Пышная проблема физрука - Рина Фиори

не слетает «Александрович», но я вовремя затыкаюсь.

И надо бы добавить, с чего я вдруг припёрся, то есть сказать, например, что я учитель их дочери, но сам ведь совсем недавно кичился тем, что Вера больше не моя ученица.

Да и если адекватно оценить ситуацию, то вряд ли эти взрослые состоявшиеся люди поверят в то, что я преподаю у одиннадцатиклассников. Конечно, я не похож на прыщавого подростка, как многие мои ровесники. Выгляжу старше своих лет, но немного совсем.

– По какому поводу вы, к нам, Степан? – спрашивает Мышкин с нескрываемым скептицизмом в голосе.

Его жена выглядит куда более добродушно, мило улыбается, но больше не делает ровным счётом ничего, явно негласно поддерживая позицию мужа.

Бросаю короткий взгляд на Веру и в её глазах вижу едва ли не бегущую строку с надписью «сам напросился». Девчонка, сложив руки под грудью, победно ухмыляется и медленно качает головой.

Для себя она уже явно решила, что это провал, и мысленно поставила на мне крест. Ха, и ещё раз ха. Это буду не я, если не найду способа выкрутиться из ситуации, и пусть будет благодарна за то, что я пока не планирую её втягивать в это.

Ведь, по сути, она ко мне тоже неравнодушна, а значит, я имею полное право заявить на эту вредину свои права. И посмотрим тогда, кто останется в проигравших, а кто сорвёт куш.

Глава 26

Глава 26

Стёпа

Как там говорят?

Первый раз – случайность, второй – совпадение, а третий – закономерность.

У нас с Верой уже было три поцелуя, и как бы девушка не отбрыкивалась от меня, она ко мне неравнодушна, я уверен в этом. Поэтому без тени сомнения отвечаю её отцу:

– Я пришёл по поводу вашей дочери.

– Звучит так, будто руки просить собираешься, – хмыкает мужчина и пожимает широкими плечами.

Его уверенный жёсткий взгляд говорит о том, что даже если я и рискну сделать что-то подобное, то просто так мне свою дочку он не отдаст.

– Всё может быть, – отвечаю расплывчато и смело смотрю на Виктора Фёдоровича.

С трудом балансирую на грани, потому что самоуверенность из меня так и прёт, но это же не соперник какой-нибудь, а человек вдвое старше и к тому же отец девушки, которая мне нравится. И моя задача – произвести впечатление, но при этом не перегнуть палку.

– Даже так? – густые брови оппонента взмывают к линии роста волос, а мать Мышкиной охает и прикрывает рот рукой.

– Ой, а давайте чаю попьём, а потом уже будет разговоры разговаривать, – женщина буквально просачивается между нами, слегка оттесняя мужа к выходу из гостиной. – Я такой торт испекла в честь последнего звонка, ммм.

– А я говорила, что ты зря торт купил, – шепчет мне Вера, когда её родители выходят из комнаты первыми. – Мама – повар, и кондитер, – добавляет с гордостью.

Засада. Если её мать не признаёт никакие десерты кроме тех, что приготовила собственными руками, то мне минус один балл зачтут. И это минимум, мало ли, по какой шкале установят счёт.

Спасибо Вериной маме, она оказывается очень гостеприимной женщиной, способной сгладить любой острый угол. Спустя десять минут мы вчетвером уже сидим на просторной уютной кухне и ждём, когда согреется чай.

– А где вы познакомились? – прищуривается Мышкин старший, давая мне понять, что расслабляться не стоит.

– В школе, – отвечаю раньше, чем успеваю подумать.

Глаза Вериной мамы округляются и ноги её явно перестают держать, она присаживается на ближайший стул. На фоне деликатно покашливает Вера, которая поднялась, чтобы выключить чайник и подать чашки к столу.

Ну, а отец девушки и вовсе меняется в лице, закашливается и только потом выдаёт:

– Это же сколько раз тебя на второй год оставляли, парень? – усмехается криво.

– Ни разу, – отвечаю без запинки, – я учитель. Физрук, – уточняю, совершенно не стесняясь своей специальности. Я не привык изображать из себя что-то такое, чем не являюсь на самом деле.

Чувствую опять это незримое противостояние, которое, кажется, и не прекращалось между мной и Мышкиным. Мужчина уже всё понял, и теперь, как настоящий глава семейства, стремится защитить то, что принадлежит ему по праву.

Но и я отступать не намерен, добьюсь своей цели любым путём, пусть даже это будет непросто.

Чай пьём молча, только мать Веры продолжает суетиться, да и девушка пытается ей помочь. Потом женщины куда-то исчезают одна вслед за другой, оставив меня наедине с главой семейства.

– Ты в курсе, что ей недавно восемнадцать исполнилось? – спрашивает Виктор Фёдорович глухо.

– В курсе, – киваю утвердительно.

– А то, что ей учиться надо и образование получать, понимаешь? – давит голосом и тяжёлой энергетикой.

– Понимаю, – отвечаю твёрдо, ни тоном, ни мимикой не выдавая внутреннее волнение.

– Так чего же ты, такой понятливый, от моей дочери хочешь? – бьёт вопросом в лоб. Гипнотизирует немигающим взглядом, и мне необходимо приложить усилие, чтобы выдержать эту проверку.

Отвечаю не сразу, потому что прежде хочу обдумать ответ.

Чего я хочу от Веры? Быть с ней хочу – факт. Но это слишком широкое понятие, и вряд ли Мышкин оценит подобный ответ.

– Мне Вера нравится, – признаюсь честно. Делаю глубокий вдох и жду очередного вопроса, но в планы мужчины явно не входит помогать мне.

Он смотрит пытливо и ждёт, когда я продолжу свою нескладную речь.

А я вдруг отчётливо понимаю, что влип, причём серьёзно. И даже не