Новый порядок. Часть 1 (СИ) - Dьюк Александр Александрович

Менталист то ли не уловил намек, то ли не пожелал его улавливать.

— Неужели нет никаких других способов этого избежать? — он покрутил в пальцах закрытые часы.

— Есть, — печально вздохнула Даниэль, — но наш любимый папочка забрал мою игрушку. Так что остаются только бисквиты и шоколад.

— Ничего нигде не слипнется? — усмехнулся Гаспар, посмотрев на чародейку, которая, культурно отставив мизинец, допивала остатки шоколада.

— Не слипнется, не переживай, — заверила она, поставив чашку на блюдце. — Мой организм все перемолотит и добавки попросит.

— Или просто воспользуешься волшебным очищающим клистиром.

Даниэль насупилась, замахнулась ладошкой в перчатке.

— По губам сейчас дам, — погрозила она. — Ты не Эндерн, от тебя это звучит не мило, а грубо и пошло.

— Извини, — Гаспар втянул голову в плечи. — Клянусь взять у него пару уроков милой грубости и пошлости.

Чародейка недовольно покачала головой и накрыла ладонью его руки, предупреждая очередную попытку свериться с часами.

— Не нервничай, — мягко проговорила Даниэль. — Может, она слишком долго пудрила носик перед важной встречей.

— Могла бы и пораньше заняться этим, — фыркнул Гаспар.

— Женщине можно немного опаздывать, — кокетливо заметила Даниэль. — Это называется «хороший тон».

— Мне казалось, это касается только любовных свиданий.

— Это касается всего, — продолжила поучать чародейка, водя пальцем перед глазами менталиста. — А как еще проверить искренность намерений? Если явиться вовремя, собеседник обязательно будет лгать, лицемерить и всячески проявлять незаинтересованность в разговоре. А если ему придется немного подождать, тут два варианта: либо уйдет, значит, не очень-то и хотелось, либо останется. Если останется, значит, ему действительно нужно с тобой обсудить что-то очень важное.

— И как же это называется?

— Не знаю, — пожала плечами Даниэль, поправляя непослушный, выбившийся из прически локон пшеничных волос. — Может, «дипломатия»?

— Это называется «женская логика», — хмуро сказал менталист. — Мне даже интересно, как часто она срабатывает.

— Практически всегда, если ко всему относиться, как к любовному свиданию, — изрекла чародейка тоном многомудрой женщины.

— У меня есть способы проверить искренность намерений собеседника, — раздраженно проворчал Гаспар. — И я ненавижу, когда опаздывают.

Даниэль вновь попыталась пресечь его попытку свериться со стрелками, но не удачную: менталист разгадал ее коварные намерения и вывернул руку, поднес часы к лицу. Чародейка мстительно прищурилась и сдула непокорную челку с глаз.

— Успокойся, — сердито и строго сказала она. — Будь это ловушка, Эндерн уже бы предупредил. И предпринял бы меры.

— Ждем еще минуту и уходим, — объявил Гаспар, кладя часы на стол.

Даниэль внезапно выхватила их из расслабленной руки менталиста, едва не порвав золотую цепочку. Гаспар хотел вернуть пропажу, однако чародейка погрозила ему пальчиком и многозначительно подергала за цепочку.

— Лучше две, — предложила она. — Если мы посидим лишнюю минуту, мир не рухнет, зато за лишнюю минуту может многое произойти.

— Ты вдруг стала прорицательницей?

— Просто полагаюсь на интуицию. Женскую, — ехидно уточнила Даниэль. — Давай так: если ничего не случится, я извинюсь перед тобой так, как никто не извинялся, а если что-нибудь произойдет… — она задумчиво повращала глазами, — купишь мне самый большой и вкусный торт. Идет?

— Идет, — согласился Гаспар, положив перед собой возвращенные часы.

Даниэль подсела ближе, прижалась к Гаспару плечом, склонила голову, почти касаясь его щеки своей щекой, и с улыбкой уставилась в циферблат, неотрывно следя за секундной стрелкой. От чародейки, как и всегда, пахло сладкими духами.

Ровно две минуты они играли в гляделки с часами, и едва секундная стрелка дважды пробежала полный круг и достигла отметки «двенадцать», Гаспар закрыл крышку и с видом победителя очень близко посмотрел Даниэль в огромные бирюзовые глаза.

— Говоришь, как никто не извинялся, да?

Чародейка сложила губки бантиком и легонько щелкнула Гаспара по кончику носа, а затем указала тем же пальцем на вход на веранду кафе. Менталист выпрямился на стуле, замер, не веря своим глазам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В кафе вошел человек, который всеми силами пытался сделать вид, что он неприметный и обычный. Даже сюртук был хоть и дорогим, но обычным, серым, в каком ходит большинство прохожих на Имперском. Под мышкой человек держал свежий выпуск газеты, хотя страницы прикрывали что-то еще, какую-то папку. Он настолько стремился не выделяться и не привлекать к себе внимание, что надел даже темные очки, медленно, но верно входившие в моду, особенно в южных провинциях.

Человек быстро осмотрелся, приметил на краю столика менталиста и чародейки выпуск «Городских страниц», поправил свою газету под мышкой и уверенным шагом направился к ним, лавируя и просачиваясь между стульев и сидящих на них людей.

Приблизившись, он сделал вид, что хочет пройти мимо, но бросил короткий взгляд на «Страницы» и задержался, присматриваясь к Гаспару и Даниэль.

— Тоже предпочитаете независимые, хм, издания? — спросил он, положив на столик свой выпуск «Городских страниц».

— И пунктуальность, — мрачно буркнул Гаспар. — Ты опоздал… Ротерблиц.

* * *

Они стояли на Гранитной набережной. Строгий в своем величии собор Святого Арриана и пышный Люмский дворец с левого берега Мезанга были не видны, скрывались за медными крышами высотных зданий и чьих-то дворцов. Однако Ротерблиц заверил, что если проехать по набережной пару миль вниз по течению и перебраться на другую сторону по Красному мосту, можно быстро добраться до ресторации «Пранзочена», которая находится почти напротив самых узнаваемых символов Анрии.

Даниэль, оставаясь верной себе и выбранной роли, не собиралась вмешиваться в разговор слишком умных мужчин, от непонятных речей которых «голова идет кругом, но так сладко ноет ниже пупка». Ее, казалось, куда больше увлекали и занимали спокойные воды реки, проплывающие по ним суденышки и лодки, а также горячее солнце, от которого чародейка пряталась под зонтом, и теплый ветер, норовивший сдуть широкополую шляпу. В синем небе появились белые облака, вдали — собирались тучи. Вечером должен быть дождь. Просто обязан. Хотя вчера он своих обязательств так и не выполнил.

— Ну и как же так получилось, что простой магистр Комитета Следствия вдруг оказался тайным агентом? — Гаспар первым нарушил затягивающееся молчание, пропитанное недоверчивостью и взаимными подозрениями.

Паук не любил внедренных куда бы то ни было агентов. Они имели дурную привычку становиться двойными, тройными, четверными. Чаще всего по указке самого Паука, что и укрепляло подобную нелюбовь. Гаспар тоже их не любил. Особенно таких, в чью голову не мог безнаказанно проникнуть.

Даниэль, проводив тоскливым взглядом весельную лодку с парочкой на корме и гребцом на веслах, придержала за поля шляпу. Ротерблиц повернулся к реке спиной, облокотился на широкое гранитное ограждение в половину человеческого роста. Где-то вдалеке по нему ловко шла девочка в белом платье, которую подстраховывал за руку отец.

— Хм, а как получилось, что простой магистр Комитета Следствия, казненный за преступления против Равновесия, вдруг оказался живым и здоровым? — улыбнулся Ротерблиц, посмотрев на менталиста поверх очков. Газету с папкой он держал в руке.

— У всех свои секреты, — пожал плечами Гаспар.

— Странно, — протянул Ротерблиц и обтер ладонью мокрый лоб. — А почему ты, хм, отказываешь в секретах другим?

— С чего бы? — возмутился менталист и навалился на раскаленноесолнцем ограждение. Жар чувствовался даже через ткань. — Я же не лезу тебе в голову. Мне просто интересно, — он повернулся к Ротерблицу, — как ты умудрился ни разу за полтора года не проколоться в обществе не самых последних ренегатов, бегающих от Ложи десяток лет?