Ошибки богов. Книга шестая. Жертва паладина (СИ) - Танков Вячеслав

— Молчи! Откуда тебе знать?!

— А вот и знаю! Знаю! — с обидой воскликнула та, прыгая по песку. — Это ты ничего не знаешь, глупая корова!

— П-простите ее, господин! Она еще молода, не знает, что несет! П-прошу, не гневайтесь на нее! — взмолилась коровка.

— Да и не собирался, — улыбнулся в ответ. — Наоборот, буду рад послушать.

Обрадованная овечка подскочила ближе и принялась за рассказ. Согласно ему выходило так, что вернувшись с очередной поездки в Академию около двух недель назад (что совпадало с временем, заявленным Шино), Фермер на радостях до того упился местным самогоном, что кутил полночи. А потом...

— Я не спала всю ночь, боясь, что он придет снова мучить нас, — она задрожала от ужаса только при одном воспоминании об этом. — Но Фермеру было не до нас. Фрея спала после тяжелого дня, а я выглянула из сарая и увидела, как он ковыляет с арбалетом по двору, постоянно крича и браня кого-то неизвестного. Потом он вышел за калитку и ушел по направлению к лесу. Больше мы его не видели.

Закончив рассказ, овечка неловко оступилась и, вскрикнув, упала на песок, неловко подвернув копытце.. Только сейчас я заметил, что кроме раненой руки, ее левая нога неестественно вывернута, из-за чего девушке приходилось постоянно переносить вес на правую.

Я рывком вскочил с места и подбежал к девушке, не обращая внимания на ее испуганный писк.

— Очень больно? — спросил участливо, поглаживая опухшее колено. Как и у всех Миносов, ноги девушки ближе к ступням переходили в мощное копыто, что позволяло им переносить куда больший вес, нежели людям. Рогатая не была исключением, хоть и имела более тонкие ножки, чем представители коров, быков и лошадей. — Кто сотворил с вами подобное?!

— Н-нет, совсем не больно, г-господин! — торопливо запищала девушка, стараясь отползти подальше от меня. В ее глазах отразился дикий ужас.

Мне вдруг все стало ясно. Хотя, я и раньше подозревал об этом, но не мог самому себе в этом признаться.

— Это он сотворил с вами такое? — глухо произнес я, ощущая нарастающую ярость. — Джонатан, старый фермер?!!

— О ч-чем вы говорите, молодой господин? — пролепетала коровка, не смея подойти ближе. — Фермер был очень ласков с нами! Ведь так, Лия?

— Ист-тинно так! — поддержала ее, заикаясь от страха, подруга. — Я прос-сто упала... Да, упала!

— Двадцать раз на его кулак?! — ядовито осведомился. — А потом еще раз десять на его кнут?! Эти шрамы от кнута! А вот это ожог! А от вывиха колено так не вспухнет! За две недели простой синяк бы давно рассосался! Разве не больно скакать на такой ноге?! — спросил, слегка надавив на опухоль.

— А-а-ай, ай! — завопила Лия.

— Я так и думал, — прищурившись, произнес я, глядя на Фрейю, заламывающую руки в непритворном ужасе. Коровка переживала не за себя, а за младшую...

— Прошу, господин, — наконец, вымолвила та. — Прошу, не причиняйте ей боли! Возьмите лучше мое тело! Оно гораздо лучше, чем моя неразвитая сестренка! Вот, взгляните сами!

И коровка, недолго думая, развязала тесемки лохмотьев, скрывающих ее шикарный бюст. Во-о-оу! Это был шестой как минимум, а то и седьмой размер! Огромные молочные бидоны, колыхались перед моим носом, притягивая взгляд и гипнотизируя меня. Только заметив желто-синие пятна от застарелых синяков и ссадин, я сумел взять себя в руки, показав на отметины:

— Это тоже его рук дело?

Фрейя смущенно опустила голову, неловко прикрыв огромную грудь тряпочками.

— Он, все-таки, Фермер. Для меня его слово было законом. Фермер — это все для нас, даже если он был...

— Достаточно! — жестко произнес я. — Если он до сих пор жив и где-то прячется, то я лично убью его за то, что он сделал с вами!

— Нет! — надрывно вскрикнула коровка, бросаясь к моим ногам. — Прошу, не трогайте Хозяина! Кроме него у нас... у нас...

Бессильно опустив руки, она зарыдала, уткнувшись обломанными рожками в мои колени.

— Даже после всего, что он с вами сделал, ты продолжаешь его защищать? Почему? — прошептал я, нежно гладя девушку по спутанным грязным волосам. Та инстинктивно подалась навстречу ласке, видно прежний хозяин нечасто одаривал подопечных вниманием, если вообще, проявлял хоть какую-то заботу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Он — Фермер! — ответила за нее Лия. Овечка оказалась посмелее, самостоятельно подлез под мою другу руку, требуя ласки. Разумеется, я не стал ей в этом отказывать. Девушка чуть ли не замурчала, почувствовав мои руку.

— Кстати, — добавил я, ловя момент. — Раз уж вы обе рядышком, я хочу показать вам одну замечательную вещь!

— Что вы имеете в ви...? — начала было Фрейя.

«Максимальное Исцеление!»

Две слепящие сферы подхватили девушек, закрутились в воздухе и слились в одну. Сквозь прищуренные веки с трудом разглядел две повисшие фигуры, светящиеся, будто изнутри собственным сиянием.

«Вот за что я тебя просто обожаю, мой Паладин!» донесся эмоциональный отклик. «Каждый раз, когда ты используешь меня во Благо, я чувствую то же, что и ты сейчас! Молю, оставайся таким навсегда!»

— Согласен, Светлена! — ответил я, ощущая, как внутри меня все поет от переполняемого блаженства.

Через пару минут тела девушек мягко опустились на песок. Я снова сел на корыто, ожидая, пока они придут в себя. Даже с расстояния было заметно, что их рожки отросли, на светлой коже не было заметно ни следа от страшных шрамов и ссадин, а тело овечки, кроме того, покрылось светлым, словно птичьим пушком. Огромные подушки Фрейи слегка колыхались, примагничивая взор.

Вскоре девушки зашевелились, постепенно приходя в себя. Я сидел, улыбаясь, наблюдая за их слепыми, точно у новорожденных, движениями.

— Что... что произошло? — пробормотала коровка, вскакивая. Но не рассчитав сил, пошатнулась от слабости и упала бы, не подхвати я ее. Мои руки практически утонули в ее мягкой груди.

— С-спасибо, господин! — произнесла Фрейя, слабо улыбнувшись. И тут до нее дошло, что она стоит полуголая рядом с незнакомцем. Отскочив, как ошпаренная, она принялась кланяться и извиняться:

— Простите, простите, господин! Я.. я сама не знаю, что на меня нашло! Я...

И тут до нее стало доходить. Девушка изумленно уставилась на свои руки и ноги, потрогала отросшие рога, отросший длинный хвостик с красивой кисточкой на конце и изумленно посмотрела на меня, потом на подругу, которая сидела на песке в точно таком же потрясении, рассматривая исцеленное тело.

— Фри, а Фри? — пропищала та. — А пни меня, а? Мне кажется, я сплю.

Вместо ответа я наклонился и слегка щелкнул ее по лбу промеж здоровых спиральных рожек.

— Ай! — взвизгнула та, хватаясь за лоб и обнаруживая там два отросших рога. — Больно! Н-не может б-быть! Я же...

Подняв глаза на коровку, она словно язык проглотила. Попробовала подняться, но банально не хватило сил. Все-таки, максимальное исцеление — это не шутки. Оно хоть и полностью излечивает больного от всевозможных травм, но также пожирает ману и энергию владельца в зависимости от повреждений. Вот и девушки выглядели совершенно здоровыми, но обессиленными и исхудавшими, словно неделю не ели.

Заметив это, коровка сама упала на колени перед овечкой. Девушки принялись ощупывать друг друга, пока одновременно не зарыдали от счастья, не в силах поверить в произошедшее. Выждав с минуту, я предусмотрительно отодвинулся (по опыту знал, что обычно исцеленные начинают бросаться и хватать за пятки), и сказал:

— Мне следует кое в чем вам признаться, но сначала стоит вас как следует накормить. Исцеление забрало у вас слишком много сил.

— Исцеление?! — ахнула Фрейя. — Так вы маг Жизни?! Кто вы на самом деле, Ричард?

— Это пока не так важно, — терпеливо повторил я. — Сначала поешьте. У вас есть что перекусить? Сойдут любые продукты, лишь бы восполнить утраченный запас энергии.

— Я принесу! — встала, покачиваясь, Лия. Я ее недооценил. Медленно, но верно девушка пошла к сараю. Догнав ее, я подставил плечо, за которое девушка с благодарностью ухватилась. В отличие от коровки она не сильно боялась приближаться ко мне, уже осознав, что я никому не угрожаю.