубов. Вы сегодня дежурите по следствию?

— Да. А что, я понадобилась?

— Я сейчас задержал по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 147 УК такого Болотного Андрея Юрьевича. Он помещен в ИВС РУВД. Планирую через час поехать к нему и допросить в качестве подозреваемого. А потом сразу же предъявить обвинение.

— Хорошо. Через час я буду в ИВС.