Острова эфирного океана - Борис Красногорский

В течение двух следующих дней просветление западного небосклона колебалось, то увеличиваясь, то уменьшаясь. Наташа, Имеретинский и Добровольский буквально не сводили глаз с этого места неба. Они были похожи в это время на тех астрономов, которые с тревогой в сердце следят за облачностью перед началом полного солнечного затмения. На этот раз наши друзья просто-напросто ждали момента взглянуть на звездное небо Венеры. Но и созерцание только звездного неба с поверхности соседней планеты обещало зрелище по важности и занимательности своей, пожалуй, не меньшее, чем полное солнечное затмение, вызывающее всегда лихорадочные приготовления у земных астрономов. Кроме того, им хотелось увидеть, каким выглядит Солнце отсюда. Штейн и Блауменберг уверяли, что оно кажется только немногим больше, чем с Земли, но печет настолько сильно, что они вынуждены были проводить дни в пещере из-за жары.

Через день, к вечеру, слой уменьшился настолько, что проглянуло синее-синее небо Венеры, каким оно видно на Земле только под тропиками. Все повеселели, а Добровольский начал приводить в порядок один из складных телескопов, захваченных ими в дорогу. Телескоп Штернцеллера настолько пострадал, что уже не был годен к употреблению: объектив разбился и труба измялась при падении. Все принимали участие в приготовлениях к наблюдениям и только Карл Карлович не обращал ровно никакого внимания на это и продолжал возиться со своими насекомыми. В глубине души он думал, что мир насекомых гораздо интереснее и ближе далеких звезд, но Добровольскому об этом, однако, ничего не сказал.

Перед своим заходом, Солнце выглянуло из-за облаков в виде громадного шара, вдвое большего, по сравнению с тем, каким оно кажется при заходе на Земле. Оно не бросало уже лучей и светило медно-красным цветом. На поверхности его простым глазом можно было видеть большие пятна. Этот год был временем максимума солнечных пятен, обычно достигающих большого развития на Солнце. Но Земля находится в среднем расстоянии от него 149 миллионов килом., Венера же вращается на значительно более близком расстоянии 100 миллион. кил. Это и позволяло нашим путешественникам отчетливее видеть солнечную поверхность. В телескоп были великолепно видны все детали строения пятен, солнечные факелы и грануляции его поверхности.

Определив азимутальный угол точки захода Солнца в этот день, Добровольский, однако, не мог пока использовать этого наблюдения для точного определения своего местоположения на планете, так как им совершенно ничего не было известно о наклоне оси Венеры. Наблюдения же земных астрономов на этот счет сильно расходились. Наблюдать хотя бы кусочек звездного неба в эту ночь также не удалось. Весь сегмент неба у горизонта, не покрытый облаками, долго был залит алым светом вечерней зари, причудливо освещавшей верхушки сигиллярий и папоротников ближайшего леса. Заря, несмотря на зимнее время года, горела очень долго.

На следующий день небо стало проясняться быстрее и к вечеру очистилось почти все от облаков, за исключением небольшого участка на западе, как раз там, где говорил Штейн. Вечерняя заря на этот раз почти всю ночь окрашивала своим розовым сиянием отдаленные верхушки остроконечных гор. Наступившие сумерки не давали полной темноты ночи. Была настоящая петроградская белая ночь, но только в январе и на Венере!

К большому разочарованию наших путешественников, звездное небо Венеры не дало той величественной картины, которая рисовалась в их воображении. Сумерки не позволяли долго видеть многих звезд, только когда достаточно стемнело, в сумраке небес стали выделяться звезды 1 и 2 величины. Зоркое зрение Наташи различало вдали от сумеречного сегмента даже звезды 3 величины. На востоке высоко стояли знакомые семь звезд Большой Медведицы, а на юго-западе низко над горизонтом виделись Три волхва созвездия Ориона, а его Ригель уже был под горизонтом. Над Орионом бросались в глаза три ярких звезды, из которых две, послабее, красного цвета и одна необычайно яркая нежно-голубого. Все они составляли правильный треугольник.

— Господа, — сказал Добровольский, указывая на голубую звезду, — вот наша родная Земля!

Земля, видимая с Венеры

Все устремили взоры на далекую яркую планету, лившую с высоты голубой свет и в мыслях каждого закружился рой воспоминаний, связанных с их родиной.

— Две красные звезды около Земли — одна, менее яркая, Альдебаран в созвездии Тельца, другая — Марс, который в данное время в противостоянии относительно Венеры. Земля была в противостояли немного раньше. Теперь, как видите, она уже значительно западнее меридиана. Диск Земли виден с Венеры под углом в 65", а вот, смотрите, рядом с Землей слабая желтенькая звездочка — это ее спутник, та самая Луна, которую воспели наши поэты и которая дала нашим астрономам самую подробнейшую из небесных географий. Она видна отсюда под углом 18", как слабая звездочка 3-й величины.

Когда на Землю навели телескоп, то она обрисовалась в нем в виде круглого диска, залитого нежным голубым светом с причудливыми зелеными и серыми пятнами и шапкою снегов у северного полюса.

— Зеленые пятна, — продолжал Добровольский, — это, очевидно, какие-нибудь материки — вероятно тропические области земли; серые пятна — места, окутанные облачностью; снега, преобладающие в северном полушарии, указывают на зиму, царящую теперь в Петрограде.

Наташе живо вспомнился при этом уютный кабинет отца, в котором он сидит, углубленный в чтение последней книжки ежемесячного астрономического журнала; промелькнул образ Сережи, снег за окном, лунная ночь, скрип полозьев саней, костры на перекрестках улиц, морозный воздух, огни подъезда Мариинского театра… Ей вдруг стало грустно и страшно захотелось, хоть на единую минутку, уйти из этого чужого мира, с какими-то уродливыми растениями, вечной безотрадной облачностью или раздражающим сумраком ночей. Мысли вдруг приняли другой оборот… Ей вспомнились белые ночи Петрограда, алая заря за силуэтом Петропавловской крепости, сумрачный отблеск гранита набережной Невы, ее глубокие синие воды, даже почудился холодный, стеклянный перезвон крепостных курантов, пронзительный свисток парохода, рожки автомобилей, Елагин остров, Стрелка, трели соловья и букет роз, который когда-то поднес ей Имеретинский, катаясь на Стрелке. Ах, эти розы! Как приятно было вдыхать их аромат! Не то, что в этом мире, где нет ни единого цветочка, не слышно щебетания птички!..

Наташа так замечталась, что не заметила, как мужчины перешли уже от Земли к другим светилам. Она увидела, что Добровольский достал угломерный прибор и определяет высоту над горизонтом какой-то звезды. Имеретинский подошел к ней и участливо осведомился о ее самочувствии.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});