Уловка-22 - Джозеф Хеллер

Аарфи невозмутимо чиркнул спичкой и принялся громко посасывать трубку, всем своим видом красноречиво показывая, что милостиво и великодушно прощает Йоссариана. Аарфи дружелюбно улыбнулся и открыл рот, намереваясь поболтать. Йоссариан зажал ему рот ладонью и устало оттолкнул от себя. Закрыв глаза, он весь обратный путь притворялся спящим, чтобы не слышать и не видеть Аарфи.

В инструкторской Йоссариан сделал разведдоклад капитану Блэку и потом вместе с другими, бормоча себе что-то под нос, стоял в напряженном ожидании на аэродроме, пока не приковылял самолет Орра. Он довольно бодро тянул на одном моторе. Все затаили дыхание. У самолета Орра не выпустилось шасси. Йоссариан не находил себе места, покуда Орр благополучно не совершил аварийную посадку. И тогда Йоссариан украл первый попавшийся джип с оставленным в нем ключом от зажигания и помчался к своей палатке, чтобы начать лихорадочно собирать вещи для внеочередного отпуска. Он решил провести его в Риме и в тот же вечер нашел там Лючану — девушку со шрамом под сорочкой.

16. Лючана

Йоссариан впервые увидел Лючану в ночном клубе для офицеров союзных армий, куда ее привел пьяный майор из австрало-новозеландского корпуса. Она сидела в одиночестве за столом: дурак майор не придумал ничего умнее, как бросить ее ради того, чтобы присоединиться к компании своих дружков, оравших непристойные песни у стойки.

— Вот и прекрасно. Я с тобой потанцую, — сказала она, прежде чем Йоссариан успел раскрыть рот. — Но спать со мной я тебе не позволю.

— А кто тебя об этом просит? — спросил Йоссариан.

— Ты не хочешь со мной спать? — воскликнула она с изумлением.

— Я не хочу с тобой танцевать.

Она схватила Йоссариана за руку и вытащила на танцевальную площадку. Танцевала она еще хуже, чем Йоссариан, но она скакала под звуки джаза с таким безудержным весельем, какого Йоссариан отроду не видывал, и это продолжалось, пока ноги у Йоссариана не налились свинцом. Ему стало скучно, он вытащил ее из толпы танцующих и подвел к столу, где в обществе Хьюпла, Орра, Малыша Сэмпсона и Заморыша Джо сидела подвыпившая девица в оранжевой сатиновой блузке, обнимавшая Аарфи за шею. Но едва Йоссариан приблизился к ним, Лючана резко и неожиданно подтолкнула его к другому столу, где они оказались в одиночестве. Лючана была высокого роста, свойская, жизнерадостная, длинноволосая, кокетливая и очень привлекательная девчонка.

— Ну ладно, — сказала она. — Я разрешаю тебе угостить меня обедом. Но спать со мной все равно не разрешу.

— А кто тебя об этом просит? — удивленно спросил Йоссариан.

— Ты не хочешь спать со мной?

— Я не хочу угощать тебя обедом.

Она вытащила его из ночного клуба на улицу, потом они спустились по лестнице в ресторан, где кормили по ценам черного рынка. Ресторан был набит хорошенькими, оживленно щебечущими девушками, которые, казалось, давно были знакомы друг с другом. Их привели сюда самодовольные офицеры в мундирах чуть ли не всех союзнических армий. В зале было шумно. Смех и тепло, казалось, волнами перекатывались над головами. Лючана уплетала обед со зверским аппетитом и не обращала на Йоссариана никакого внимания, покуда не очистила последнюю тарелку. Насытившись, она положила вилку и нож, словно ставя точку, и лениво откинулась в кресле.

— Прекрасно, Джо, — промурлыкала она. В ее черных, слегка подернутых дремотой глазах светилась признательность.

— Меня зовут Йоссариан.

— Прекрасно, Йоссариан, — ответила она с виноватым смешком. — Так и быть, я позволю тебе переспать со мной, — объявила она снисходительным тоном, в котором, однако, чувствовалась настороженность. — Но не теперь.

— Я понимаю. Не теперь, а когда придем ко мне. Девушка покачала головой.

— Нет, сейчас я должна идти домой, к мамуле, потому что моя мамуля не любит, когда я хожу в ресторан. Она очень рассердится, если я сейчас же не вернусь домой. Но ты напиши, где ты живешь, — это я тебе разрешаю, — и завтра утром я приду к тебе до работы, а потом я побегу в свою французскую контору. Capisci?[13]

Йоссариан не сопротивлялся, когда она чуть ли не целую милю тащила его по великолепным улицам ночного весеннего Рима. Наконец они дошли до автобусного парка, встретившего их оглушительной какофонией гудков, вспышками красных и желтых огней и руганью небритых шоферов, осыпавших чудовищной бранью друг друга, пассажиров и прохожих. Прохожие беззаботными табунками пробегали перед носом у автобусов и, если автобусы их задевали, не оставались в долгу и щедро изрыгали хулу в адрес шоферов. Лючана укатила в облезлом зеленом драндулете, а Йоссариан изо всех сил поднажал обратно в кабаре к волоокой химической блондинке в оранжевой сатиновой блузке. Вот уж действительно находка! Она сама платила за вино, у нее были свой автомобиль, квартира и перстень с камеей цвета лососины. Эта камея с изящно вырезанными фигурками обнаженного юноши и девушки доводила Заморыша Джо до исступления. Девица не соглашалась продать ему перстень, хотя он предлагал ей отдать все, что у всех у них было в карманах, плюс свой мудреный фотоаппарат в придачу.

Когда Йоссариан вернулся, ее уже не было. Никого не было. Йоссариан тут же покинул клуб и в глубоком унынии побрел по темным опустевшим улицам. Йоссариан редко скучал, когда бывал в отпуске, но теперь ему было грустно. Он остро завидовал Аарфи: тот сейчас наверняка развлекается где-нибудь со своей кошечкой. Он брел по улице, возвращаясь в офицерскую квартиру, и чувствовал себя по уши влюбленным и в Лючану, и в блондинку в оранжевой блузке, и в красивую богатую графиню и ее красивую богатую невестку, которые жили этажом выше, хотя уж они-то никогда не позволили бы ему дотронуться до себя или хотя бы пофлиртовать с ними. Они были людьми экстра-класса: Йоссариан не знал точно, что такое экстра-класс, но он знал, что графиня и ее невестка относятся к этой категории, а он — нет, и ему было известно, что они об этом догадываются. Ему опять захотелось оказаться на месте Аарфи и чтобы рядом была та блондинка. А ведь он знал, что в ее глазах он и ломаного гроша не стоит. Она о нем наверняка даже не вспомнит.

Однако, когда Йоссариан вернулся в квартиру, Аарфи был уже там. Йоссариан уставился на него так же пристально и удивленно, как утром над Болоньей, когда Аарфи торчал в носовой части самолета — зловещий, таинственный и неистребимый.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Йоссариан.

— Вот-вот, спроси его! — воскликнул разъяренный Заморыш Джо. — Пусть он расскажет, что он здесь делает.

С протяжным театральным стоном Малыш Сэмпсон изобразил большим и указательным пальцами пистолет и сделал вид, что стреляет себе в висок. Пятнадцатилетний Хьюпл мерно жевал разбухший комок жевательной резинки и с наивным, бездумным выражением на лице жадно слушал разговоры взрослых. Аарфи выколачивал свою трубочку, лениво постукивая ею по ладони, и ходил взад-вперед по комнате с чрезвычайно самодовольным видом, явно гордясь произведенным им замешательством.

— Разве ты не пошел домой к этой девке? — спросил Йоссариан.

— Разумеется, я не пошел к ней домой, — ответил Аарфи. — Надеюсь, вы понимаете, что я не мог отпустить ее одну искать дорогу домой?

— Что ж она не позволила тебе остаться?

— Она хотела, чтобы я остался, можешь не сомневаться, — хихикнул Аарфи. — Не беспокойтесь за старого, доброго Аарфи. Но я не мог разрешить себе воспользоваться тем, что очаровательное дитя выпило чуточку больше, чем нужно. За кого вы меня принимаете?

— Подонок ты! — воскликнул Йоссариан и устало опустился на диван рядом с Малышом Сэмпсоном. — Какого дьявола ты не уступил ее, если она самому тебе не нужна?

— Вот видишь, — сказал Заморыш Джо, — у него не все дома.

Йоссариан утвердительно кивнул и с любопытством взглянул на Аарфи:

— Слушай, Аарфи, а может, ты девственник? Аарфи снова захихикал. Разговор его забавлял.

— За меня не беспокойтесь. Со мной все в порядке. Но милых и славных девушек я не трогаю. Я знаю, с кем что можно, а с кем — нельзя. А эта — очень милый ребенок. Она из богатого семейства. Да, между прочим, я заставил ее снять перстень и выкинуть его из окна машины.

Заморыш Джо взвился, как от приступа невыносимой боли.

— Что ты сделал! — завизжал он. Чуть не плача, он набросился с кулаками на Аарфи. — За это тебя убить мало, тварь паршивая! Грязный греховодник! У него грязные мысли, ведь верно? Ведь верно — у него грязные мысли?

— Грязнее не бывает, — согласился Йоссариан.

— Слушайте, ребята, о чем вы говорите? — спросил с неподдельным изумлением Аарфи, втягивая голову в свои пухлые, как подушки, округлые плечи. — Эй, послушай, Джо, — попросил он с мягкой неловкой улыбкой, — перестань меня колотить.