Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век - Коллектив авторов

направлений. Кадетская «Речь» назвала ее «историческими словами в жизни русского парламента»; многие видные политики и общественные деятели выражали восхищение и сочувствие Родичеву. «Если нашлось столько людей, которые обозлились на благородного оратора за его блестящую речь и, быть может, его „лебединую песнь“ в третьей русской Думе, то это только потому, что она затронула даже и их черную зависть и пробудила в них сознание страшной вины перед родиною, их злополучной жертвою. Это был проблеск, зародыш раскаяния палача», – говорил в открытом письме в редакцию газеты «Речь» и «Русские ведомости» А. Энгельмейер. Речь Родичева в своих письмах приветствовали торговые служащие, приказчики, представители польских национальных кругов, делегаты Лондонского съезда РСДРП… С другой стороны, представители умеренных конституционалистов расценили речь Родичева иначе. Так, лидер либерального крыла октябристов В.И. Петрово-Соловово писал в газете «Слово», что выпад Родичева против личности премьера «погубил речь оратора… дал неотразимое орудие в руки наших политических противников. Красное словцо произнес Родичев, а триумф получил Столыпин!»

Вернувшись к работе в Думе, Федор Измайлович участвовал в обсуждении законопроектов о неприкосновенности личности, об устройстве местного суда, о волостном земском управлении. В острых и блестящих речах он критиковал бюрократическую политику самодержавия в области народного образования, выступал против так называемой скорострельной юстиции (казни по решению военного суда), в защиту национального равноправия.

Однако Родичев все меньше верил в законодательные возможности Думы как независимого от мнения правительства института. «Эта дума не народная, а министерская, дума помещичьей злобы», – говорил Родичев в беседе с корреспондентом газеты «Русское слово». Накануне открытия IV Государственной думы Родичев уже не сомневался, что она будет лишь видимостью народного представительства. «Большинство там составят воскресшие дети Аракчеева, народ на выборах подменен 7200 священниками. Это все равно, как завести 7200 граммофонов и потом сказать, что это голос народа», – говорил он на предвыборных собраниях.

В Государственной думе четвертого созыва, где продуктивная работа оппозиции стала невозможной, Ф.И. Родичев участвовал в обсуждении проектов преобразования местных судов, введения таможенных пошлин, а также пытался убедить депутатов в незаконности введения цензуры во время войны. Важно отметить, что с самого начала Первой мировой войны Родичев в думских речах, в ряде докладов и публичных лекций упорно боролся с пораженческими настроениями в обществе. В то же время его мучили предчувствия неминуемого поражения русской армии в борьбе с Германией. Будучи патриотом, он не мог и не хотел высказывать их публично, однако в частных беседах он не раз утверждал, что бездарное правительство Николая II не сумеет защитить честь России и армия вследствие недостаточности снабжения и преступного легкомыслия властей, несмотря на все усилия, не выдержит натиска германских войск.

С Февральской революцией 1917 года Федор Измайлович связывал надежды на «подлинно конституционное развитие страны» и «обновление всего правительственного механизма». В начале марта 1917 года он посетил войска Петроградского гарнизона и попытался убедить их «следовать хладнокровию, дисциплине и порядку». Авторитет Родичева в общественных кругах был столь высок, что он был приглашен в состав Временного правительства на пост министра по делам Финляндии, который занимал до начала июля.

Вступление его в должность совпало с драматическими событиями на Балтийском флоте. В Гельсингфорсе взбунтовавшимися матросами были убиты шестьдесят офицеров и командующий флотом вице-адмирал А.И. Непенин. Родичев в сопровождении представителя Петроградского Совета немедленно отбыл в Финляндию с нелегкой миссией восстановления порядка среди матросов и получения гарантий освобождения оставшихся в живых офицеров. Посещая мятежные корабли и говоря до хрипоты, ему удалось убедить матросов прекратить беспорядки и отпустить своих командиров.

Весной и летом 1917 года Родичев на заседаниях ЦК кадетской партии и в публичных выступлениях призывал соотечественников к объединению усилий в борьбе до победы, несмотря на попытки Советов и германской пропаганды подорвать государственную волю России. На VII съезде кадетской партии 26 марта 1917 года Родичев в связи с вступлением в войну США говорил о возможности создания «нового мирового союза свободы». При этом он не видел противоречия между стремлением России к свободе и перспективой овладения русскими войсками черноморскими проливами, что, по мнению Родичева, стало бы для России символом окончательного освобождения славян от турецкого влияния.

Говоря о консолидации военных усилий, Родичев был озабочен пацифистскими настроениями в армии и считал невозможным участие солдат и офицеров в выборах в Учредительное собрание. После неудачного июньского наступления на фронте он уехал в Новочеркасск для организации блока казачества с кадетами на будущих выборах. «Сил ушло много, цели достигнуто не было» – так оценил Родичев результаты поездки на Дон. В августе пессимизм Родичева усилился. Это было связано с неудавшейся попыткой генерала Л.Г. Корнилова склонить на свою сторону армию и противостоять возрастающему влиянию большевиков.

После Октябрьского переворота 1917 года, который Ф.И. Родичев решительно не принял, единственный шанс спасения России виделся ему в созыве Учредительного собрания, где кадеты, сотрудничая с умеренными социалистами, могли бы противостоять диктатуре леворадикальных сил. Однако этим надеждам не суждено было оправдаться: кадетская партия набрала на выборах менее 5 % голосов избирателей, утратив тем самым возможность контролировать развитие политического процесса в стране.

В первый же день работы Учредительного собрания большевики арестовали нескольких кадетских лидеров, и вовремя предупрежденному Родичеву чудом удалось избежать участи заключенного в тюрьму М.М. Винавера и убитых А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина. Почти год он оставался в Петрограде, скрываясь на квартирах друзей. В сентябре 1918 года, потеряв надежду на скорое крушение коммунистического режима, он с семьей покинул столицу и переехал на юг России – сначала в Киев, а затем в Ростов-на-Дону, где с группой кадетов стал искать возможности для организации сопротивления большевистской власти. Здесь Родичев принял активное участие в работе ростовского отделения Всероссийского национального центра, объединяющего представителей либерально-демократических и либерально-консервативных партий. Национальный центр был создан для борьбы с Германией и большевизмом и для поддержки Добровольческой армии как основной силы для восстановления «единой и неделимой России».

5 апреля 1919 года на заседании правления Национального центра Родичев утверждал, что военному поражению большевиков и успешному продвижению Добровольческой армии должно сопутствовать снабжение освобожденных областей хлебом, обязательная вспашка и засев полей. При этом он настаивал на необходимости создания соответствующей «организации», которую нужно снабдить посевным материалом и сельскохозяйственными орудиями.

Рассматривая варианты аграрной реформы в России после ожидаемой победы А.И. Деникина, Родичев выступал против принудительного отчуждения земли, которое, по его мнению, может остановить процесс дифференциации земельной собственности. Мерой, которая могла бы способствовать утверждению принципа частной собственности и принести государству значительный доход, Родичев считал введение прогрессивного земельного налога.

Весной 1919 года для установления тесной связи с заграницей, борьбы с агитационной работой большевиков и осведомления союзников о положении дел в России