Шаман - Кристофер Сташеф

— Кто же способен сразиться с богом? — пробормотал Глабур. — Кто осмелиться выступить против Улагана?

— Дурак, созданный для отмщения, — ответил ему Огерн. — И я как раз такой дурак. Кто пойдет со мной, чтобы нанести удар Багряному?

Тихо-тихо стало на опушке. Бири так смотрели на великана кузнеца, словно тот лишился рассудка.

— Помните, — обратился к племени Манало, — что власть Ломаллина и Улагана одинакова и равновесие нерушимо. Только смертные могут решить спор между богами, будь то клайя, люди или ульгарлы. Убить ульгарла трудно, но и они умирают.

— Стало быть, если мы хотим бороться с Улаганом, мы должны сражаться с его смертными приспешниками? — спросил Глабур.

— Должны, — подтвердил Огерн. — Где люди сильнее всего поддерживают Улагана? Где его оплот?

Бири зароптали, дрогнули. Они прекрасно знали ответ. За всех Огерну ответил Далван.

— В Куру, — процедил он. — Там цитадель Багряного.

— Верно, — угрюмо проговорил Огерн. — Поэтому я пойду в Куру. Кто пойдет со мной?

Глава 12

Ни тишины и ни растерянности хотя бы на мгновение…

Пятьдесят голосов хором прокричали: «Я!» — с такой яростью, что это удивило самого Огерна. Но и обрадовало тоже — он расправил плечи и улыбнулся:

— Что ж, в путь — те, кто уцелел из племени Ястреба!

— Может быть, живы и другие — те, которые разбежались и спрятались так хорошо, что и мы не нашли их, — вздохнул один из стариков. — О Ломаллин, молю тебя, пусть это так и будет!

— Пусть так и будет, — согласился Огерн. — Но если это так, то спрятались они действительно очень хорошо.

— Помолись, чтобы клайя не нашли их! — воскликнул старик.

— Помолюсь, — пообещал старику Огерн. — Помолюсь о том, чтобы не погибло наше племя. Но для того, чтобы это произошло наверняка, постараемся же все, постараемся не потрафить Улагану. На юг! Идем до реки, а потом плывем по ней до Куру!

Бири ответили вождю свирепым кличем и пошли за ним, бывшим кузнецом, а ныне вожаком.

Лукойо шагал вместе с бири, и его гнев и ненависть пылали с новой силой — те чувства, которые он питал к вырастившему его племени, теперь были направлены из Улагана. Как это дерзко со стороны человека и полуэльфа бросать вызов богу! Какая неразрешимая задача, какая безнадежная! Но как еще он мог найти смысл в жизни, да и вообще повод оставаться в живых?

Что же до Огерна, он заставлял себя идти, он боролся с глубокой и горькой тоской — такой, что от нее подламывались колени и хотелось упасть ничком и ждать смерти. Ведь Рил больше не было на свете, а младенец, рожденный ею, маленький сын Огерна, куда-то исчез с частью племени. Может быть, исчез в объятиях смерти и отцу никогда больше не суждено его увидеть. А ведь он даже не успел дать ребенку имя! Огерн был очень зол на Улагана — и иной причины оставаться в живых теперь у него не было.

Однако он в отличие от Лукойо никогда не счел бы борьбу с богом наглостью и дерзостью. Он знал одно: Улаган — источник его несчастий и должен пострадать так, как страдала Рил, и — главное — багряный бог должен быть уничтожен, иначе человечество так и будет прозябать в горе и бедах. Более того, останься Улаган в живых — людям смерть.

Но можно ли было спасти всех людей? Судя по рассказам Манало, число приверженцев Улагана росло и росло. Люди шли к Багряному из жадности или обманутые его ложными обещаниями, и эти люди запросто могли бы одолеть горстку смельчаков и вообще всех, кто был предан Ломаллину. Огерн устремил взгляд на юг и решил, что должен узнать сам, сколько же в мире зла и сколько добра этому злу противостоит. И в отличие от других людей, решившихся найти ответ на этот вопрос, у Огерна для того была очень веская причина.

В одном он был уверен: злу, укоренившемуся в городе Куру, надо было подрубить корни.

* * *

Когда в середине дня племя остановилось на привал, Огерн обратился к Манало:

— Куда нам прежде всего нужно попасть, Учитель? К реке, это ясно. Но куда эта река принесет нас раньше всего?

— В Кашало, — ответил ему Манало. — Это городок в двухстах лигах от Куру, но тамошний народ предан Ломаллину и до сих пор стойко отражал нападки Улагана и его приспешников. Городов на юге много, но Багряного почитают далеко не во всех. И когда попадаешь в какой-нибудь город, надо держаться осторожно, для начала всегда надо понять, кого из улинов там почитают. Кое-где, включая Кашало, вам дадут кров хотя бы потому, что вы странники, желающие поторговать или поработать в городе.

— Но из-за того, что мы враги Улагана, приютить нас никто не захочет? — спросил Лукойо.

Манало печально улыбнулся:

— Увы, нет. Улагана, может, и не почитают, но боятся. Так что врагами Улагана себя лучше не объявлять, слышишь меня, лучник?

— Да понимаю я… — кисло отозвался Лукойо. — Разве мошки, что хотят попить моей крови, — это враги мне? Или мыши? Я их добыча, но я и их враг. Но опасны ли они настолько, чтобы считаться моими врагами?

— Ты лучше представь себе змею, которая впивается зубами в твою плоть, — посоветовал полуэльфу Огерн, — которая кусает твою пятку даже тогда, когда ты пытаешься Растоптать ее!

Бири согласно зашумели, но Манала покачал головой.

— Не наполняйте ваши сердца ядом, бири. Помните: ваш тотем — ястреб. Он нападает резко и внезапно, а не подкрадывается незамеченным. Еще помните, что ястреб пожирает свои жертвы, он ими питается, но никому не мстит.

— Но на что же еще способны мы, как не на месть? — возмутился Огерн. — Мы, потерявшие из-за злобы Улагана все, что любили?

— Угрозу можно уничтожить, — ответил Манало. — Так, как вы убили бы бешеного волка. Но не подкармливайте вашу ненависть, сами не питайтесь злобой и жаждой мести, ибо тогда в ваших сердцах поселится Улаган, а вы уже и так наполовину отданы Багряному за счет одной только ненависти к нему. Если вам придется убивать его рабов и прислужников, делайте это для того, чтобы они не убили более невинных, но не ради удовлетворения жажды мести.

— Если кто-то ударил меня, — возразил Лукойо, — я должен дать ему сдачи, чтобы он не вздумал впредь бить меня.

— Улаган позаботится, чтобы рядом с тобой всегда находились те, кто захочет ударить тебя, сколько бы раз ты ни давал сдачи, — заверил полуэльфа Манало. — Он ненавидит вас по той лишь причине, что вы люди, и даже тебя, Лукойо, ибо Улаган все народы, кроме улинов, ненавидит одинаково. Нет, отмщение Улагану и его поборникам не уменьшит в нем желания вредить вам, убивать вас, оно только приведет вас под его властительство.

Огерн выругался.

— Ты хочешь сказать, что жажда мести Улагану может сделать из нас его верноподданных?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});