ВДВ. С неба — в бой - Михаил Скрынников

Рано утром весь лагерь пришел в движение. Стали сворачивать палатки, цеплять полевые кухни к автомобилям, загружать продовольствие и дрова. Ко мне и Николаю подошел старшина Волков и протянул нам сухой паек, один на двоих, а ужин будет горячим. Когда тыл уехал в неизвестном для нас направлении, на площадке сразу стало неуютно, только группы солдат сидели прямо на земле по всей территории бывшего лагеря. Начальник разведки пригласил к себе командиров групп и довел новую задачу дня: «По агентурным данным, где-то в районе Чимионских гор на позиции развернута пусковая установка «Першинг». Надо провести разведку определенного района, а район нам Пантюшенко на карте указал, определить точные координаты пусковой установки, совершить налет и вывести ее из строя. Выход для выполнения задания, по моим расчетам, ровно через час. Я со взводом выхожу последним. Вопросы есть? — и сам себе шеф ответил: — Вопросов нет». Примерно такая же задача была поставлена и полковым группам. Только у них был несколько другой район разведки. Специально запланировали, чтобы мы не мешали друг другу.

Чимионские горы название получили, по всей видимости, от нефтепромыслового поселка Чимион. Горы были невысокие., метров шестьсот над уровнем моря. В основном пологие и каменистые, кроме травы, на них ничего не росло. Через эти горы по ущелью протекала не широкая, но очень бурная речка. Она была основной водоносной артерией кишлаков, которые ютились недалеко от нее. По обе стороны ущелья высокие и обрывистые берега. Высота в некоторых местах достигала двадцати и более метров. По берегам речки росли огромные пирамидальные тополя. Вдруг я услышал голос шефа: «Скрынников, следи за временем». Ну, вот настало время выхода и моей разведгруппы. В дозор ушел старшим сержант Росляков. Кстати, у меня взвод прошлой осенью наполовину обновился за счет нового призыва. А призыв был из Казахстана. Все русские парни в физическом отношении были подготовлены хорошо, все имели за плечами десятилетку. Одним словом, солдаты что надо. С такими в разведку можно идти смело. Они запросто могли разговаривать с узбеками. В глубинке местное население русский язык знало плохо. Толмачами в основном были те, кто отслужил в армии. Через пару часов ходу стало тепло, а затем и жарковато. Сделали небольшой привал. Кругом холмы и овраги. Шли в основном по компасу. Заметных ориентиров практически не было. Сменил дозорных. Старшим назначил Шкарупа. Петров был в замыкании группы. Прошли еще часа три. Маршрут был волнообразный. Поднимаемся вверх, затем спускаемся вниз. Такой маршрут физически здорово выматывал. Сделали еще один небольшой привал. Нутром чувствую, где-то недалеко от цели. Раз так, надо полосу разведки расширить. Выделил и боковых одиночных дозорных. Продвигаемся уже медленно, осторожно. Я с основной группой спускаюсь в овраг, а Шкарупа уже наверху. «Наблюдатель мне, товарищ лейтенант, Василий сигнал подает». Смотрю, и боковые дозорные залегли. Я карабкаюсь где бегом, а где на полусогнутых наверх, а по-другому и не подняться. Дозорные показывают рукой нужное направление. В бинокль рассмотрел ротный тыл и технику. Все это в конце ущелья на большой поляне, дальше начинались хлопковые поля. «А где же пусковая установка?» — сам себя спрашиваю. В хлопковых полях, рядом с тылом она располагаться не может. Значит, она может быть в ущелье или рядом с ним. Посоветовались, решил группу отправить на разведку вниз вдоль ущелья, а зама и несколько разведчиков оставить для наблюдения за ротным хозяйством. Впереди себя отправил двух парных дозорных. Старшими Курбанова и Рослякова. Буквально минут через двадцать хода Шухрат подводит ко мне пожилого узбека. Поприветствовали старика, разговариваем. Он, оказалось, давным-давно служил в конной армии Буденного. Поэтому наши занятия воспринял как должное. Узбек нам рассказал, что совсем недалеко за горкой стоят две военные машины с солдатами и рядом высокая труба. Получилось, как в настоящей разведке. Задержали местного жителя, допросили и получили нужную информацию. «Кузнецов, бегом к Петрову и всех быстро ко мне». Дождались прибытия зама с группой и продолжили осторожный путь вперед. Избегали подниматься на тактический гребень каменистых холмов. Овраг стал незаметно поворачивать к ущелью. Курбанов подает сигнал «Противник» и спешит ко мне. «Товарищ лейтенант, за изгибом следующей горы я видел две наши БРДМ и метрах в сорока от машин эту самую установку». Осторожно с группой выдвигаюсь к точке, с которой наблюдался «противник». Внимательно изучаю объект. Солнце уже припекало, и охрана, как всегда, бдительность потеряла. Одни друг с другом разговаривают, другие что-то читают, третий сидит на большом камне и клюет носом. Нормальная обстановка, то, что и надо для нас, думаю я. Что-то не видно Прокофьева с Чередником. Этих трудно обмануть. Обстановку изучал долго, пока не вычислил нужных мне офицеров. А вот и они медленно поднимаются со стороны ущелья. Наверно, были около речки.

Взвод распределил на две группы. Одна обходит объект слева, а я со своей атакую объект из-за гребня сопки. Расстояние до «противника» метров семьдесят, не более. Броском преодолеем, не успеют опомниться. Петров группу увел в обход, но зрительную связь со мной не терял. Заместитель с группой уже наверху и машет рукой, мол, готов к действиям. И вдруг в стороне ротного хозяйства начинается стрельба, которая сопровождается криком «ура». Охрана проснулась. Нам ничего не оставалось, как с двух сторон одновременно атаковать «противника». Моя группа выскочила из-за гребня сопки. На ходу ведя огонь и громко крича «ура», устремилась к объекту. Все внимание охраны на мою группу, а с тыла на них навалилась тоже со стрельбой группа Петрова. В общем, встретились около объекта и свои, и «чужие». Прокофьев сказал: «Действия группы в целом были грамотными», — и успех отдал нам. Чисто случайно, но атака получилась одновременной на два объекта. В боевой обстановке это была бы уверенная победа.

Я вспомнил случай, который произошел в моем взводе. Взвод успешно выполнил задачу и возвращался на базу через небольшой участок ирригационной системы. Я был в командирской машине впереди колонны. Стало заметно темнеть, запрашиваю последнюю машину, в ней находился мой заместитель, он отвечает: «Все нормально, двигаюсь в замыкании». На одном из поворотов я выглянул из люка и осмотрел колонну. Мне показалось, что одной машины недостает. Присмотрелся, точно, третьего БРДМа нет. Запрашиваю зама: «Ты где?» — «Двигаюсь в замыкании». — «Как двигаюсь, когда мы стоим». Разворачиваюсь и назад, через несколько сот метров вижу светящие фары машины в канаве. Подъезжаем ближе. Весь экипаж босиком в канаве пытается вызволить машину из плена. «Как это случилось?» — спрашиваю зама. «Да водитель при повороте не рассчитал радиус разворота и угодил в канаву». В это время ротный меня запрашивает. «Меняем колесо на одной машине», — отвечаю ему. Получился замкнутый круг, зам врал мне, а я ротному. И только цугом соединив три машины, мы с трудом вытащили бедолагу из канавы. В лагерь вернулись под утро. Утром ротный вышел из палатки и осмотрел технику, она оказалась на месте, он не стал меня беспокоить. Однако через некоторое время в разговоре между собой кто-то из моих разведчиков проболтался, об этом узнал ротный. Естественно, устроил мне разгон. Хотя по большому счету можно было и не заострять на этом всеобщее внимание. Я это к чему вспомнил: сегодня подведение итогов полевого выхода, и, возможно, этот случай будет озвучен с высокой трибуны, и он может повлиять на оценку взвода.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});