ГИПНОЗ. Скрытые глубины: История открытия и применения - Робин Уотерфилд

Дюпоте провел успешные эксперименты по месмеризации своей сомнамбулы на расстоянии, но Бертран посчитал их плохо организованными и попытался доказать, что ее вхождение в транс объясняется внушением. В то время чудесные феномены гипноза уже считались нормой и не вызывали никакой критики. Бертран стал исключением из правил не потому, что вообще отвергал их существование, но потому, что «собственноручно» тщательно проанализировал многие состояния транса. В результате своих экспериментов он составил список двенадцати, по его мнению, важнейших феноменов месмеризма.

1. Разделение памяти между трансом и нормальной жизнью.

2. Искажение времени.

3. Анестезия.

4. Усиление воображения.

5. Повышенные интеллектуальные способности (гипермнезия).

6. Инстинктивный выбор лекарств.

7. Предвидение (видение будущего).

8. Моральная инерция (пассивность в отношении воли оператора).

9. Сообщение о симптомах заболеваний.

10. Передача мыслей.

11. Ясновидение.

12. Контроль индивида над собственными непроизвольными органическими процессами.

В шестом пункте данного перечня слово «инстинктивный» упоминается не зря, имеется в виду тот род инстинкта, который включается у животных во время болезни и направляет их на поиски строго определенных растений Примечательно также, что в список не включены интровизия (самодиагностика) и медицинское предсказание. Бертран не верил в эти феномены, поскольку, по его данным, в большинстве случаев субъекты весьма посредственно знали анатомию, приписывая многие заболевания «абсцессам» или непроходимости чего-либо, и неспособны были предсказать течение сложных болезней, ограничиваясь лишь самыми обычными. Таким образом, заключает он, настоящего предсказания не происходит, просто за счет самовнушения объект высказывает в нужное время весьма тривиальные симптомы, подходящие к случаю.

Итак, мы убедились, что в то время в месмеризме существовало два главных направления (разумеется, с бесчисленными индивидуальными вариациями): флюидизм и анимизм. Отталкиваясь скорее от анимизма, чем от флюидизма, ди Фария и Бертран положили начало третьему направлению, провозгласившему внушение ответственным не только за введение в транс, но также и за феномены месмеризма. Через какое-то время после того, как месмеризм во Франции переживет еще один период застоя, их работы попадут в поле зрения Бернгейма и Нансийской школы и через них окажут огромное влияние на формирование современных представлений о гипнозе.

Французские комиссии 1826 и 1837 годов

Однако тщательная и четкая работа Бертрана прошла незамеченной вследствие всеобщего увлечения тем, что творилось в других местах, например, знаменитой операцией Рекамьера на магнетизированном пациенте. Затем был еще Дюпоте со своими методами, напоминающими представления: он зачастую магнетизировал больных в госпитале, криком приказывая им спать. Такого рода поведение привело к тому, что магнетизеров снова изгнали из парижских больниц. Маятник с огромной скоростью качался то за признание целительных свойств магнетизма, то против. В 1825 году, чтобы направить события в разумном и стабильном направлении, некий доктор П. Фуасак уговорил медицинскую секцию Академии назначить новую комиссию для исследования преимущественно диагностических способностей сомнамбул. Со своей стороны, Фуасак обещал предоставить сомнамбул. Сначала, как водится, в неспокойной обстановке прошли дебаты о том, следует или нет академикам ввязываться в это дело. Пускались в ход старые аргументы: Месмер и де Пюисегюр — шарлатаны; месмеризм — одно сплошное мошенничество; расследование подобных вещей ниже достоинства Академии; в 1784 году магнетизм уже подвергся осуждению. Однако 28 февраля 1826 года комиссия в составе одиннадцати человек была собрана. Время оказалось подходящим: в восемнадцатом веке Месмер практически не нашел союзников среди именитых ученых, теперь же, в 1820-х годах, Лаплас и Жорж Кювье осторожно поддержали названную его именем науку. Кювье, например, говорил, что два живых существа при тесном телесном контакте, вне всякого сомнения, общаются друг с другом посредством своих нервных систем, и хотя иногда трудно отличить реальные физические причины от воображаемых, но в данном случае (имеются в виду, вероятно, сеансы магнетизма) происходит нечто реальное. Другой выдающийся ученый еще более явно поддержал месмеризм. В 1820-х годах увидел свет многотомный медицинский словарь — чрезвычайно авторитетное издание. Статья по магнетизму была написана доктором Л. Ростаном. К всеобщему удивлению оказалось, что он верит в магнетический сон и даже описывает свои собственные успешные эксперименты с ясновидящими.

Комиссия начала работать с Селин, сомнамбулой Фуасака, но не получила никаких стоящих результатов. Потом они опробовали магнетизм на некоторых пациентах, лежащих в больницах, пока Городской Совет не напомнил им, что использовать магнетизм в парижских больницах все еще запрещено. В поисках подходящих субъектов для постановки экспериментов прошло пять лет, но за это время удалось проверить всего-навсего около дюжины человек. Ни один из членов комиссии не владел техникой месмеризации, поэтому они вынуждены были полагаться на Фуасака и Дюпоте, самостоятельно выбиравших себе субъектов. В конце концов, комиссия, руководимая этими двумя энтузиастами, сконцентрировала внимание на паранормальных явлениях в ущерб терапии и пренебрегла Бертраном в пользу флюидизма. Они пришли к выводу о том, что от оператора к субъекту все-таки что-то передается, и пытались это неуловимое определить. Причем доказательства своей правоты они нашли не только в случаях тесного физического контакта оператора с субъектом, но и при близких пассах руками и даже в редких случаях гипноза посредством телепатии. Паранормальные и сверхнормальные феномены, зарегистрированные и одобренные комиссией, сводились к проявлению необыкновенной силы, предсказаниям эпилептических припадков и медицинской диагностике как себя, так и других людей. Результат — благоприятный для месмеризма отчет. Когда он был представлен Академии, кое-кто попытался настоять на обсуждении результатов, но почтительное отношение и доверие к членам комиссии не позволили этого сделать. Позднее, в середине и конце девятнадцатого века, месмеристы часто цитировали данный отчет в оправдание своей деятельности, однако он неудовлетворителен по многим статьям, и его даже нельзя назвать репрезентативным, поскольку в нем целиком отсутствует тот вид магнетизма, который практиковался Бертраном, ди Фария и им подобными.

Приведу пример того, как комиссия собирала материалы. Один из случаев, отраженных в отчете, касается мадам Плантэн, которую в 1829 году оперировали по поводу рака груди при анестезии посредством магнетического сна. Проведенная Жюлем Клоке операция прошла, скорее всего, успешно (хотя бедная женщина умерла через три недели от «расстройства печени» — возможно, рак перешел в стадию метастазирования, ибо, как видно из отчета, болезнь была чрезвычайно запущена). Однако родственники отказались допустить членов комиссии к мадам Плантэн, и тем пришлось довольствоваться сведениями не из первых рук. Они присутствовали только при вскрытии тела.

Напомню, что все это происходило еще до открытия химических анестетиков. В те времена вам оставалось только стиснуть зубы (конечно, если операция проходила не у дантиста) и страдать. Казалось бы, при таких обстоятельствах преимущество гипнотической анестезии очевидно, и любое уважающее себя медицинское учреждение должно заниматься этим вопросом. Однако Французская академия спрятала голову в песок. На передний план выступила все та же старая проблема: вызывающие тревогу паранормальные феномены магнетизма и фантастическая сущность многих теорий привлекли внимание скептиков, тогда как действительно важные достижения месмеризма остались в стороне.

В 1836 году доктор Амар решил изменить ситуацию с применением магнетизма в медицинских целях. Он использовал магнетическую анестезию для пациента с больными зубами и пригласил члена Академии, доктора М. Ж. Уде, провести операцию. Впоследствии в Академии прошла шумная дискуссия по этому поводу, закончившаяся невероятным образом — случай был признан сфабрикованным от начала и до конца. Затем другой врач, Дидье Жюль Берна, попробовал довести до сознания академиков реальность существования таких феноменов магнетизма, как сомнамбулизм, нечувствительность к боли и воздействие воли оператора на объекта, выражающееся в потере или восстановлении двигательной способности или чувствительности определенной части тела испытуемого. Снова была назначена комиссия в составе теперь уже девяти человек. Они пришли к следующим выводам: магнетического сомнамбулизма не существует, нечувствительность к боли не подтверждается, а ясновидение и симпатия между оператором и субъектом, по-видимому, вообще обман. Берна приложил все усилия, чтобы вызвать ясновидение у другого субъекта, но снова потерпел неудачу. Предоставленный в Академию отчет комиссии был, разумеется, отрицательным. На прениях звучали справедливые сомнения в том, что проверку двух субъектов в течение пары часов нельзя считать достаточной, но в атмосфере всеобщей враждебности к месмеризму эти голоса не были услышаны. В результате, примерно полстолетия во Франции считали, что животный магнетизм не имеет терапевтической ценности. Его стали использовать исключительно в развлекательных целях или для паранормальных и мистических «исследований».