Кукушка - Вячеслав Жуков

Ксения тоже на ублюдка не смотрела. С нетерпением ожидая, когда Квинт вынесет ребенка. И волновалась, потому что как казалось ей, прошло уже около получаса или даже больше, а врачиха не появлялась. А между тем, морозец стал крепчать, и Ксения почувствовала, что стоя возле машины, стала замерзать. А ведь еще надо как-то добираться назад с малышом. Хотя это нисколько сейчас ее не пугало. Если не будет автобуса, она вернется в деревню, постучится в первый попавшийся дом и попросится переночевать. Но замерзнуть ребенку не даст. А пока, пожалуй, стоит поторопить Квинт, и Ксения сказала Костику:

– Слушай, иди, скажи, чтобы она там поторопилась. Чего так долго?

Костик выглянул из-за поднятого капота.

– Торопишься? – произнес с язвительной усмешкой.

– Представь себе, тороплюсь, – ответила Ксения.

– Вот то-то и оно, что торопишься. А ребенка перед дорогой покормить надо. Или ты забыла?

Ксения не ответила, потому что знала, этот негодяй прав. Голодным ребенка не повезешь.

– Ладно, стой здесь. Я схожу, посмотрю чего они там возятся, – согласился Костик, не столько от желания помочь, сколько оттого, что ему надоело торчать тут с девчонкой наедине.

– Да, поторопи их, – угрюмо ответила Ксения и не желая видеть его неприятную рожу перед собой, отвернулась в другую сторону.

Костик ушел довольно быстро, а Ксения оставшись одна, почувствовала необъяснимое облегчение. Вот так быть наедине с человеком, который пытался тебя убить, невыносимо. И ощущение такое, будто он только и выжидает момента, чтобы наброситься и прикончить Ксению.

Чтобы отвлечь себя от нехороших мыслей, Ксения стала думать о своем малыше, которого сейчас увидит. И это вызывало в ней большее волнение, чем переживания за собственную судьбу. «Какая же я все-таки была дура. Хотела избавиться от него. Отдать в чужие руки. Но теперь я заберу его и уеду. Поеду домой к матери. Видно столичная жизнь не для меня. Буду работать в деревне. И стану своему малышу хорошей матерью. Он вырастет у меня замечательным человеком», – думала она и чтобы не окочуриться от мороза стала притопывать то одной, то другой ногой, и все равно не могла согреться. Посмотрела на дом.

На втором этаже в одной из комнат горел свет. Ксения глядела на это окно и не вытерпела.

– Ну сколько можно вот так тянуть? – сказала она себе и решила зайти в дом. Хочется того Лилии Станиславовне или нет, но она тут больше торчать не собирается. Они там в тепле, а ей хоть замерзай тут. Вон и Костик ушел и пропал. Ксения подошла, постояла, а потом с решительным видом открыла дверь и вошла.

В доме было тихо, лишь на втором этажа, в той самой комнате где горел свет, слышались голоса. Изредка Костика, но больше Лилии Станиславовны. Пройдя по коридору, и поднявшись по лестнице на второй этаж, Ксения пошла на эти голоса. Уже хотела открыть дверь комнаты, но задержалась, прислушавшись.

– Вот грязная потаскуха! – услышала Ксения раздраженный голос Лилии Станиславовны. – Не знаю, что нам теперь делать. Уговорить я ее не смогла.

– Неужели ей мало ста тысяч? – услышала Ксения как будто бы удивленный голос Костика, на который Лилия Станиславовна тут же возразила, заявив:

– Как ты не поймешь, она вообще даже не хочет о деньгах говорить.

– Ну и пускай, – нашелся что сказать Костик. – В ментовку она не пойдет. Она ж не дура, на свою жопу приключений искать. Сама просила тебя избавить ее от ребенка.

– Это так, – подтвердила Лилия Станиславовна.

– Ну вот. Хочет забрать ребенка назад, пожалуйста…

– Но у нас его нет, – голос у Лилии Станиславовны сделался более раздраженным, чем был. А Костик натянуто засмеялся.

– Да не парься ты из-за этого, – сказал он Квинт. – Нашла из-за чего голову ломать. Отдай ей чужого. Скажешь, что это ее. Пусть забирает и проваливает отсюда.

Услышанное, так подействовало на Ксению, что она не смогла больше вот так стоять и подслушивать. Ехала сюда с надеждой забрать своего кроху, а теперь получается, что ее ребенка тут нет. Но где он тогда?

Ксения распахнула дверь так широко, что она ударила ручкой по стене издав неприятный звук.

Не ожидавшие ее появления здесь Лилия Станиславовна и Костик глянули на Ксению растерянно, даже с испугом. Лишь Таисия не испытала ни малейшего волнения. Скользнув за спину Ксении, она встала, своей огромной массой, загородив дверной проем.

– Вы тут чего?… – от увиденного, Ксения и сама растерялась.

В большой просторной комнате – стояло восемь детских кроватей. Четыре были пустые. Зато в остальных лежали дети. Новорожденные малыши, появившиеся на свет совсем недавно.

Ксения стояла, шокированная увиденным.

– Ну ты даешь, – произнесла она удивленно, обращаясь к Квинт.

Внезапная растерянность Лилии Станиславовны сменилась приступом гнева и она переменившись в лице, закричала на Ксению:

– Ты чего здесь потеряла? Тебе где было велено стоять?

Но Ксения не воспринимала ее слова так, как этого хотелось бы Квинт. Она подошла, заглядывая в лица спящих грудничков.

– Вот это да. Откуда у тебя эти дети? Только не говори, что сама родила.

– Ксюша… – Лилия Станиславовна явно не знала, что ответить, замешкалась, чувствуя, ситуация ни в ее пользу и к тому же выходит из-под контроля. Такой вариант был не предусмотрен, а стало быть и не продуман. Она посмотрела на Костика, но тот стоял, как воды в рот набрав, только хлопал глазами. Еще минуту назад был таким решительным, предлагал отдать девчонке чужого ребенка, а сейчас от былой решительности не осталось и следа. И Лилии Станиславовне показалось, что он даже сгорбился, сделавшись ниже ростом. Поэтому надеяться на него не имело смысла. Квинт посмотрела на Таисию.

Выражение лицо Таисии было спокойным, хотя в глазах и присутствовала некая настороженность. Но это, как поняла Лилия Станиславовна, скорее от того напряжения, которое возникло в готовности к действию. Она разминала свои огромные пальцы, сжимая их в кулаки и разжимая. И Квинт поняла, Таисия как хорошая собака, готова наброситься на девчонку в любой момент, стоит только отдать команду. Вот на кого можно теперь рассчитывать, на Таисию.

Ксения посмотрела Лилии Станиславовне в глаза, словно этим взглядом обличая ее во всех тяжких грехах, и сказала:

– А, а, теперь я всё поняла. Теперь я знаю, кто ты на самом деле. Ты забираешь детей у таких дур как я. Так ведь? Ну скажи…

Кажется от растерянности, Лилия Станиславовна не знала, что ей следует ответить. Она мучительно соображала, как теперь быть. Ведь теперь Ксения знает то, чего ей знать никак не следовало.

– Ты создала здесь детский инкубатор. А потом куда ты их деваешь? Продаешь на органы? Да? – все сказанное Ксенией, выглядело как безапелляционное обвинение, терпеть которое было выше сил.

– Ксения, что ты такое говоришь? – произнесла Квинт и посмотрела на Костика, надеясь на его поддержку, и заметила, что тот бледнеет прямо на глазах. Ее любовник хоть и велик ростом, но оказался слабаком.

– Немедленно замолчи! – на правах хозяйки, потребовала Лилия Станиславовна, но это Ксению не остановило.

– А где мой ребенок? Куда ты его дела? Продала? Ну отвечай. Говори! – Ксения угрожающе шагнула к Лилии Станиславовне, готовая вцепиться ей в лицо и видя с какой решительностью она это делает, Квинт поспешила отступить, произнося едва внятно:

– Что ты, Ксюша. Что ты, девочка моя. – Но тут же голос ее сделался злым: – Сволочь! Грязная шлюха! На что ты надеялась? Ребенка она захотела вернуть? Тебе не надо было заходить сюда. А теперь извини, но я не могу тебя отпустить. Таисия!.. – закричала она.

Ксения шагнула назад, только теперь понимая, какую допустила оплошность приехав сюда одна, и лишний раз убедившись в непорядочности Квинт. Доверять таким людям нельзя.

Таисия схватила ее своими жилистыми руками за горло, сжимая с необычайной силой, сопротивляться которой было бесполезно. И Ксения захрипела, пытаясь раскрытым ртом вдохнуть хотя бы глоток воздуху и не могла. Широко раскрытыми глазами она уставилась на Лилию Станиславовну, на рядом стоящего Костика и детские кроватки. А потом все это закачалось и поплыло словно в бешенном хороводе и вдруг спряталось за мутную туманную дымку, отгородив Ксению от окружающего ее мира. Или мир от нее. Услышала как совсем рядом заплакал грудничок, но тут же голос его стал удаляться и таять, а вместо тревоги пришло незыблемое спокойствие.

Почти всю эту ночь Лилия Станиславовна и Костик не спали. Они сидели в кухне и разговаривали. И курили так много, что от табачного дыма стало непродохнуть. В большой хрустальной пепельнице лежало такое количество окурков, что ими можно было засыпать весь пол кухни. Под столом валялись три пустых бутылки из-под коньяка. Две из которых Костик осушил в одиночку. С третьей ему помогла Квинт.